– «Гусь» – хорошая таверна, – добавил он, показав на большое строение, на котором висел знак с нарисованным гусем. – Там могут вам продать сушеную сельдь, сушеных устриц, муку, эль и сакских шлюх.
– Это твоя таверна? – спросил я.
– И что с того?
– Просто надеюсь, что эль там лучше, чем гостеприимство ее хозяина.
Гутлак рассмеялся.
– Добро пожаловать в Дамнок, – сказал он, перебираясь обратно на торговое судно. – И даю вам разрешение мирно провести тут ночь. Но если любой из вас совершит преступление, я всех вас арестую!
Он помедлил, глядя на корму «Сеолфервулфа»:
– Кто это?
Он уставился на Скади, хотя, должно быть, заметил ее раньше. Она снова была в черном плаще, ее бледное лицо казалось ярким в предвечернем тумане. На шее блестела золотая цепь.
– Ее зовут Эдит, – ответил я. – Она сакская шлюха.
– Эдит, – повторил он. – Может, я куплю ее у тебя?
– Может, и купишь.
Мы потаращились друг на друга, явно не доверяя, а потом Гутлак небрежно помахал и отвернулся.
Команда бросила жребий, чтобы решить, кто вечером сможет сойти на берег. Требовалось кого-то оставить охранять корабль, и Осферт вызвался командовать этой группой. Мы положили в чашу двадцать три сухие горошины и двадцать серебряных монет, потом Финан потряс чашу и встал спиной ко мне, в то время как я стоял лицом к собравшейся команде.
– Чье это? – спрашивал он, и я выбирал человека из команды, не зная, держит Финан горошину или монету.
Те, кому выпадали горошины, отправлялись к Осферту, прочим разрешалось сойти на берег. Я мог бы просто выбрать людей для охраны судна, но команда работала лучше, когда знала, что их господин поступает честно. Все дети остались, но жены сошедших на берег сопровождали своих мужей.
– Не покидайте таверну, – велел я им. – Город недружелюбен. Будем держаться вместе!
Город, может, и был недружелюбен, но «Гусь» оказался действительно хорошей таверной. Эль был жгучим, свежесваренным в огромных бочках во дворе гостиницы. Просторная комната с балками из килей разбитых кораблей обогревалась огнем из плавника, горящим в очаге посреди зала. Здесь стояли столы и скамьи, но, прежде чем позволить своим людям навалиться на эль, я выторговал сушеную сельдь, бекон, несколько бочек эля, хлеб и копченых угрей и заставил перенести припасы на «Сеолфервулфа».
Гутлак разместил часовых на дальнем от воды конце пирса. Эти люди должны были позаботиться о том, чтобы ни один из нас не носил оружия. Но я повесил ножны с Осиным Жалом за спину, скрыв меч под плащом, и не сомневался, что большинство моей команды вооружились точно так же.
Переходя от стола к столу, я сказал им, чтобы они не затевали драк.
– Если только не хотите подраться со мной, – предупредил я, и они ухмыльнулись.
Таверна была довольно мирной. Дюжина местных пили – все были саксами, ни один не выказал интереса к команде «Сеолфервулфа».
Ситрику выпал серебряный шиллинг в лотерее, и я приказал ему почаще выходить во двор.
– Высматривай людей с оружием, – велел я ему.
– Чего вы опасаетесь, господин?
– Предательства.
«Сеолфервулф» стоил годового дохода тана с крепким поместьем, и Гутлак, должно быть, догадался, что на борту есть деньги. Его люди быстро поймут невозможность захватить корабль, пока Осферт и его отряд защищают конец пирса, но пьяные в таверне – куда более легкая добыча. Я боялся, что Гутлак может взять нас в заложники и потребовать огромный выкуп, поэтому Ситрик постоянно выскальзывал во двор через заднюю дверь и каждый раз возвращался, качая головой.
– У тебя слишком маленький мочевой пузырь, – посмеялся над ним один из моих людей.
Я сидел в углу комнаты со Скади, Финаном и его женой-шотландкой Этне, не обращая внимания на громкие песни и смех за другими столами. Я гадал, сколько людей живет в Дамноке и почему так мало посетителей в «Гусе». А еще думал о том, наточено ли оружие. И где спрятано все золото мира?
– Итак, где находится все золото мира? – спросил я Скади.
– Во Фризии, – ответила та.
– Это большое место.
– У моего мужа крепость на море.
– Так расскажи нам о твоем муже.
– Его зовут Скирнир Торсон.
– Мне знакомо это имя.
– Он называет себя Морским Волком, – продолжала Скади, глядя на меня, но сознавая, что Финан и Этне тоже слушают.
– Он может называть себя, как ему вздумается, – сказал я, – но это не значит, что его прозвище правдиво.
– У него есть репутация, – добавила Скади.
И она поведала нам о Скирнире, и в рассказе ее был смысл. На фризийском побережье имелись гнезда пиратов, там, где их защищали предательские мелководья и зыбучие пески. Мы с Финаном, будучи в рабстве у Сверри, прошли на веслах через эти воды, иногда чувствуя, как лопасти наших весел ударяют по песку или илу. Сверри, умный капитан, спасся от преследования красного корабля благодаря тому, что знал все русла, и я не сомневался, что Скирнир отлично знает те воды. Он называл себя ярлом – титул, равнозначный титулу «лорд», – но, по правде говоря, был лишь жестоким пиратом, охотящимся за кораблями.
Фризские острова всегда давали мародеров и пиратов; большинство из них были безрассудными людьми, которые довольно быстро погибали, но Скади настойчиво твердила, что Скирнир преуспел. Он захватывал суда или брал с них плату за то, чтобы позволить им пройти целыми и невредимыми, – благодаря чему приобрел дурную славу и богатство.
– Сколько у него команд? – уточнил я у Скади.
– Когда я в последний раз там была, – ответила она, – то видела шестнадцать маленьких судов и два больших.
– И когда же это было?
– Два лета назад.
– Почему ты ушла? – спросила Этне.
Скади оценивающе посмотрела на шотландку, но Этне выдержала взгляд. Этне была маленькой, рыжеволосой и пылкой женщиной. Мы вызволили ее из рабства, и она была неистово предана Финану, от которого у нее теперь имелись сын и дочь. Она видела, куда идет беседа, и желала вызнать все, что могла, прежде чем ее муж пойдет в бой.
– Я ушла потому, что Скирнир – свинья, – ответила Скади.
– Он мужчина, – возразила Этне и получила укоризненный тычок под ребра от Финана.
Я наблюдал, как служанка несет дрова к очагу таверны. Огонь разгорелся, а я снова подумал: почему так мало людей пьет в «Гусе»?
– Скирнир трахается, как свинья, – пояснила Скади, – и он храпит, как свинья, и он бьет женщин.
– Итак, как же ты спаслась от свиньи? – упорствовала Этне.
– Скирнир захватил корабль, на котором обнаружился сундук с золотыми монетами, и взял часть золота в Хайтабу, чтобы купить новое оружие. Он взял меня с собой.
– Зачем? – спросил я.
Она посмотрела на меня спокойным взглядом:
– Потому что не мог вынести разлуки со мной.
Я улыбнулся:
– Но у Скирнира наверняка имелись люди, чтобы охранять тебя в
