Это прекрасно.
Но бесит.
Кто все эти люди, которые решили поплакать о Джейми, чтобы вырасти в собственных глазах? Им вдруг настолько не все равно, чтобы встать рядом с врагами и рыдать на плече незнакомца? Сейчас они ведут себя как приличные люди, а должны быть ими всегда. Видимо, чтобы встряхнуться, нужно, чтобы с очень хорошим человеком приключилась беда…
Я сама себя отчитываю за столь неподобающую реакцию. Положа руку на сердце, кто я такая, чтобы судить? Разве такое своеобразное отступление от размеренной, полной безразличия жизни не лучше, чем развязанная мной партизанская война? Конечно, случись подобное с простым любителем косплея, резонанс был бы намного меньше. И это раздражает почти так же, как хештег #поддержимджейми. Но ведь они не разыскивают обидчиков, не мстят им. Это делаю я. Эти лицемеры хотя бы соблюдают правила приличия и никого не парализуют…
Меня мутит, в прямом смысле стало плохо от неутешительных выводов о человеческой природе, которые засели у меня в мозгу. Это влияние Уэса или мое собственное жалкое мнение? И что хуже? Поворачиваюсь к Тессе, хочу выпалить все разом, и пусть она разбирается, что за бред скопился у меня в башке. Но тут вижу, что она улыбается, а по лицу текут слезы.
– Разве это не восхитительно? – спрашивает она.
Откладываю признание в долгий ящик и улыбаюсь в ответ.
– Ага…
Сжимаю ей руку. Тесса для меня столько сделала. Она никогда не закрывала глаза на мое расстройство, ни разу не предала, когда я превратилась в персону нон-грата. И мой долг – не впутывать ее в это дело. Я не смогла защитить Джейми. Но ее уберегу…
Выходим из машины, к нам тут же подходит девушка со свечами в руках. Она протягивает одну Тессе и разворачивается ко мне. Невысокая миленькая блондиночка с круглым личиком из группы поддержки. Ее улыбка с ямочками на щеках как раз соответствует ситуации: дружелюбна, но печально торжественна. Она меня узнает и отдергивает свечу назад, я аж охаю. Ее улыбка превращается в презрительный оскал.
– Что ты тут забыла? – цедит она.
– Не поняла?.. – реагирует Тесса.
– Она слышала, – блондиночка пышет праведным гневом. – Здесь собрались люди, которые оплакивают то, что случилось с Джейми, а не те, кто стал этому причиной.
Первый порыв – надавать по щекам и стереть ямочки с лица этой соплячки. А второй? Подкинуть ей «Дексид». Вздрагиваю от того, насколько быстро мной овладела жажда мести, и весь мой пыл улетучивается.
– Все нормально. Я пойду, – говорю я.
– Ну уж нет! – выпаливает Тесса и делает шаг вперед. Я обливаюсь потом. Стать причиной драки, когда рядом скорбят по Джейми, – ужасная ситуация. Стою, не зная, как разрулить ситуацию, просто жду, когда закончится очередной скандал. Но тут я замечаю шапку рыжих волос и пару разбитых очков.
– Дамы, – влезает Грейди. – Мы все тут немного расстроены, но не стоит друг на друга срываться. Давайте не сегодня. Хорошо?
Тесса, не отрывая взгляда от блондиночки, отступает. А та не двигается с места, и Грейди, сунув руки глубоко в карманы, вздыхает.
– Линдси, – спокойно произносит он. – Угомонись и дай Саре свечу, иначе, когда придет время чемпионата штата, поменяю вам, девушки, психостимулятор на успокоительное.
Линдси открывает рот, но оставляет это без комментариев. Бросает на меня ледяной взгляд и, уходя, швыряет в ноги незажженную свечу.
– Спасибо, Грейди.
Поднимаю свечу.
– Я бы сказал «обращайся», но не уверен, что услежу за всеми людьми, которых ты в последнее время достала, – отвечает он, и я умудряюсь улыбнуться по-настоящему.
– Та-ак, вот какая у нас, оказывается, есть клевая парочка… И как долго это продолжается? – Тесса переводит взгляд то на меня, то на Грейди.
Он пожимает плечами, и она смеется. И хотя то, что он сказал, – печальная правда, меня слегка отпускает, когда Тесса берет меня под руку, кивком приглашая Грейди пойти с нами.
Мы лавируем в толпе, и я спрашиваю о том, нет ли новостей из больницы.
Мама, скорее всего, была права насчет реакции родителей Джейми на мое появление, но нет такой силы, что удержала бы Зверя от постели лучшего друга.
– Вроде все прошло нормально, – делится Грейди. – Но пока Джейми оперировали, миссис Вашингтон все время рыдала.
Я прикусываю щеку, чтобы не зареветь самой.
– А есть еще варианты, что случилось-то? – спрашивает Тесса. – Не верится, что он недопрыгнул.
– Не-а, – говорит Грейди. – Но брат сказал, что один коп расспрашивал про наркоту. Чем довел мистера Вашингтона до белого каления.
– Наркотики? – ужасается Тесса. – Да ладно! Чушь какая. Это Джейми-то?
Она смеется, но выходит невесело, а я едва сдерживаю дрожь.
– Стандартные вопросы в такой ситуации, – хладнокровно отвечает Грейди и бросает на меня взгляд поверх очков. – К тому же никогда не знаешь, чего ожидать. Люди умеют удивлять.
Пока Тесса с жаром читает лекцию о порядочности Джейми и об извращенных взглядах Грейди, замечаю, что он за мной следит. Вдруг что-то знает? Но откуда? И что именно? О чем он мог догадаться? Может, считает, что я виновата в том, что случилось с Джейми? И так ли это на самом деле?
Мы притормаживаем на свободном пятачке, откуда видна импровизированная сцена у дальнего конца гостевых трибун. Хор как раз заканчивает унылую версию баллады «Останься со мной», и мы все поджигаем свечи от свечи дружелюбной девчонки в цветастом платье поверх джинсов, эдакий хиппи-шик.
Триша Голдмарк берет микрофон и объявляет, что у южных трибун продают выпечку, чтобы собрать Джейми деньги на оплату счетов из больницы. Потом она информирует владельца голубой «Хонды Одиссей», что тот забыл выключить фары, а в конце представляет преподобного Хиллера, местного священника из Унитарной церкви, куда семья Джейми ходит на службы.
Моя мама считает себя последовательницей всех религий, поэтому мы побывали везде, где только можно: от службы по случаю Шаббата в храме Бет-Эль до молитвенных собраний квакеров. Так, кстати, нигде и не остались. Но когда его преподобие просит всех сплотиться и подойти поближе к сцене, я отчаянно хочу, чтобы его слова хоть капельку рассеяли весь этот туман вокруг.
Люди осторожно продвигаются вперед, заполняя пробелы, разделяя нас с Тессой. Между нами человека три, и я вижу: она еще с Грейди. Подруга цепляется за каждое слово преподобного Хиллера, в полный голос повторяя «Отче наш». Мои губы тоже зашевелились, вспоминаю, что осталось после пары занятий в воскресной школе. И начинаю верить в происходящее. Вдруг все эти голоса, которые объединились во имя любви и молитвы за Джейми, в самом деле помогут? Я очень хочу верить, что есть что-то еще, а не только тот хаос, что устроили мы с Уэсом.
Знаю, пути назад нет, но можно в будущем больше
