Понятное дело, что полного сходства добиться не получилось, – так на это никто и не рассчитывал. Главное, чтобы не стали стрелять или драться сразу – а там попробуем и уболтать…
И такие вот специалисты разъехались по самым разным странам. Оформились в посольства и торгпредства, всяким там техническим персоналом, сложили в чемодан черную форму – и стали ждать… Ибо никто не мог предугадать, в каком именно месте вдруг возникнет необходимость пообщаться с очередным представителем очередной «Наковальни». Да, они до сего времени не шли на контакт с официальными властями. Но кто-то же с ними ведь уже работает? А стало быть, и разговаривает. Впрочем, некоторые аспекты деятельности таких вот «Хасанов» подполковник освещать не стал. А я и не допытывался.
Меньше знаешь – крепче спишь!
– Ну, – говорю Слону, – за Хасана понятно… Мне бы такой вот товарищ очень даже не помешал бы в будущем. Тут вот ведь какая штука… Из разговоров с Ма Тоем я понял, что с моим командованием есть какая-то закавыка, которую я не совсем еще и сам-то до конца просек. Они ведь не только гранатами обвесились – еще и взрывчатки хотели прихватить! Это уже я настоял, чтобы они лучше еще магазинов снаряженных взяли. Благо что тех осталось до фига. Тут они меня послушались, но вот гранаты оставить отказались наотрез! И вот этого, честно сказать, я не понял.
Собеседник усмехается.
– А тут просто все. В их глазах ты совершил геройский поступок, да и повел себя очень правильно по отношению к противнику. Уважение оказал, да и сделал все так, чтобы не уронить его чести.
Из дальнейших слов стало ясно, что все обстоит гораздо интереснее, чем я даже и предполагал. Проклятый языковый барьер! Подполковнику, в силу того, что он несколько лучше (а точнее – почти на порядок лучше!) меня понимает своего собеседника, удалось прояснить картинку несколько полнее, чем это понял я. Ну, еще бы… он-то их язык изучает почти год!
Тут сложилась крайне интересная ситуация.
Такие поединки у вайнов происходили не так чтобы очень часто, но все же имели место быть. Особенно в ситуациях, когда сходились равные по силе противники. В таком случае исход боя был непредсказуем, и легко могло выйти так, что на поверхности воды не осталось бы ни одного корабля. А пропасть без вести… у вайнов это выглядело как-то некомильфо. Все равно что погибнуть без славы. Когда есть свидетели твоей геройской гибели – одна песня, а если ты просто пропал? Кем тогда гордиться роду? И есть ли вообще повод для гордости?
А тут – отчаянная атака заведомо более слабого противника на сильный отряд. И итог – честная победа! Да, я поступил несколько не по их традициям – но более чем достойно повел себя по отношению к их офицеру. И народ это оценил должным образом.
Такого командира следует не только уважать, но еще и беречь! Причем если по вине кого-либо из хорнов такой герой погибнет – позор, причем несмываемый, ляжет на весь отряд. И никакими силами его уже не смыть…
– Так что ты для них теперь – нечто вроде знамени. Они костьми лягут, но к тебе никого не допустят. И ничего тут не поделаешь – это у них в крови. То, что ты требуешь оставить тебе возможность лично вступить в бой, вполне соответствует их пониманию храброго офицера. Ничем иным они не могут оправдать приказа не применять взрывчатки – ибо тогда ты не сможешь сойтись с врагом врукопашную, – поясняет командир.
Вот так обрадовал! Заработать славу полного отморозка, который только и жаждет перерезать собственноручно вражескую глотку!
– Привыкай… тебе теперь с этим жить!
Да уж нечего сказать!
А конвой шел…
И закономерно наступил момент, когда автобусы и грузовики вкатились на причал. А около него уже покачивался на воде заранее зафрахтованный корабль – обычный «трамп»[13]. Не сильно большой, но места для всех там хватало. На его борту уже пару дней хлопотали медики, оборудовавшие места для перевозки раненых. Надо полагать, что и всякой спецэлектроники туда уже запихали в нехилом количестве – дабы проследить конечный пункт следования. Насколько я понял, по условиям сделки, американские офицеры сопровождают нас до какой-то конкретной точки. Не совсем, правда, ясно – до какой именно? Но думаю, что у нашего командования и на этот счет есть туз в рукаве.
Часть грузовиков, которые перевозили уже наши законные трофеи, отделилась от колонны и укатила на соседний причал. Вот там уже стояли совсем другие корабли… насквозь родные и понятные. На них спешно начали грузить захваченное оборудование. Ох, представляю себе, как сейчас кое у кого кулаки зачесались… Отпустить такие ништяки? Но надо думать, что и на эту тему у нас уже озаботились. Зуб даю – под водой уже наверняка шныряют всякие интересные аппаратики. Мало ли… бывали случаи, когда даже в нейтральном порту что-то такое неприятное к днищу вдруг прилипало. Рассказывали нам про такие вещи – и даже показывали. Надеюсь, нет у нас настолько простодушных лопухов, чтобы внезапно поверили американцам. Дружба дружбой, а табачок врозь! Да и нет тут никакой дружбы – есть вынужденный союз. А это уже совсем другие коврижки.
Поднимаемся на корабль и мы – хорны плотным кольцом окружают меня на причале и даже по трапу стараются идти так, чтобы «случайный» выстрел со стороны не смог бы достичь своей цели. Не препятствую – парни по-своему преданы и берегут своего командира.
Некоторая суматоха, сопровождающая спешную погрузку, впрочем, скоро прекратилась – и причальная команда приняла швартовы.
– Ма Той – пусть парни Га Шана проверят корабль. Нет ли тут спрятавшихся солдат противника? С ними пойдет еще один человек – он осмотрит трюмы. Нет ли здесь установленной взрывчатки?
Га Шан – это еще один из десятников, я уже помню наизусть их имена и различаю в лицо.
А насчет
