Адашев готовился к этой миссии несколько лет. Грубо говоря, сразу, как встал вопрос о завоевании Казани, Иван Васильевич начал искать подходящую кандидатуру на роль «персидского дипломата». Вот и вспомнил об этом деятеле из Избранной рады, так и не появившейся в этой реальности. Толковый мужчина из худородных. История его падения довольно мутная и связана больше с его родственниками, чем с ним самим. Сам-то Алексей был верен Ивану до конца. Так что, отловив этого деятеля, государь посадил его изучать тюркский и персидский языки, без которых вести переговоры в державе Сефевидов практически нереально. А заодно и заслал «казачков» к Тахмаспу, дабы иметь хоть какие-то ориентиры во внутренней политике, на которые можно было бы опираться.
К моменту дипломатической миссии Юрия Глинского Адашев, будучи настоящим ее руководителем, уже бегло владел обоими языками и очень неплохо подготовился, в том числе и в вопросах персидского этикета. А потому правильно давать подарки чиновникам и ускорять прохождение дел дипломатической миссии был более чем в состоянии. Да не топорно и «в лоб», а с умом, стараясь заложить фундамент для крепкой русско-персидской дружбы на уровне личных связей.
Однако он перестарался.
На подходе к Тебризу посольство подверглось ночному нападению. Неожиданному. Дерзкому. И очень скоротечному. Все расслабились. Какая опасность в суточном переходе от столицы? Да еще на такую крупную делегацию! Однако неизвестные дерзнули…
Хорошо, что Адашев по соображениям безопасности отыгрывал роль простого секретаря и не находился во время нападения ни в шатре Глинского, ни рядом с ним. Ведь Иван Васильевич боялся складывать все яйца в одну корзину, этим Алексея Федоровича и спас. Неизвестные обстреляли шатер Глинского и всю прилегающую площадку из луков перед рассветом. Вся зона была сплошь утыкана стрелами. Так что дядя Басилевса погиб прямо в своем шатре, буквально изрешеченном стрелами. А Адашев выжил, что было крайне важно.
Нападение было предсказуемым. Непонятно, где и как, но Иван Васильевич был уверен – сторонники Сулеймана Великолепного в Персии не смогут удержаться от такого соблазна. Раз – и одним ударом спровоцировать серьезный конфликт между Москвой и Тебризом с далекоидущими последствиями.
При чем здесь османы? О! Они-то в этих переговорах стали ключевой фигурой, несмотря на то, что лично поучаствовать в них не могли. Все дело в том, что в конце XV века османы смогли завершить завоевание Восточного Средиземноморья от Константинополя до Каира. А значит, и наложить свою мохнатую лапку на Трансазиатский торговый путь, идущий через Персию от самого Китая.
Эта торговая магистраль была ключевым экономическим ресурсом целой плеяды стран, нанизав их на себя, как бусины на нить. И Персия с Великой Портой были среди них. И османы не придумали ничего лучше, чем резко ограничить объем персидской торговли и взвинтить пошлины до небес. И шелк, и перец, и многое другое, конечно же, все также продавалось в Европу, но существенно меньшим количеством и кардинально дороже. Настолько, что Испания с Португалией начали лихорадочно искать морской путь в Индию. Отправляя весьма дорогостоящие экспедиции.
От подобного «хода конем» османы выиграли, ощутимо увеличив сборы в казну султана, и подняли свое военное могущество. А вот Персия и Европа оказались в очень неудобном положении. И если Европа просто оказалась серьезно ограничена в предметах роскоши, то Персию этот шаг начал душить экономически. Конечно, к середине XVI века в ее южные порты стали заглядывать португальские корабли. Но это никак не могло решить сложившегося кризиса. Португальцам была больше интересна Индия, а не ее посредник, да и кораблей приходило катастрофически мало. И это не говоря о том, что на юге Аравийского полуострова стремительно стало расцветать пиратское государство – Оман, живущее с грабежей морских торговцев и затрудняющее и этот, и без того жидкий морской торговый путь.
Все эти обстоятельства привели к тому, что Сулейман Великолепный к середине XVI века держал персов за горло натурально мертвой хваткой. И душил их экономически настолько последовательно и тотально, насколько мог, без ущемления интересов своей державы. И ему не потребовалось долго думать над осознанием последствий выхода персидского транзита на европейский рынок в обход Великой Порты. Сразу сообразил. Ведь у Ивана Васильевича была уже налажена беломорская торговля. И Волга с Каспием выглядели таким же очевидным ее продолжением, насколько и опасным для Константинополя. Но султан и подумать не мог о той дерзости, которую задумал Басилевс…
– Таким образом, – продолжал вещать Адашев, указывая указкой на развернутую перед Шаханшахом карту, – мой государь может обеспечить проход через Волгу и Северную Двину товаров больше, быстрее и дешевле, чем если их гнать караванами в Передний Левант.
– И сколько он их готов купить? – повел бровью советник Тахмаспа, озвучивая невысказанный вопрос своего правителя.
– Все.
– Простите?
– Все. Мой государь готов купить весь шелк, все пряности и прочие ходовые в Переднем Леванте товары. Кроме того, ему нужен хлопок и индийская земляная соль в больших количествах.
– Но зачем ему столько?
– Он в состоянии переправлять все это в Европу через Белое море. Но главное – эти товары не пойдут в Передний Левант. А значит, Сулейман не сможет получить прибыль с их перепродажи. Это сильно ослабит его. Ведь он враг не только вашего государя, но и моего.
– Враг? – несколько удивленно произнес Тахмасп. – Но почему?
– На то имеется одна, но очень веская причина, – осторожно произнес Адашев. – Сулейман жаждет взять под свою руку Дикое поле и сохранить его разбойную, разгульную жизнь. А мой государь, оберегая врученных ему Создателем людей, имеет прямо противоположные стремления. Он жаждет уничтожить Дикое поле, прекратить разбой и навести на этих землях покой и порядок. Разбой не только приносит Руси чудовищное разорение, но и не позволяет отвлекать на западные рубежи должное количество войск. Русь зажата между союзом Польши и Литвы, с одной стороны, и Диким полем – с другой. Мы задыхаемся в этом капкане. Борьба моего государя с Сулейманом есть вопрос жизни и смерти для всей Руси. И он не отступит, даже если ему придется драться с османами в одиночку.
– Ясно, – произнес Шаханшах после долгой задумчивой паузы.
Причина довольно веская. Но складывать все яйца в одну корзину ему не очень хотелось. Словно почувствовав это, Алексей Федорович перешел к товарной составляющей предлагаемого торгового оборота.
Адашев, не мудрствуя лукаво, предложил поставлять в Персию оружие, доспехи, хорошо выделанный порох, пиленую и хорошо просушенную деловую древесину, льняные ткани, костяной фарфор, меха и прочее, прочее, прочее. Причем в довольно большом объеме, достаточном для того, чтобы
