Она уже не помнила себя, лишь знала, что должна закончить.
* * *Новобрачным полагалось отметиться во всех памятных местах родного города. За неимением родного пользовали Круткольх. Сначала отметились в каждом из мастеровых и шахтёрских кустов, ибо простые шахтёры – недр суть, затем в каждом – в каждом! – из столичных трактиров. Выпивка была за счёт короны – такой свадебный подарок преподнёс его величество жениху и невесте. После оставили следы на рыночных площадях, в городской управе и к вечеру наконец прибыли в королевские чертоги.
Храмовый штрек правителей Красной реки был шире обычных, что позволяло гномам стоять по десять в ряд. Под улыбающимися взглядами Братьев жених и невеста, которые до того момента двигались каждый в собственной процессии, наконец смогли оказаться рядом. Синих гор мастер в традиционном кожаном, в заклёпках и ремешках, камзоле с золотыми пуговицами выглядел серьёзно и внушительно, как и полагалось будущему главе семьи. Виньо в своих слоях одежды, наоборот, смотрелась хрупкой и бледной. Одни глазищи горели, как у ненормальной, в свете лампадок под ониксовыми щитками.
Вёл церемонию сам король. Как истинный отец своих детей, он и чужих приветил, одарил теплом и существующими правилами, не менявшимися несколько тысячелетий.
– Что есть у тебя, дева Виньогретская, окромя чести и гномьей прелести? – спрашивал он хорошо поставленным голосом, слышимым далеко за пределами штрека.
– Есть любовь к моему суженому и даренный им ключ от нашего общего дома! – звонкий голосок Виньовиньи едва не оборвался.
Она вспомнила, как «общий дом» обрушился, чуть не лишив её жизни. Отыскала глазами Таришу, едва заметно склонила голову, проявляя любовь и уважение к подруге, спасшей её. Та усмехнулась в ответ.
– Предъяви ключ! – потребовал Ахфельшпроттен.
Старшая рубака с поклоном подала подушечку с ключом. К слову сказать, таскала она её с утра и уже рада была избавиться.
Виньо взяла ключ, с поклоном отдала его величеству.
– Тот ли, почтенный мастер Йожевиж? – прищурился король. – Али не тот?
– Тот! – кивнул Йож. – Порукой мне посажёные други: граф Ягорай рю Воронн, Дикрай Денеш Охотник Мглы, Грой Вирош Солнечный Бродяга и вы, ваше величество!
Посажёные други дружно поклонились. Его величество ответил поклоном и передал ключ Йожевижу.
– Готов ли ты обменять его на свадебные пояса, почтенный мастер?
– Готов, ваше величество! – поклонился тот.
От множества поклонов у Варгаса Серафина вновь разболелась голова, раненная прытким рылобитом, и он поспешил закрыть глаза.
– Внесите пояса!
Виньо смотрела на суженого с восторгом и нежностью. Пояса для собственной свадьбы каждый уважающий себя мастер ковал сам. И когда только успел?
Пояса были переданы посажёным другам – Ягораю и Дикраю. Те, видимо, догадавшись сами, с поклонами протянули их его величеству.
– Смотри, дева, твой ли суженый ковал сии пояса? – строго спросил король.
Виньовинья протянула руки. Взяла каждый из них, внимательно оглядела, вернула на место.
– Мой, ваше величество! Тут стоит его клеймо мастера!
– Берёшь ли ты в мужья того, кто их сковал? От сего дня и до последнего издыхания, до праха недр и Вечной пустоты?
Виньовинья, запрокинув голову, посмотрела на высеченные в камне фигуры Братьев. Покачнулась – тюрбан перевесил. Однако посажёные сёстры были начеку, подхватили и укрепили пошатнувшуюся невесту. Та развернулась к жениху и сказала голосом, звенящим, как удар топора о камень:
– Беру в мужья тебя, Йожевиж, Синих гор мастер, от сего дня и до последнего издыхания, до праха недр и Вечной пустоты!
