– Что тут скажешь, дельта-волны, как и фраза быстрого сна, все еще большая загадка. Есть целый ряд функций, которые мы не понимаем даже частично, а наука о сне – вообще довольно молодая область исследований. Мы можем сканировать мозг и видеть, как эти области – пассивные во время бодрствования – загораются во время сна. Но это совсем не означает, что мы разбираемся, чем они занимаются в это время на самом деле.
Он делает паузу, для пущего эффекта делает глубокий вдох.
– Вот здесь приходит черед мифологии.
– Мифологии? – переспрашиваю я.
– Мифологии, – повторяет Грейди. – Практически в каждой культуре есть любимая история или теория, которая объясняет, почему наши тела отключаются на ночь и что значат сновидения, которые в это время нас посещают. У греков был Морфей, который через сны передавал пророчества богов. У народа одживбе привешивали амулет, ловца снов, чтобы кошмары не нарушали сон, время для восстановления. А в более поздних философских учениях Юнг предположил, что существует коллективное бессознательное, общее для всех людей. Именно во сне, по его мнению, можно получить к нему доступ.
– На вокзале, – говорю я. – Там мы с Уэсом встречаем людей, которые принимают «Дексид».
– И да, – бесстрастно отвечает Грейди, – и нет. Юнг рассуждал о врожденном бессознательном способе упорядочивания и познания мира, которым каждая личность обрабатывает свой собственный личностный опыт.
– Говори на родном языке! – взрывается Тесса.
– Во сне, – вздыхает Грейди, – мы все пытаемся разобраться с личными проблемами, которые не можем решить во время бодрствования. Достаточно разжевал? – Тесса выдает кривую улыбку. – Но ты заставила меня задуматься, – добавляет он тоном, предвещающим недоброе. – Что, если это коллективное пространство на самом деле материально? Ты говоришь, что засыпаешь, а потом пробуждаешься в бессознательном уже на железнодорожном вокзале?
– Да, на Центральном вокзале Нью-Йорка, – уточняю я.
– А почему на Центральном? – интересуется Тесса.
– Да, почему там? – вторит Грейди.
Они выжидающе смотрят, но ответа у меня нет. До этого я и не задумывалась, почему каждую ночь, с тех пор как принимаю «Дексид», попадаю именно на вокзал. Есть ли в этом какой-то смысл? Но только я открываю рот, чтобы это озвучить, как взамен вылетает позабытое:
– О нем обмолвился Ральфи, лаборант, еще в первую ночь в клинике. Я спросила, на что настраиваться, а он ответил, что один пациент каждый раз, засыпая, представлял железнодорожный вокзал.
Грейди так громко хлопает в ладоши, что Тесса взвизгивает.
– Отлично! Это все объясняет.
– Да, теперь точно все по полочкам, – огрызается она.
– Железнодорожный вокзал всего лишь обобщенный образ. – Грейди делает вид, что не слышал замечания Тессы. – Вымышленное место, в которое ты вцепилась, чтобы упорядочить пустоту. Подозреваю, Уэс был либо тем пациентом, кто впервые представил Центральный вокзал, либо этот лаборант подкинул ему тот же зрительный образ перед тем, как он впервые погрузился в сон на «Дексиде». Так или иначе, это всего лишь хлебные крошки, которые привели туда, где и нужно было оказаться: в коллективное бессознательное. И там, Сара, ты способна на астральную проекцию. Вы с Уэсом, как шаманы, метафизически странствуете по нефизическому миру, в котором неприменимы правила нашей реальности.
Слов нет, и я молча смотрю на Грейди. С одной стороны, я хочу радостно завопить, поблагодарить его за то, что не просто поверил, а разобрался в самой сути, столь невероятной. С другой – я просто опешила от правды, столь вероятной, что, похоже, я сейчас разревусь. Не успела я облечь это в слова, как Тесса вставляет свои пять копеек.
– Ладно, подождите-ка, – медленно тянет она. – Не то чтобы я верю, но ради нашей дискуссии… Думаю, я врубаюсь в эту шаманскую игру. Разве не считается, что разум, вообще-то, вовсе и не в теле? И если выпить немного пакостной бурды, можно проникнуть в другого человека и типа им управлять?
Мы с Грейди под впечатлением от услышанного смотрим на нее в упор.
– А что? – пожимает она плечами. – Я тоже кое в чем секу.
Тесса технично хватает шоколадный шарик из пакетика, что я купила на распродаже выпечки, и закидывает его в рот.
– В наши дни самую сильную бурду выпускают в форме таблеток, – говорит Грейди. – Наверное, «Дексид» позволяет тебе установить контакт с другими людьми, которых с помощью наркотиков ввели в состояние коллективного бессознательного.
– Как это было с тобой, – говорю я.
– Как было со мной, – соглашается он. – Но приняв «Дексид», я стал лишь пассивным участником этого царства. А ты, наоборот – благодаря невиданным функциям, которые при приеме этого лекарства возрастают по экспоненте, – способна абсолютно все и полностью контролировать. И чем больше ты принимала, тем больше получала власти. Не только над собой, но и над всей областью бессознательного, объединенной «Дексидом», и над каждым, кто там находился.
– Но я такая не одна.
– Нет, – мрачно отвечает он. – Не одна…
Призрак Уэса, объявившись в комнате, возвращает нас к ужасной действительности.
– Почему я и Уэс? – интересуюсь я. – В исследованиях «Дексида» участвуют и другие, но они же не запрыгивают в чужую шкуру.
– А там есть еще люди с синдромом, как у тебя? – спрашивает Тесса. – Или, может, подростки?
Я качаю головой. Грейди выстукивает по дужке очков.
– Может, дело в расстройстве. А может, в твоем мозге. Понимаешь, в юном возрасте он еще в стадии становления: основные части коры только развиваются, хотя объем серого вещества все-таки больше, чем раньше считали ученые. Добавь к этому неимоверно легкую возбудимость и непредсказуемые гормональные сдвиги… Неудивительно, что вы с Уэсом выдали своеобразную реакцию на непроверенное лекарство. Но причина не важна, факт остается фактом: ты особенная. Ну, и Уэс тоже.
Какое-то время мы все сидим молча: что тут еще скажешь? Тесса сует в рот еще печенье, с видом «а что еще делать?». Я присоединяюсь.
Наконец она нарушает молчание:
– Эй, я знаю выход! Почему бы не забрать у него «Дексид»? Ведь без лекарства Уэс так, обычный чудак. И если принять меры, чтобы он не мог никого накачать, как и сам принять таблетку, мы в безопасности. Правильно мыслю?
– Гениально, – улыбается Грейди. – При прочих равных, самый простой ответ – и есть правильный. Бритва Оккама.
– А, ну да, конечно, – говорит Тесса, – именно так я и хотела сказать…
– Я принял «Дексид» сам, – признается Грейди. – Но как вы, ребята, накачали Джиджи и всех остальных без их ведома? Брали из того, чем я вас снабдил?
– Ага, – признаюсь я, ощущая гигантскую волну стыда. – Но за это отвечал Уэс. И, сказать по правде, я не знаю, как он это делал.
– Понятно, что он не просто давал таблеточку, – говорит Тесса и, зевая, договаривает: – Никто из них не взял бы у незнакомца наркотики. Ну, может, разве Эмбер.
– Джиджи и Киара, – подтверждает, кивая, Грейди, – вообще не пробовали ничего сильнее алкоголя. Может, сигаретку с травой, так,
