Первым молчание нарушил Солт:
— Познакомься с Орелией Рок, это она работает в магазине «Безделушки и мелочи», и она же продала камни.
Ференсен пожал ей руку.
— Ференсен, — представился он. — Просто Ференсен. Чтобы решить нашу скромную проблему, понадобится толика собранности и воображения.
Он водрузил на каминную полку три бокала и наполнил каждый из них приличным количеством какой-то жидкости из пыльной бутылки без опознавательных знаков. Орелия уловила запах бренди и яблок.
— Если кто-то будет спрашивать, Ференсена не существует, то же касается и башни, — сказал Солт.
Никак не отреагировав на их замечания, Орелия присела у камина и начала растирать замерзшие руки.
— Значит, вы продали камни… кому? — спросил Ференсен.
Орелия инстинктивно доверилась ему, и дело было не столько в возрасте, сколько в его терпении и мудрости.
— Их приобрел новый хозяин поместья.
— Вот видишь, — произнес Солт, — это я и пытался тебе втолковать.
Орелия вмешалась в разговор:
— Камни что-то делают, верно?
— Они многое делают…
Солта глубоко раздражало то, с какой искренностью Ференсен говорил с Орелией. Ему-то он о назначении камней ничего не рассказывал. С другой стороны, интонация в голосе старика наводила на мысль, что, если помолчать, он расскажет кое-что еще. Но тот ограничился всего тремя словами:
— …делают с живыми существами.
Фраза повисла в воздухе. «Они многое делают с живыми существами». Неопределенное, но наполненное зловещим смыслом выражение. Что значит «с живыми существами»? С людьми, водными растениями, вьющимися розами за окном, с охотящейся на лугу совой? Вариантов множество. «Специальное средство для бессонных ночей», которое Солт пил в прошлый раз, избавило его от похмелья, но при этом ослабило память. Ференсен что-то говорил о карте Лост Акра, и это что-то касалось теперешнего разговора, но он никак не мог припомнить точные подробности.
Ференcен сохранял обычную практичность и невозмутимость.
— Скажите-ка, Орелия, каким вам показался владелец поместья — я имею в виду, как покупатель?
— Он был готов заплатить любую цену…
— Орелия сегодня была на вечеринке в поместье, — перебил ее Солт.
— В Большом зале?
Орелия кивнула в ответ. Лицо Ференсена омрачилось. На нем отразилась боль.
— Камин со стоящими на коленях атлантами на месте?
Она снова кивнула.
— И резные плоды гранатов на деревянных панелях, гладких, как кожа. — Она переглянулась с Солтом.
Откуда Ференсен все это знает? Вход в поместье был запрещен уже несколько веков. Может, будучи ребенком, он однажды перемахнул через забор? Обстановка его жилища определенно свидетельствовала о склонности к авантюрам. Орелия успела попасть под обаяние таинственного хозяина башни.
Ференсен вежливо выслушал ее рассказ, не задавая вопросов до тех пор, пока она не перешла к описанию враждебности, с которой хозяин принимал гостей, и наконец упомянула имя владельца.
Оно подействовало на Ференсена как удар током. Он вскочил со стула.
— Веронал? Веронал Сликстоун? Вы уверены? Вы твердо в этом уверены?
Она протянула ему свое приглашение.
Ференсен упал обратно на стул.
— Господи, помоги нам всем.
— Что такое? — спросил Солт и повернулся к Орелии. — В этом вся беда с Ференсенами. Говорят загадками, но никогда ничего не объясняют.
— Я должен был догадаться, что он — один из них, и мне следовало его ждать.
— Один из кого?
— Не твоего ума дело.
— Теперь понимаешь, о чем я! — Солт в отчаянии развел руками, а Ференсен продолжил засыпать Орелию вопросами о том, какого сэр Веронал роста, о его голосе, чертах лица, цвете кожи и характере. Орелия старалась как могла.
Ференсен потряс головой и вернулся к вопросу продажи камней:
— А как он себя вел в магазине?
— С порога направился прямо к камням. Больше его ничто не интересовало.
— А как он отреагировал, когда увидел их?
— Казался озадаченным. Хотел знать, откуда они взялись. Сначала он положил их на ладонь и закрыл глаза, как будто камни могли ему что-то рассказать. Но ничего не произошло. Он показался разочарованным, но все равно заплатил.
— Значит, у нас все еще есть надежда — пока он не нашел путь.
— Путь в Лост Акр? — спросил Солт.
— К собственной памяти, — ответил Ференсен, — туда, где спрятаны его воспоминания. — Ференсен сделал успокаивающий жест, будто крестил ребенка. — Но давайте, рассказывайте дальше — и, прошу вас, называйте его Вероналом. Это его настоящее имя.
Ференсен снова умолк и молчал до тех пор, пока Орелия не упомянула об ударе молнии, который чуть не обратил непрошеную гостью в пепел.
— Серебристо-голубая слепящая молниеносная вспышка? — уточнил он. — Она еще оставила такой запах, как после фейерверка?
Он был прав. Орелия кивнула в ответ.
— Вполне объяснимо, — коротко ответил Ференсен. Он взял с каминной полки крапчатое каменное яйцо и принялся перебрасывать его из одной руки в другую. — С кем он общался?
— Сликстоун тщательно выбирал цели, это точно: говорил со всеми, кто мог хоть что-то знать о прошлом. Я слышала, как он выпытывал у Фангина про Фласка. А для экскурсии по дому из всех прочих выбрал Облонга, после чего переключился на Финча.
— Облонг, Фангин, Фласк… Я никого из них не знаю. Расскажите о каждом из них в отдельности, мисс Рок.
Ференсен еще раз наполнил бокалы, а Орелия кратко изложила три биографии. Облонг был школьным учителем истории, приезжим, Фласк — его предшественником и, таким образом, тоже являлся чужаком, правда, он дружил с Фангином. Когда Фласк исчез, Фангина уволили с работы из-за того, что Фласк подстрекал учеников к историческим исследованиям в нарушение «Предписаний», а Фангин об этом не доложил.
— Еще что-нибудь существенное? — спросил Ференсен.
— У Сликстоуна есть сын, — добавила Орелия.
— Не родной, такого быть не может. Должно быть, он его усыновил. Видите, он находится в поиске, но при этом хочет казаться обычным человеком. — Ференсен умолк. — Что ж, на сегодняшний вечер, пожалуй, хватит.
Когда многочисленные часы объявили о наступлении полуночи, Ференсен предупредил собеседников, что через пятьдесят минут снова начнется дождь. Он попрощался, извиняясь перед Орелией за свою таинственность, и запутал ее еще больше, велев пока ничего не предпринимать.
— Откуда Ференсен знает Сликстоуна? — спросила она у Солта.
— Он никогда ничего не рассказывает.
Посетовав на скрытность Ференсена, Солт тут же отказался говорить Орелии что бы то ни было о своих личных делах с хозяином башни. «Столь многообещающий вечер, — подумалось ей, — в итоге принес с гулькин нос».
По дороге домой Солт поделился крайне странным соображением:
— Представь себе новый мир, где человеку удалось бы все начать с чистого листа. Что мы сохранили бы? От чего избавились? Думаешь, мы отнеслись бы осторожнее к собственным открытиям?
Перед тем как они расстались возле сараев, Солт повторил предупреждение:
— Помни, что ты ничего о нем не слышала — о Ференсене, Заклинателе Дождя.
Но легче сказать, чем сделать, особенно в свете того, что дождь пошел точно в предсказанный Ференсеном момент.
В ту ночь Орелия не могла заснуть, терзаемая сотней вопросов и вызванным этими
