Арго погладила мать по голове, как маленькую. Она уже давно перестала плакать рядом с ней, не удерживалась лишь, когда отец был рядом. То ли боль в его глазах била в сердце тараном, то ли ей хотелось вновь почувствовать себя ребёнком, которого любят и жалеют.
– Тени плохих снов да не коснутся тебя, мама! – прошептала Аргониэль и коснулась её лба губами.
Вскочила, будто вспорхнула, и быстро пошла прочь.
* * *Администрация Народной больницы имени королевы Рейвин во главе с главным целителем Ажаданом Жданиным встречала высокую делегацию на улице и уже значительно подмёрзла.
Пока собирали кортеж её высочества принцессы Бруни, пока свои места занимали гвардейцы охраны и четыре отобранные принцессой из юных дворянских дочек фрейлины, пока подавали экипажи, пока Хризопраз повторно согласовывал с начальником караула маршрут – прошла пара-тройка часов.
– Терпение, терпение, ваше высочество, – шептал всё это время секретарь, которого бюрократические дворцовые процедуры, кажется, весьма забавляли.
А Бруни думала о том, что прекрасно понимает желание короля и его сыновей ускользать из замка незамеченными!
Больница располагалась в здании, которому было более ста лет. Высокие потолки, мощные стены, способные выдержать осадные орудия, окна-бойницы – архитектор именно так представлял себе Высшую Целительскую школу, нынче переехавшую в соседний, новый корпус, построенный уже при Редьярде. Коридоры внутри были достаточно широки для прохода учащихся, но оказывались узки, если встречались две и более каталки с больными. Из вентиляции попахивало. Топили углём, которого часто не хватало, поэтому в палатах царил бодрящий холод, а кое-где из ртов больных даже вырывался парок. В Народную больницу, как следовало из названия, попадала в основном беднота, не имеющая денег на отопительные артефакты.
Идя по коридорам и слушая мэтра Жданина, Матушка куталась в подбитый горностаем плащ, и ей было стыдно перед людьми, лежащими под тонкими одеялами. Случайно взглянув на Григо, Бруни увидела в его глазах боль. Он вспомнил себя немощным стариком, не имеющим средств для отопления комнаты, вспомнил одеяло на своей кровати, очень похожее на те, которыми были укрыты больные. И с этого момента в палатах, куда они заходили, неожиданно становилось теплее, будто сами стены начинали источать тепло.
Вместе с тем в больнице было чисто и опрятно, снующие туда-сюда целители, санитары и санитарки из людей, не обладающих целительскими способностями, явно знали своё дело, ибо действовали слаженно, не мешая друг другу. Шедший рядом с принцессой секретарь быстро черкал что-то в блокноте.
В отделении, где лечили детей из приютов и детских домов, Матушка заметила рядом с одной из кроваток просто одетую женщину, чья осанка и руки выдавали знатную госпожу. Она читала детям какую-то сказку негромким, но хорошо поставленным голосом, и некрасивое лицо светилось тихой радостью. Когда Бруни зашла в палату, женщина моментально отложила книгу, встала и присела в изящном реверансе.
Принцесса обходила детей, присаживалась рядом с каждым, расспрашивала о болезни, о выздоровлении. Шедшие за ней фрейлины раздавали принесённые игрушки и вафли, запах от которых стоял такой, что сопровождающая её высочество свита шумно сглатывала слюни.
– Кто вы? – дойдя до незнакомки, поинтересовалась Бруни. – На санитарку вы не похожи!
– Я – Фирона рю Воронн, ваше высочество, – с достоинством склонила голову та.
– Герцогиня рю Воронн, – шепнул Григо.
– Её Светлость регулярно жертвует деньги на нужды нашей больницы, – расплылся в улыбке Главный целитель, а герцогиня, наоборот, нахмурилась, – и почти каждый день приходит, чтобы развлечь наших маленьких пациентов. Увы, иногда им не хватает простого человеческого общения!
