– Твои люди могут, господин, – очень робко подтвердил отец Кутберт, – если ты и твоя женщина останетесь, господин.
– Женщина? – переспросил я, притворяясь, что не понимаю. – Ты имеешь в виду, Гутлак хочет, чтобы я остался с одной из его шлюх?
– Его шлюх?
Кутберта озадачил мой вопрос. Потом он энергично затряс головой:
– Нет, он имеет в виду эту женщину. Скади, господин.
Итак, Гутлак знал, кто такая Скади. Наверное, узнал ее, едва мы появились в Дамноке, и я проклял туман, из-за которого мы путешествовали так медленно. Альфред, должно быть, догадался, что мы остановимся в порту Восточной Англии для пополнения запасов, и, без сомнения, предложил вознаграждение королю Эорику за то, чтобы нас схватили. Гутлак усмотрел быстрый, хотя и нелегкий, способ разбогатеть.
– Вам нужны я и Скади? – уточнил я священника.
– Только вы двое, господин, – ответил отец Кутберт, – и если вы сдадитесь, тогда ваши люди смогут уйти с утренним отливом.
– Давай начнем с женщины, – сказал я и протянул Осиное Жало Скади.
Она встала, взяв меч, и я шагнул в сторону.
– Ты можешь ее взять, – предложил я священнику.
Отец Кутберт наблюдал, как Скади медленно пробегает длинным пальцем по клинку короткого меча. Она улыбнулась священнику, и тот содрогнулся.
– Господин? – жалобно спросил он.
– Давай, возьми ее! – поторопил я отца Кутберта.
Скади низко держала меч, и отцу Кутберту не требовалось большого воображения, чтобы представить, как сияющий металл вспарывает ему живот. Он нахмурился, смущенный ухмылками моих людей, потом собрал всю свою храбрость и поманил Скади.
– Опусти клинок, женщина, и ступай со мной, – пробормотал он.
– Господин Утред велел, чтобы ты взял меня, священник.
Кутберт облизнул губы.
– Она убьет меня, господин, – пожаловался он.
Я притворился, что раздумываю над его словами, потом кивнул:
– Весьма возможно.
– Я посоветуюсь с управляющим, – нашелся священник и со всем достоинством, какое смог собрать, почти побежал к задней двери.
Я кивнул Ситрику, веля его пропустить, потом забрал у Скади свой меч.
– Мы могли бы сделать бросок к кораблю, господин, – предложил Финан.
Он глядел в дырку в передней двери таверны и, очевидно, был невысокого мнения о людях, ожидающих в засаде.
– Ты разве не заметил луки? – поинтересовался я.
– А, так и есть, – отозвался он. – И это добавляет большой жирный кусок дерьма в бочку эля, так?
Финан выпрямился, оторвавшись от дыры:
– Итак, мы ждем, пока они не устанут, господин?
– Или пока мне не придет в голову идея получше.
Тут снова раздался стук в заднюю дверь, на этот раз более громкий. Я опять кивнул Ситрику, чтобы тот поднял засов.
Теперь в дверях стоял сам Гутлак.
Он все еще носил кольчугу, но в придачу натянул шлем и в качестве дополнительной защиты держал щит.
– Перемирие, пока мы не потолкуем? – предложил он.
– То есть мы на войне? – уточнил я.
– Я имею в виду – ты позволишь мне говорить, а потом отпустишь, – свирепо сказал Гутлак, потянув за один из своих длинных черных усов.
– Ладно, мы поговорим, а потом ты сможешь уйти, – согласился я.
Он осторожно шагнул в комнату. Управляющий малость изумился, когда заметил, как хорошо вооружены мои люди.
– Я послал за воинами своего господина, – сообщил Гутлак.
– Вероятно, это мудрый шаг, – согласился я, – потому что твои люди не могут победить моих.
Он нахмурился:
– Мы не хотим битвы!
– А мы хотим, – с энтузиазмом заявил я. – Мы надеялись на битву. Нет лучшего способа хорошо закончить вечер в таверне, чем затеять драку, правда?
