Тем более что хорны, взойдя на палубу корабля, как-то воспряли духом – это уже не суша!
Надо сказать, что парни добросовестно осмотрели все, куда только смогли засунуть нос. Притащили даже несколько стволов, наверняка запрятанных командой корабля на всякий случай. Парочка китайских автоматов, пяток винтовок… – вполне себе джентльменский набор. Но хорны отнеслись к этому вполне серьезно, без колебаний изъяв найденное и свалив это добро у моих ног.
Одобрительно киваю десятнику и поощрительно хлопаю его по плечу.
Восприняв это как руководство к действию, хорны тотчас же выставили посты в машинном отделении и на мостике. А в радиорубке обосновался Ма Той, который мог контролировать переговоры здешнего радиста.
Никто никому не мешал, но команда начала нервничать. Еще бы… стоит тут парочка отморозков, увешанных гранатами, как новогодняя елка игрушками! Молчат, ничего не говорят… но десяток гранат на поясе – это весьма красноречивый аргумент! Не знаю, как смог это объяснить Хасан, но как-то, по-видимому, сумел. Успокаивать команду отправился лично адмирал Вайсмюллер!
И своей цели он достиг достаточно быстро. Тем более что, увидев столь внушительно выглядевшего офицера, хорны вытягивались в струнку и отступали в сторону, освобождая ему проход. На этот счет я их особо проинструктировал.
– Нас сопровождает самый известный капитан противника! Объясни всем, что это сделано из уважения к нам! Ему надлежит оказывать должное почтение – это заслуженный моряк! – перевел личному составу мои слова Павловский.
Хорны автоматически вытянулись – это они поняли.
Кстати, мои нынешние подчиненные – не матросы в прямом значении этого слова. Скорее морская пехота. Они обучены воевать и на суше, но, как и моряки, считают более почетной смерть на море. А вот их бывший командир – тот был настоящим флотским офицером. Боевым и очень уважаемым. Так что присутствие тут самого серьезного капитана противника мои подчиненные восприняли еще и как знак его уважения уже и ко мне – как к честному победителю столь заслуженного моряка. Вот ведь как бывает… А я ведь не флотский! И даже не морпех! И как теперь выходить из столь щекотливой ситуации? Ведь явно же какой-нибудь ляп допущу! И тем самым неминуемо уроню свой авторитет. Эх, если бы мы сейчас прыгали с парашютом – вот тут бы я им показал!
Пользуясь случаем, отлавливаю Слона и кратко высказываю ему некоторые свои соображения.
– Хм… – чешет в затылке подполковник. – А тут кое-что есть! Соображаешь!
Ну, насколько я знаю подполковника, он теперь кое-кому всю плешь проест – но итог от моих мыслей будет!
День прошел в хлопотах… Я так и задремал, уткнувшись носом в раскрытую коробку офицерского продпайка. Что-что – а вот за этим мои подчиненные следят бдительно. Офицер должен принимать пищу трижды в день. Уж и не знаю, с чем это связано, но хорны это отслеживают очень внимательно, и в определенное время около меня появляется боец с черной коробкой продпайка. Есть я должен в отдельном помещении – и он, вручив мне коробку, занимает место с той стороны двери, никого не допуская в комнату, пока я не закончу прием пищи.
Не сказать чтобы их рационы питания были какими-то офигенно вкусными. Питательными – да, тут спорить не приходится. А вот относительно вкуса… впрочем, они у всех свои. Им, наверное, нравится, а вот я должен привыкать!
Второй день.
На корабле все более-менее устаканилось. Уже не так нервничают рулевые и дежурные машинисты. Появились на палубе и американские офицеры, так что я проявляю осторожность, чтобы не попасть им на глаза. А вот Хасана не видно совсем – надо думать, его сейчас в три глотки обрабатывают соответствующие «товарищи». Сочувствую мужику… Впрочем, свою главную задачу он исполняет с блеском – рядовые хорны для американцев интереса не представляют. Хотя и их отсняли, наверное, уже со всех сторон – и в любых ракурсах.
Сопровождающий нас американский фрегат – тот вообще не сводит оптики с палубы «трампа».
А вот на третий день что-то вдруг изменилось…
Появившийся около меня Слон коротко информирует:
– Рандеву ближе к пятнадцати часам. Предупреди своих – пусть ничему не удивляются. И не спешат стрелять!
Хм… а что, есть в кого?
Он не мог бы поконкретнее высказаться? Сиди тут и гадай…
Но все произошло как-то буднично, хотя и очень, надо сказать, эффектно!
– Лечь в дрейф! – приходит команда из радиорубки.
Останавливается и сопровождающий нас корабль.
И?
Дальше-то что?
Тут пусто… вокруг, сколько видит глаз, нет вообще ничего и никого, кроме американского эсминца. Только в небе чертит круги какой-то самолет. Впрочем, они там над нами постоянно висят… Но не авиацией же нас собираются забирать?
– Слева! – вытягивает вдруг руку матрос на палубе.
И тут…
Словно отдергивают в сторону незаметное до сей поры покрывало – совсем неподалеку от нас появляется громадный корабль! Угловатые обводы, длинные стволы орудий…
«Наковальня»?!
Ну, если и не она – то очень похоже! Я эти фото тоже видел.
А что происходит среди хорнов…
Нет, никто не скачет от восторга, нет и приветственных криков – но надо видеть их лица!
Шарахнулся в сторону американский эсминец – там едва хватило ума, чтобы не сыграть боевую тревогу. На такой дистанции тяжелые снаряды крупнокалиберных пушек попросту разорвут его в клочья.
А с борта подошедшего корабля уже спускают шлюпки и моторные катера.
Топот ног – рядом возникает Ма Той.
– Готовить к погрузке раненых!
Он вытягивается и коротко кивает.
Впрочем, в этом нам активно помогает и вся команда «трампа». Они, как никто другой, заинтересованы, чтобы мрачные гости поскорее бы покинули палубу их судна.
Отдельно ото всех, столпившись на мостике, наблюдают за нашими действиями американцы. Ничуть не скрываясь, они ощетинились объективами фото-видеокамер. Бог с ними… тут и смотреть-то особо не на что – пусть себе снимают. А вот морду я