– Больница делает их молчаливыми, – улыбнулась Фирона, погладив по голове сидящего на кровати рядом с ней мальчишку, – но слушают они замечательно!
– Ваша Светлость любит вафли? – задумчиво поинтересовалась у неё принцесса.
Если герцогиня и была удивлена, вида не показала.
– Если вы имеете в виду те вафли, ваше высочество, аромат коих буквально затопил больницу, – мой ответ: да!
– Приглашаю вас завтра ко мне на чаепитие. С вафлями, разумеется! Придёте?
Бруни испытующе посмотрела на собеседницу.
Та присела в глубоком реверансе.
– Буду польщена!
– Мой секретарь сообщит время, – кивнула принцесса и посмотрела на Главного целителя. – А теперь, мой друг, пойдёмте в ваш кабинет. Хочу послушать, что вы скажете представителю королевской власти за закрытыми дверями!
Спустя ещё пару часов делегация отбыла из больницы. Мэтр Жданин шумно выдохнул и, вытерев пот со лба, бережно вытащил из ящика стола схороненную вафлю.
– Чего вы хотите от герцогини? – поинтересовался у Бруни секретарь, когда они сели в экипаж.
Та смотрела в окно, хмурив брови, будто что-то подсчитывала.
– У меня до сих пор нет статс-дамы, Григо, – она перевела на него взгляд. – Эта рю Воронн умеет разговаривать с больными детьми, и они слушают её. Мне это многое говорит о человеке!
– Хм-м… – протянул Григо. – Идея отличная! Если желаете, я вечером принесу вам досье на неё.
Матушка пожала плечами.
– Не нужно! Всё, что меня интересовало, я и так увидела.
Заметив, с какой тоской она смотрит в окно, Григо бережно коснулся её руки.
– Хотите на волю? Вас утомили эти пляски с бубнами вокруг вашей особы?
Бруни невольно засмеялась.
– Пляски с бубнами? Но вы правы, мой друг, от них устаёшь… Я будто целый день пробыла на ногах, таская подносы с кружками, полными пива!
– А я бы выпил! – облизнулся секретарь. – Пива! В местечке под названием «Трактир у Матушки Бруни», знаете такой?
– Знаю, – в улыбке принцессы промелькнула грустинка. – Хочу просто пройтись по улице, Григо… Да и от пива бы не отказалась!
– Сбежим? – понимающе улыбнулся тот.
– Когда? – оживилась Бруни.
– Сразу как приедем. Выйдем из кареты и… свернём не туда!
В его глазах полыхнуло драконьим огнём, хотя облизнулся секретарь совершенно по-кошачьи:
– Интересно, что сегодня приготовили на ужин мастер Пип и Питер?
* * *Дикрай Денеш Охотник Мглы кружил по комнате рю Воронна, будто запертый в клетку зверь.
– Я клянусь тебе, что слышал в своей голове голос Дробуша Вырвиглота! Клянусь! Почему ты не веришь мне?
– Верю, Рай, – устало поморщился Ягорай, – но здесь, в Лималле, действует какая-то магическая завеса, отсекающая его от остального мира. Ты не должен был слышать ничего такого… Мне не нравится это место, и чем дальше, тем больше!
Оборотень резко остановился.
– Ты что-то почувствовал, Яго? Предвидение?
– Слава Индари, нет! – качнул головой тот. – Это обычная интуиция, которая говорит мне, что, несмотря на всю красоту, этот мир – с гнильцой. Но я пока не понимаю, в чем тут дело!
– Здесь все лгут, – вдруг сказал молчавший доселе мастер Йожевиж, устроившийся в кресле у камина с трубочкой в руках, – даже та девчонка, с которой мы славно пили нашу родимую самогонку, о чём-то умалчивает!
– Вы с ней только пили? – прищурился на него Дикрай.
Йожевиж смутился, пошёл пятнами.
Рю Воронн молча покачал головой.
– Ещё пели, – признался гном. – Наши старые песни – новых она, понятное дело, не знает, наверное, давно не бывала на родине!
– А откуда она родом? – заинтересовался Ягорай. –
