– Ты надеешься на это, но, может, он уже слышал, что ты – идиот?
– Так поедем со мной, – предложил я. – И снова сразимся вместе!
Рагнар улыбнулся, но не встретился со мной глазами:
– Я дам тебе Ролло. – Он имел в виду одного из лучших своих бойцов. – И любого человека, кто захочет отправиться с ним. Помнишь Ролло?
– Конечно.
– А у меня есть свои обязанности, – сказал он неопределенно. – Я должен остаться здесь.
Он отказывался от моего предложения не из трусости. Никто никогда не обвинял Рагнара в робости. То была не робость, а лень. Он был счастлив, так зачем разрушать свое счастье?
Рагнар сдержал лошадь на гребне холма и показал на широкую полосу прибрежной земли под нами:
– Там – Английское королевство.
– Что? – негодующе переспросил я.
Я посмотрел на темную от дождя землю с небольшими холмами, еще меньшими полями со знакомыми каменными ограждениями.
– Так все его называют, – сказал Рагнар. – Английское королевство.
– Это не королевство.
– Его так называют, – терпеливо проговорил он. – Твой дядя хорошо потрудился.
Я издал звук, как будто меня рвало, что заставило Рагнара рассмеяться.
– Подумай вот о чем, – сказал он. – Весь север – датский, кроме земель Беббанбурга.
– Потому что ни один из вас не может взять эту крепость.
– Ее, вероятно, и нельзя взять. Мой отец всегда говорил, что это слишком трудно.
– Я возьму.
Мы поехали вниз с холмов.
Деревья под порывами ветра, дующего с моря, теряли последние листья. Пастбища и тростниковые крыши домов потемнели, густой запах разложения этого года стоял у нас в ноздрях.
Я остановился возле одной из усадеб, пустой, потому что люди при виде нашего приближения укрылись в лесу, и, заглянув в зернохранилище, понял, что урожай выдался хорошим.
– Он становится все богаче, – сказал я, имея в виду своего дядю. – Почему бы тебе не разорить его земли?
– Так и поступим, когда нам станет скучно, – ответил Рагнар. – А потом он разорит наши земли.
– Почему бы тебе просто не захватить его владения? И не заморить его голодом в крепости?
– Такое уже пытались проделать. Он или сражается, или платит врагам за то, чтобы они ушли.
Мой дядя, называвший себя Эльфриком из Берниции, по слухам, держал в своей крепости отряд в сотню с лишним человек и мог собрать в четыре раза больше в деревнях, рассыпанных по его владениям. Это и впрямь было маленькое королевство. К северу оно граничило с рекой Туид, за которой лежала земля скоттов, вечно совершавших набеги. К югу от Беббанбурга находился Тинан, где теперь ждал «Сеолфервулф», а к западу – холмы. И вся земля за холмами и к югу от Тинана была в руках датчан. Рагнар правил к югу от реки.
– Иногда мы грабим земли твоего дяди, но, если мы угоняем двадцать коров, он приходит и забирает двадцать наших. А когда скотты начинают бузить? – Рагнар пожал плечами, не закончив своей мысли.
– Скотты всегда бузят.
– Его воины в таких случаях бывают полезны, – признался Рагнар.
Итак, Эльфрик из Берниции мог быть хорошим соседом, помогавшим датчанам отражать набеги скоттов и наказывать их, а взамен просил лишь одного: чтобы его оставили в покое.
Так Беббанбург и выжил как христианский анклав в стране датчан.
Эльфрик – младший брат моего отца; он всегда был умником в нашей семье. Если бы не моя огромная ненависть к нему, я мог бы им восхититься. Он хорошо понимал одно: его выживание зависит от крепости, где я родился и о которой всю жизнь думал как о доме.
Когда-то в Беббанбурге жили правители настоящего королевства. Мои предки были королями Берниции, они правили даже теми землями, которые скотты надменно называют своими, и теми, что лежат к югу от Эофервика, но Берницию поглотила Нортумбрия, а Нортумбрия пала перед датчанами. Однако старая крепость все еще стояла, и вокруг нее были остатки того древнего Английского королевства.
– Ты встречался с Эльфриком? – поинтересовался я у Рагнара.
– Много раз.
– И не убил его ради меня?
– Мы встречались во время перемирия.
– Расскажи о нем.
– Старый, седой, коварный, осторожный.
– Его сыновья?
– Молодые, осторожные, коварные, бдительные.
– Я слышал, Эльфрик болен.
Рагнар пожал плечами:
– Ему скоро пятьдесят, какой человек, проживший так долго, не болен? Но он поправляется.
Старшего сына моего дяди звали Утредом. Это имя было оскорблением. Поколение за поколением первенца в нашей семье нарекали Утредом, и если наследник умирал, как случилось с моим старшим братом, тогда следующему сыну давали это имя. Мой дядя, назвав своего старшего мальчишку Утредом, заявлял, что его потомки будут править Беббанбургом и что их самый большой враг не датчане, даже не скотты, а я.
Эльфрик уже пытался убить меня и, покуда он жив, будет пытаться вновь и вновь. Он предложил награду за мою голову, но меня трудно убить. Многие годы ни один наемник не покушался на меня.
А теперь я ехал к нему, моя лошадь, которую я одолжил у Рагнара, ступала, высоко поднимая ноги, по грязной коровьей тропе, что вела с холма. Я чуял запах моря, и, хотя волн еще не было видно, небо на востоке казалось пустым, каким оно бывает над водой.
– Он знает, что мы идем? – спросил я Рагнара.
– Конечно. Твой дядя никогда не перестает наблюдать.
Конники, наверное, понеслись к Беббанбургу и рассказали, что датчане переваливают через холмы. Даже сейчас я ощущал – за нами следят.
Мой дядя не знал, что среди датчан я. Его часовые, должно быть, доложили о знамени Рагнара с орлиными крыльями, но я не распустил по ветру свой флаг. Пока не распустил.
У нас имелись собственные разведчики, они ехали впереди, справа и слева.
Столько лет это было моей привычной жизнью. Всякий раз, когда беспокойные датчане из Восточной Англии думали, что пора умыкнуть пару овец или увести корову с пастбищ близ Лундена, мы отправлялись в ответную вылазку. Но здесь совсем другая страна. Рядом с Лунденом земля плоская, а тут небольшие холмы многое скрывают, поэтому наши разведчики держались неподалеку. Они не видели ничего тревожного и в конце концов задержались на лесистом перевале, где мы присоединились к ним.
А внизу стоял мой дом.
Крепость была величественна. Она лежала между нами и морем на громадной скале; ее связывала с землей тонкая полоска песчаной земли. К северу и к югу находились высокие дюны, но крепость разрывала берег, и ее утес нависал над широкой мелкой заводью, где было пришвартовано несколько рыбацких лодок.
Я увидел, что деревня разрослась, но увеличилась и крепость. В пору моего детства человек мог пересечь песчаную косу и добраться до деревянного палисада с большими воротами, увенчанными бойцовой площадкой. Тот вход, Низкие Ворота, все еще существовал, и, если бы враг прорвался через эту арку, ему все равно пришлось бы взбираться к воротам во втором деревянном палисаде, построенном на самой скале.
