– Ничего. Потому что ничего такого нет, с чего ты взял вообще? Чтобы Иггельд… – он помотал головой. – А если бы и было, то я кто? Наемник. Если ты не знаешь, то куда уж мне.
И правда, откуда ему знать, подумал я, заворачиваясь в спальник. Или с чего рассказывать об этом мне? И вообще, зачем я об этом думаю? Мне нужно спать, беречь силы, потому что времени у меня осталось совсем мало. Скорее всего, следующий рецидив станет последним.
Перед рассветом меня еле растолкал Труба, молча залез в спальник, и его сипение утонуло в храпе Кобы. Пересмешник не дождался нас и ушел в поисках новой добычи. В забористый храп то и дело вплеталось кваканье лягушек и заупокойный крик болотной птицы.
Наверное, опустился туман, сырость просачивалась в щели и пробирала до костей. Вещи не просохнут, будем в сыром рассекать. По-хорошему растопить бы костер и хоть немного просушить их, но в этой хижине не было очага.
Перед рассветом самый крепкий сон и сложнее всего бороться с усталостью. Когда я начал клевать носом, пришлось встать и ходить из угла в угол. Паршиво, что не отдохнул…
Раньше мне хватало четырех часов сна, я мог целую неделю спать ночью по четыре часа без ущерба для скорости. Теперь же дохну, как старик. Сборка, ради которой мы идем в поход, даст мне здоровье, но вернет ли она мне молодость, четкость восприятия, выносливость, стопроцентное зрение? Нет ничего отвратительнее осознания, что твое тело работает не в плюс, а начинает терять, минуты будто бы вытекают их тебя…
Я оперся спиной о деревянную стену, луч налобного фонарика остановился на противоположной стене. Терпеть не могу стоять в карауле – волей-неволей начинаешь задумываться о бренности бытия.
Лучше еще раз продумать маршрут. Я сел, разложил на бедрах карту, мысленно провел линию от бункера к Дмитрову. Если идти напрямую, будет сорок километров, но нам нужно сделать круг, потому что на западе, в десяти километрах от Дмитрова, тоже болота, но места там гиблые: упыри кишат и шатуны, причем их там несметное множество.
Нас больше интересует местность севернее самого Дмитрова, сталкеры говорят, что после всплеска там относительно безопасно. Если препятствий на пути не будет, к вечеру должны добраться до Автополигона, а там множество мест, где при необходимости можно спрятаться от всплеска или переночевать, запершись в бункере или каком-то помещении.
Последний всплеск был три недели назад. Обычно они идут с периодичностью полторы-две недели, скорее всего следующий будет мощным или несколько всплесков последуют друг за другом. Ни первое, ни второе не радовало, потому что во втором круге всплески всегда сильнее.
На всякий случай я пометил места, где были подходящие убежища, но если всплеск застанет в лесу или на дороге, где негде спрятаться, – мозги спекутся и никакой «экран» не поможет.
Значит, первый день мы тратим, чтоб добраться до Автополигона. Там ночуем и с утра отправляемся ловить «пузырь». Нужное болото в десяти километрах от Автополигона. Допустим, за два дня у нас получится разрядить «пузырь». Я поставил жирную точку среди болот и от нее прочертил пунктир к Талдому. «Теслы» стационарны и все время появляются на этом участке.
Надо, чтобы всплеск повременил и не перетасовал аномалии, а то придется еще и «теслу» искать.
В полпятого я разбудил команду, подождал, пока все раскачаются, поделился планами на грядущий день. Затем мы перекусили и принялись облачаться в мокрую одежду. Самкин ворчал, Джига и Коба ругались, Труба преодолевал трудности смиренно.
– Идем в том же порядке, что и вчера: я первый, за мной Джига, он внимателен и заметит, если вдруг я что-то пропущу. Замыкать будет Коба, у него отменная реакция. Труба и… Андрей, я пока не знаю, на что вы способны, потому будете в середине.
Самкин пожал плечами, надел рюкзак и взял АК:
– Нам же лучше. И безопаснее.
Мой «Крис» поначалу притягивал взгляды и был предметом зависти, ведь все вооружились простыми и надежными АК, но вскоре к нему привыкли, как привыкают к новому члену команды.
Все-таки хорошая снаряга незаменима. Мои штаны и куртка «дышали», мышцы разогрелись при ходьбе, и влага начала выходить, скапливаясь мелкими каплями на поверхности и паруя, остальные мучились в промокших вещах, которые не спешили высыхать, потому что было сыро и туманно.
Когда туман плотный, лучше переждать, пока видимость более-менее нормализуется, – в нем рыщут упыри и ночные твари, такие, о каких я даже не догадываюсь. Сейчас же это была скорее морось, которая обещала осесть к моменту, когда взойдет солнце.
С одной стороны, такая погода хороша – взвесь капель выдает многие аномалии, но с другой – было холодно, а если еще и ветер подует, мы замерзнем, и придется двигаться быстрее. Даже новичок знает, что скорость в Зоне важна только, когда ты убегаешь от мутанта или от всплеска, во всех остальных случаях она увеличивает вероятность во что-нибудь вляпаться.
Тишина стояла такая, что было слышно, как с деревьев срываются капли, и хруст веток под ногами уподоблялся выстрелу. Трение вещей, топот заставляли все время прислушиваться, я как ведущий должен был не только за аномалии отвечать, но и первым обнаруживать мутантов, потому что рисковал попасть под удар больше всех.
Полчаса мы шли сосновым лесом, таким высоким, что темные стволы вверху таяли в тумане. Потом уперлись в непролазную вырубку и вынуждены были идти вдоль нее на север, пока не найдем, куда повернуть. Не выйдет у нас двигаться по прямой, слишком много на пути препятствий. В лучшем случае получится зигзаг, в худшем – кривая с множеством петель.
– Или мне кажется, или мы идем не туда, – прогудел Труба.
– Нам надо повернуть, но пока некуда.
– Факучие вырубки! – возмутился Самкин. – Ни хрена мы не повернем, потому что вырубка везде такая, и дальше тоже. Проще остановиться и проложить себе дорогу. Скоро поля зарастут, то же самое будет.
Я остановился, посмотрел на темную полосу деревьев, спаянных с малинником, уходящую в туман, и согласился с Самкиным:
– Пожалуй, так мы и сделаем. Деревья стоят далеко друг от друга, а малинник и крапиву вырубить не так уж трудно. У кого тесаки?
Джига улыбнулся, снял рюкзак и закатал рукава, вытащил из ножен тесак в форме клюва хищной птицы, с кровостоком и надписью на немецком. Джига поиграл ножом и не удержался от хвастовства:
– Нож офицерский трудового фронта, прадед у пленного немца отбил, а теперь он мой! Вы меня прикрывайте, да? Химик, что там, – он махнул на вырубку, – с аномалиями?
Я вплотную подошел к малиннику, прислушался к ощущениям.
– Метрах в пяти чисто.
Джига приступил к расчистке территории с рвением, грохотом и треском. Коба не удержался
