Совпадение? Иван Васильевич так не думал. Потому что ее скоропостижная смерть при странных обстоятельствах передала в руки Сигизмунда не только обширные владения, но и огромную сумму денег – без малого в миллион золотых дукатов. В эквиваленте, разумеется. Что развязало августейшему соседу Ивана Васильевича руки и позволило в кратчайшие сроки смять оппозицию, наведя порядок в Польско-литовском союзе.
Это было крайне плохо, потому что поведение Османской империи было непредсказуемо. И как в ситуации военной угрозы Руси поведет себя сосед – одной Кхалиси было известно. Да, Иван поддержал его во время кризиса. Но из личной корысти. И Сигизмунд, будучи человеком умным, вряд ли этого не понимал. Кроме того, усиление Руси для него было критически опасным делом.
Кратковременная идиллия закончилась. Теперь требовалось как можно скорее запускать торговый маршрут от Каспия до Белого моря и готовиться к тяжелой оборонительной войне.
Глава 4
1553 год – 13–18 мая, Волго-Донской волок
Небольшое укрепление Донгард, стоящее на левом берегу Дона, жило своей жизнью. Спокойной и размеренной. Да и какая здесь могла быть суета? Земляной редут, несколько бараков-казарм и сараев. Маленькая конюшня на десяток коней. Кое-какие хозяйственные постройки в округе. И всего две сотни бойцов – молодых стрельцов. То есть иррегулярной гарнизонной пехоты, еще не успевшей обзавестись семьями. Ну и артиллеристы. Куда уж без них? Две батареи полевых восьмифунтовых пушек, способных вполне уверенно отгонять степняков.
И тут из-за излучины появились они – гребные суда. Много. Очень много.
– Османы… – тихо выдохнул комендант.
Не с ними он готовился сражаться. Ой не с ними. Ужас охватил все его существо. Однако голубя с весточкой командованию послал и гарнизон по тревоге поднял, изготовившись к бою. Хотя подумывал о том, чтобы сесть на коня да деру дать. Но удержался, прекрасно понимая, что за такое его попросту казнят. То есть все так же умрет, только с позором и всеобщим осуждением.
Часть османских лодок пристала к берегу метрах в трехстах ниже по течению реки. И пехота, что была в них, высыпала на берег горохом.
С крепости открыли огонь. Восьмифунтовые ядра вполне могли доставать до противника на такой дистанции. Но толку с того было немного. Да, какой-то урон проходил, но несерьезный. Ситуацию усугубляло еще и то, что в данном направлении работали всего три пушки.
Янычары, а это были именно они, быстро выгрузились, накопились и пошли на приступ, не особенно раскачиваясь. Едва тысячей. Время было дорого. А крупные гребные корабли, сопровождавшие всю эту кавалькаду «речной мелочи», стали подниматься против течения, стреляя из пушек, стремясь подавить артиллерию редута и отвлечь внимание защитников.
Невысокие земляные стены оказались не настолько низкими, чтобы их можно было легко форсировать без лестниц и прочих приспособлений. Поэтому янычары ломанулись в обход – вдоль периметра редута – ко входу.
Стрельцы, конечно, стреляли. Благо, что дистанция была небольшой. Но что могут сделать две сотни стрелков с крайне низкой выучкой и моралью? Особенно при численно и качественно превосходящем противнике…
Под руководством коменданта соорудили баррикаду из повозок, перекрывая вход в редут. Но это не помогло. Янычары решительным рывком сблизились с повозками. И, растащив их, ворвались внутрь укрепления.
Бах!
Ударила восьмифунтовая пушка ближней картечью по ворвавшейся толпе. Но спасти положение она уже не могла. Деморализованные стрельцы были попросту сметены…
Спустя каких-то три дня османские войска уже подошли к Рагарду[150] – русской крепости на берегу Волги. Этакими восточными воротами Волго-Донской волоки. Но в отличие от Донгарда это укрепление было всецело готово к бою. Даже мирное население по реке отправили на север от греха подальше. И османов здесь ждал совсем не редут…
– Мда… – грустно констатировал обстановку шехзаде Мустафа, стоящий во главе этого отряда османской армии. Для него этот поход оказался практически единственным шансом выжить. Очень уж сильна была Хюррем-султан, фаворитка отца, лишившая его мать внимания правителя Великой Порты. А это звучало как приговор по нравам османов тех лет. Вот он и ждал последние годы если не кинжала, то отравления. И отправился пусть и с небольшой армией, но в важный военный поход с огромной радостью. Здесь был хоть какой-то шанс выжить…
– Бастионы… как неожиданно… – произнес стоящий рядом Искандер-паша, настоящий полководец, поставленный при сыне султана.
Ему было чему удивиться. И хотя бастионная система появилась в середине XV века в Италии, а к XVI веку уже получила распространение по всей Европе, особенной популярностью она не пользовалась. Внедрение новинки шло медленно и как-то со скрипом. Затруднений было ровно два. Во-первых, деньги, которых попросту не было для того, чтобы ударными темпами перестроить старые крепости. А во-вторых, не было общей теории и понимания. Собственно, до фундаментальных работ Вобана[151] во второй половине XVII века вопрос укреплений бастионного типа висел в воздухе.
И вот новинка, распространенная в Италии, внезапно оказалась на берегу Волги. Очень необычно. Тем более реализованная в неожиданном формате. Государь расстарался на славу. Понимая важнейшее стратегическое, можно даже сказать, геополитическое значение этого укрепления, он «отсыпал» сюда и людей, и инструмента, и строительных материалов. Поэтому османов встречала мощная крепость. Тут и цитадель, внутри звезды с семью бастионами, и большой ров, заполненный водой, и равелины. В общем, все чин по чину. Мало того, даже фас укреплений уже кирпичом обложили в несколько слоев. Ну и так далее. С наскока не взять. Во всяком случае, рекогносцировка показала – преодоление рва и куртины без предварительной подготовки нереально. Не такими силами, во всяком случае.
Шехзаде Мустафа был вполне разумным человеком и уничтожать своих янычар и союзных горцев о мощные укрепления он не стремился. Ему требовались верные люди, чтобы попытаться захватить престол. И только славными победами он смог расположить к себе врученных ему бойцов. Да, конечно, по данным разведки, в крепости имелось не больше семисот человек гарнизона. Но это ситуации не меняло. Штурм виделся ему незамысловатым способом самоубийства. Поэтому он перешел к осаде.
Не имея флота на Волге, он организовал батарею на правом берегу Волги выше по течению Рагарда, дабы отсекать снабжение крепости. Остальная же артиллерия, не стремясь проломить стену, затеяла перестрелку с крепостными «товарками», дабы повыбить их как можно большим числом.
– Странно… – произнес стрелецкий голова, наблюдая за османами с бастиона.
– Что именно тебе странно? – поинтересовался командир батареи.
– Они нас измором, что ли, взять хотят? Неужто про дромоны государевы не ведают?
– А если и ведают, то что с того? Кулеврины вон – на холме поставили. Сильная батарея, может и дромонам
