Жоакин никогда не симпатизировал аристократам и теперь разглядывал куртизанок с недоумением. Все выглядело так, будто над ним, плебеем, решили поиздеваться, но в их взглядах было только желание понравиться и угодить, потому он решил отбросить навязчивые мысли – женщины есть женщины. Их колени, обтянутые чулками, так заманчиво выглядывали из-под укороченных юбок.
– Для вас – только самые лучшие барышни, герр президент, – доверительно, с придыханием сообщила сводня. – Желаете выбрать одну или нескольких?
Жоакин еще раз, уже более внимательно, осмотрел девиц, жмущихся у стены. Они были похожи, как сестры, под своим гримом и в одинаковых нарядах, лишь фигуры немного разнились. Но одну из них начальница все время пыталась то оттеснить в сторону, то скрыть у себя за спиной. Эти маневры привлекли внимание мужчины.
– Подойди ближе, – обратился он к ней, кивком головы указывая на заинтересовавшую его девушку.
Она без смущения выступила вперед, и больше Жоакин не смотрел ни на кого. Все, чего другие добивались слоями грима, было дано ей от природы: светлые волосы не нуждались в пудре, а золотисто-карие глаза сияли на чистом лице. Остальные казались лишь неуклюжим подражанием.
Сводня была встревожена и возмущена.
– Герр Мейер, приношу свои извинения! Эта… негодница сегодня пренебрегла формой и выглядит совершенно неподобающе. Разочаровала меня. Может, присмотритесь к остальным?
– Ты. Останешься со мной? – Жо не обратил на ее бормотание ни малейшего внимания.
– Останусь, – твердо ответила светловолосая девушка. Для той, кто торгует телом, она держалась с удивительным достоинством.
Почувствовав изменившуюся атмосферу, владелица «Короны» быстро вывела остальных, подталкивая в спины, и почтительно тихо прикрыла за собой дверь кабинета. Жоакин остался с куртизанкой один на один. Какое-то время они внимательно разглядывали друг друга, словно при нормальном знакомстве двух людей.
Раньше, когда Жо еще был управляющим поместья, он изредка навещал по делам ближайший город и посещал местный бордель. Проститутки там не отличались ни красотой лиц, ни чистотой белья на их кроватях. Некоторые из них жеманились, изображая невинных овечек, а другие с порога начинали снимать платья, обреченно уверенные в своих обязанностях.
Девушка, стоящая перед ним, отличалась от всех, с кем он раньше имел дело. Казалось, что не он выбрал ее, а наоборот. Она стояла, прислонившись спиной к роялю, и задумчиво покачивала полуснятой туфелькой на высоком каблуке. Жоакину было любопытно, каким она видит его.
– Закроем дверь? – Она наконец нарушила молчание.
– Она закрыта. – Жоакин не узнал своего охрипшего голоса.
– Не совсем, – усмехнулась девушка.
Она разулась, взяла одну туфлю и, выглянув в коридор, повесила ее на дверную ручку. Обратно вернулась на цыпочках, двигаясь, точно кошка.
– Теперь нас точно никто не побеспокоит, – заверила она Жоакина.
– Как тебя зовут?
– А разве это имеет значение? – ответила куртизанка вопросом на вопрос, улыбаясь уголком рта.
– Я хочу знать.
– Гуннива. Фамилии нет. – Она пожала плечом.
– Это твое настоящее имя? – Сам не зная почему, он оттягивал момент первого прикосновения, будто оно могло что-то нарушить.
Гуннива вздохнула, подошла к столику и взяла бокал, из которого раньше пил Леопольд. Отчего-то эта деталь покоробила Жоакина.
– Мои родители мертвы, и мне нет нужды скрываться за глупыми псевдонимами вроде Фрекен Лапушка. Или Фрекен Персик. Мерзость… – Было непонятно, относится это к ее последним словам или к выпитому шампанскому.
Тут она подняла руки вверх и покрутилась перед ним на манер балерины.
– Так я вам нравлюсь, герр Мейер?
– Нравишься. – Жоакин не удержался от улыбки. Ее непосредственность заставила его расслабиться и позабыть о треволнениях прошедшего дня, о безумцах и взяточниках, о бумагах и цифрах.
– А что вам во мне нравится, герр Мейер? – кокетливо уточнила Гуннива, присаживаясь рядом.
Он уловил тонкий пряный запах ее духов, разглядел едва заметную ложбинку в глубоком вырезе платья.
– Понравилось, как ты отличалась от других девушек из «Короны». Ты совсем на них не похожа…
– Вот как… – протянула она. – А ведь вы тоже ни на кого не похожи, герр Мейер. Мне доводилось видеть властных мужчин, но в вас я не замечаю ни капли… не знаю, жадности. Будто эта самая власть вам вовсе не нужна, будто она для вас такая же работа, как для меня – развлекать и ублажать.
Ее миниатюрная ступня в черном чулке коснулась его ноги и заскользила выше, дразня и распаляя. Не видя смысла далее сдерживаться, Жоакин рывком усадил ее на колени и притянул к себе. Его напряженное, вечно враждебное лицо отражалось в зеркале глаз Гуннивы, но она не испытывала неприязни. Искренне или притворно, она желала его. Куртизанка запустила пальцы в его жесткие смоляные волосы и задержала их на висках.
– Поцелуйте меня, – умоляюще прошептала она и приникла к его губам.
***Лицо Петрика, с самого утра ожидавшего президента у дверей кабинета, было красным, будто ему надавали пощечин. Таким подавленным и неуверенным в себе Жоакин не видел его уже давно, с самого их знакомства, когда тот показался глуповатым и восторженным человечком.
– Выкладывай. Что у тебя стряслось? – не здороваясь, спросил Жоакин, чувствуя приближение крупных проблем.
Петрик был в настолько растрепанных чувствах, что не мог начать говорить, лишь запинался и крутил запонку на рукаве. Разносясь эхом по гулкому коридору, издали послышался звонкий и недовольный голос Леопольда:
– Я просто поверить не могу! Как являться в назначенное время, так они не имеют возможности, а сейчас притащились ни свет ни заря, – негодовал он, размахивая шляпой.
Заметив стоящих в дверях Жоакина и Петрика, он коротко поприветствовал их и пояснил причину своего громкого возмущения:
– Шишки из гильдий здесь. Весы и Рыбаки. Чего им надо – непонятно, но рвутся к президенту.
Оценив ситуацию, президент без промедления открыл дверь и велел им зайти.
– Они будут здесь буквально через минуту, – добавил Леопольд.
– Петрик, в двух словах! – приказным тоном бросил Жо.
Еще раз страдальчески вздохнув, он пустился в объяснения, из которых было понятно лишь то, что на последнем заседании в Доме Весов Петрик не справился со своей новой должностью, заняв место отца. Он никогда не вникал в детали работы этой гильдии, сконцентрировавшись на заводах и фабриках, а потому показал себя несведущим выскочкой и разгневал торговцев. Теперь они желали встретиться с самим Мейером.
Речь Петрика прервал звук открывающейся двери. Все обернулись и увидели стоящего на пороге служащего Судейской коллегии, который не имел ни малейшего отношения к Комитету и его делам. Он почтительно, но сухо сообщил:
– К вам герр Госсенс и герр Баккер из Дома Весов, герр президент. – И немедленно удалился.
На его месте тут же возникли две фигуры и вошли в кабинет. Первый был коренастым стариком с густыми седыми усами и лысиной, словно натертой для блеска воском. Второй посетитель был значительно младше его, сухопарый брюнет в тонких очках со скучающим
