Нет, конечно, в меру сил старались продать не в городе, а по уговору где-то, где не могли их ухватить княжьи мытари, но для этого не надо было идти с товаром тайными тропами куда-то в другое княжество. Вполне можно было привести его на постоялый двор и там передать перекупщикам, а если люди надежные, и с платой подождать до того, как те его реализуют. Или вернут другим товаром, потребным уже для продажи в Турове.
Но главным тут оказалось другое, о чем Мишка тогда даже и не подумал: кроме как по реке, ходили купеческие караваны и по земле. Не везде есть река, пригодная для судоходства, иной раз посуху путь получается короче… Но через лес или болота не пройдешь напрямик – тропу надо знать или проводников иметь. Вот и связаны все города этими тропами, как артериями. А на тропах за много лет поставлены перевалочные пункты, где можно и переночевать в безопасности, и товар распродать-обменять. И, главное, там завязаны разнообразные связи, которые тянутся цепочкой дальше, так что торговля даже в самые смутные времена не прекращается.
Вот на туровском ответвлении от проходящей чуть южнее «дороги жизни» – тракте, связывающем Киев с одной стороны с Булгаром, а с другой – с Прагой и Регенсбургом – и сидел купец Игнат со своим постоялым двором. Через него шли из Турова караваны к Пересопнице, а далее вливались в общую торговую артерию. Ещё их дед поставил там постоялый двор, и теперь именно в руках у братьев оказалась такая важная транспортная развязка. Выгода от того им получалась немалая, а учитывая, что на Игната же были завязаны многочисленные деловые связи и с теми, кто держал торговлю на этой дороге дальше, и с купцами-перекупщиками, курсирующими между городами, то и подавно долю с этого братья имели хорошую.
Никифор, который в основном возил товары по воде, вошел в компаньоны с Григорием, и своего Петьку учить согласился как раз вождению караванов по суше, именно потому, что тоже весьма интересовался выходом на этот тракт. Да и не один он стремился попасть к братьям в компаньоны. Арину в свое время замуж выдавали конкретно с прицелом на сотрудничество с новой родней и не прогадали тогда. Но когда ее мужа и свекра убили, а их дело ушло в загребущие руки Пасюка, братья приложили все силы к тому, чтобы вернуть обратно и Арину, и её долю в семейном бизнесе – теперь она за ней так и остается приданым, хотя основным наследником является Гринька, как единственный сын Игната. Ну и, само собой, младшие девчонки, когда вырастут, могут рассчитывать на пристальное внимание к себе всех желающих приобщиться к семейному бизнесу, но тогда про их приданное договариваться придется отдельно, а вот Аринино уже определено.
Потому к ней, несмотря на разговоры о бездетности, сватались, не дожидаясь окончания траура по мужу – мол, сговоримся да подождём. Дядюшка Никеша, как намекнул со смешком купец Григорий, тоже давно подумывал, как бы породниться с Игнатом. Да вот беда – самому ему жениться уже никак не получалось, а сыновья ещё в возраст не вошли. Оставалось ждать, пока младшие девчонки подрастут. Впрочем, Игнат, один раз обжегшись, не спешил связываться с новыми людьми, да и Арина замуж не рвалась – переживала смерть мужа. Но если те, кто напал на Игната, не остановились перед смертоубийством, то уж силой привести под венец молодую вдову они и вовсе не затруднились бы.
Впрочем, продажа постоялого двора, а вместе с ним и семейного дела, устраивала их даже больше. Но пока определенности с этой продажей не было, Григорий предпочел бы держать племянниц под надежной охраной, даже хотел убедить ее вместе с девчонками попросить укрытия в Туровском женском монастыре, пока не решится проблема с наследством. А оказавшись в крепости и выяснив, что поздно пить боржоми – не то что в монастырь, даже просто в Туров Арину от Андрея не заберешь, решил, что в данных обстоятельствах это лучший выход. Андрей, как и все Лисовины, не купец, то есть сам в дела не полезет, удовлетворится долей с прибыли, да и Гринька теперь под надёжной опекой и охраной. Подрастёт, сядет на место отца, будет с братом дела вести, то есть все в семье и останется. К тому же Григорий был совсем не против лишить Никифора монопольного положения главного спонсора уверенно прущих в гору погорынских бояр, о чем вполне прозрачно Мишке и намекнул.
«Вот это называется «выиграл миллион на трамвайный билет»… Это что ж получается? Андрюха у нас стал держателем контрольного пакета акций местного отделения «шелкового пути»? Интересно, Никешу уже просветили? Вот у кого точно рожу перекосит, когда узнает – прежде всего, что его дорогой компаньон в родню пролез и его без наркоза такой монополии лишает. Как бы не заболел с огорчения. Но зато теперь у вас на дорогого дядюшку ха-ароший намордник имеется, чтобы берега не терял. Ничего, и пряник тоже выпишем.
Григорий подтвердил то, что уже и так стало понятно: анкл Ник собирает вокруг себя купцов – впечатлился вашим же посылом о купеческом товариществе. Но мыслит его как собственную структуру, а Лисовинов решил использовать, как и сотню, сделав карманным ЧОПом при этом товариществе. То есть заявляет себя самостоятельным игроком, а вас с дедом собирается сделать своими фигурами. Но вот появления на доске Григория не учел. Хотя этот джокер и для вас сюрпризом оказался, но не упускать же такую возможность…
Ну-ка, сэр, в чем кроется предмет вожделений вашего нежданно нарисовавшегося родственничка и каков его потолок? А мы по итогам собеседования предложим ему что-то чуть-чуть выше этого потолка. Чтоб и голову не расшиб с разгона, и с крючка не сорвался…»
– Так, значит, дядька Никифор товарищество купеческое вокруг себя собирает? Интересно… – Мишка задумчиво вертел в руках вовремя подвернувшееся стило.
– Товарищество? Хм… Можно и так сказать, – купец покрутил головой. – Хорошее слово ты подобрал. Никифору предложи.
– Уже предложил, – хмыкнул Ратников. – А как купцы-то на это смотрят? Ты вот, к примеру?
– Значит, он с тобой про это говорил? – Григорий прищурился. – Да как смотрят… Дело вроде хорошее. Да и Никифору люди доверяют, он слово купеческое держит. А теперь за ним не только его капитал