– Может, женщина? – предположил Финан, ухмыльнувшись Этне.
– Верно, – согласился я. – Сперва эль, потом бой, после – женщина. В точности как в Валгалле. Итак, скажи нам, когда будешь готов, Гутлак, и мы сразимся.
– Сдайся, господин, – увещевал он. – Нам сказали, что ты можешь прибыть, и, похоже, ты нужен Альфреду Уэссекскому. Ему не требуется твоя жизнь, господин, только твое тело. Твое и твоей женщины.
– Я не хочу, чтобы Альфред владел моим телом, – ответил я.
Гутлак вздохнул.
– Мы собираемся помешать тебе отплыть, господин, – терпеливо сказал он. – У меня есть четырнадцать охотников с луками, которые тебя ожидают. Ты наверняка убьешь несколько человек, и к твоим проступкам добавится новое преступление, но мои лучники убьют твоих людей, а мы не хотим этого делать. Твои люди и твой корабль вольны уплыть, но не ты. И не женщина, – он посмотрел на Скади, – по имени Эдит.
Я улыбнулся ему:
– Так возьми меня! Но помни, что я – человек, убивший Уббу Лотброксона у моря.
Гутлак покосился на мой меч, снова потянул себя за ус и сделал шаг назад:
– Я не умру на этом клинке. Я подожду войска своего господина. Они заберут тебя и убьют остальных. Поэтому я советую тебе сдаться до их появления.
– Ты хочешь, чтобы я сдался сейчас и ты получил награду?
– А что в этом плохого? – воинственно спросил Гутлак.
– Как велика награда?
– Достаточно велика. Так ты сдашься?
– Подожди снаружи и увидишь.
– А как насчет их? – Он кивнул в сторону местных, попавших в ловушку в «Гусе» вместе с нами.
Ни один из них ничего не стоил в качестве заложника, поэтому я отослал их с Гутлаком. Они выбежали на задний двор, явно чувствуя облегчение, что им не придется участвовать в резне, которая, как они ожидали, сделает красным пол таверны.
Гутлак был дураком. Ему следовало ринуться в таверну и одолеть нас благодаря численному перевесу. А если он просто планировал продержать нас в ловушке до появления настоящих войск – забаррикадировать обе двери гигантскими бочками с элем, стоящими во дворе. Вместо этого он разделил свои силы на два отряда.
Пятьдесят человек между нами и «Сеолфервулфом» и столько же – на заднем дворе. Я считал, что десять моих воинов могут проложить себе путь сквозь пять десятков людей на причале, но знал: мы понесем потери, прежде чем доберемся до корабля. Пока мы достигнем врагов, стрелы убьют нескольких мужчин и женщин. Я же собирался спасти всех, не потеряв убитым или раненным ни одного человека.
Я приказал Ситрику продолжить наблюдение за задним двором, что было легко сделать через щель в плетеной стене. Другой воин наблюдал за причалом.
– Сообщи мне, когда они уйдут, – велел я.
– Уйдут? – ухмыляясь, спросил Финан. – А зачем им уходить, господин?
– Всегда заставляй врага делать то, что тебе нужно, – ответил я и взобрался по лестнице на чердак, к шлюхам.
Три девушки цеплялись там друг за дружку на одном соломенном матрасе.
Я ухмыльнулся и спросил:
– Как поживаете, дамы?
Ни одна мне не ответила. Они молча наблюдали, как я атакую изнанку низкой тростниковой крыши с помощью Осиного Жала.
– Мы скоро уйдем, – бросил я им по-английски. – Вы можете отправиться с нами, если пожелаете. У многих моих людей нет женщин. Лучше быть женой воина, чем работать шлюхой на этого толстого датчанина. Он хороший господин?
– Нет, – очень тихо ответила одна из них.
– Ему нравится вас сечь? – догадался я.
Я уже отре́зал большую связку тростника, и дым таверны начал подниматься из этого отверстия. Гутлак, без сомнения, увидит новую дымовую дыру, которую