Гном, судорожно вздохнув, оплёл её талию изящным чеканным поясом, украшенным драгоценными камнями. На мгновенье задержал ладони на крепких обнажённых боках возлюбленной, вызвав одобрительный гул толпы, и сорванным от волнения голосом довершил:
– По воле Руфуса и Торуса, по любви и преданности твоей, Виньовинья, дочь Цехового старшины Виньогрета Охтинского, беру тебя в жены от сего дня и до последнего издыхания, до праха недр и Вечной пустоты, и нарекаю Виньовиньей Агатской!
Мужской пояс был гораздо тяжелее женского, потому надевать его на жениха Виньо помогали посажёные сёстры. Звук защёлкнувшегося замка прозвучал в полной тишине.
– Выдохнули! – прошептал Дикрай на ухо Яго.
– Ну наконец-то! – возвела глаза к потолку Тариша.
– Долгие лета семье! – взревел Его Величество Ахфельшпроттен и легко сломал ржавый ключ, ибо кроме поясов другим символам существовать не до́лжно.
– Долгие! – вторила толпа, заставляя огоньки под ониксом испуганно метаться, а эхо – лететь свободной птицей далеко за пределы Храмового штрека и дворца. – Семье – долгие!
– Тебя, Виньовинья Агатская, без мужа боле не существует! – отдышавшись, завершил церемонию король. – Тебя, Йожевиж Агатский, Синих гор мастер, без жены боле нет! Помните об этом, гномы!
Йож шагнул к Виньо и запрятал её в кольцо рук, прижал к себе, заглянул в полные слёз голубые глаза.
– Меня давно без тебя нет, любимая, – сказал он, – и без тебя – не будет!
– Все почтенные мастера приглашаются на пир! – возвестил от дверей королевский распорядитель; вместе с ним заревели трубы, призывая народ наружу.
– Славная церемония! – сказал, подходя к новобрачным, Грой Вирош. – Я прослезился, теперь хочу выпить!
– На свадьбах гномы пьют только самогон! – засмеялся его величество и вдруг запел великолепным баритоном:
Я спою, а ты послушай,Согласится каждый гном:Лучше всех согреет душуДобрый гномий самогон!Выпей каменную водку,Прочь печали и хандруЕшь жаркое и селёдку,Сыр, грибочки и икру!– Хоу! – с восторгом завопила Торусилья и принялась подпевать:
Водка круче, чем водица,Согласится каждый гном:Если крепко подкрепиться,Все невзгоды нипочём!Может, гномы низкорослы,Силой гном не обделён,Ты попробуй выпить острый,Крепкий гномий самогон!Круткольхский народ с ухмылками чесал бороды и выводил на удивление слаженным хором:
Бородой клянусь и мамой,Гном покушать не дурак,Может, гномы и упрямы,Да без гномов вы никак:Гном шахтёр и гном рубака,И механик тоже гном,Все тикрейцы уважаютДобрый гномий самогон!* * *– Голодна? – поинтересовался рю Вилль, когда Ники устроилась в кресле, закинув ногу на ногу и вопросительно посмотрела на него. – Приказать принести что-нибудь?
– Давай выпьем морсу, – улыбнулась она. – Чем закончилось ваше совещание с его высочеством?
Герцог искоса глянул на гостью, позвонил в колокольчик.
– Ты же уже знаешь! Зачем спрашиваешь?
– Хочу услышать от тебя, – Ники снова завозилась, устраиваясь поудобнее. Поморщилась, скинула отороченные мехом сапожки, забралась на сиденье с ногами.
Она напоминала Трояну маленькую ладно сложенную кошечку, уютно мурчащую, но готовую в любое мгновенье выпустить коготки или… превратиться в кровожадную тигрицу, убивающую коротким ударом лапы.
– Он вызвался сам, – помолчав, пояснил рю Вилль. Махнул рукой секретарю, заглянувшему в дверь: – Принеси морсу и сладостей.
Ники молчала. Смотрела своими невозможными глазами и молчала. Её зрачки блестели, как слюдяные пластинки на камне. Неприятное ощущение.
– Давай я пригляжу за ним? – наконец предложила равнодушным тоном. – Такой экземпляр жаль будет терять.
– Я сообщу его высочеству? – полувопросом-полуутверждением ответил
