«И, черт подери, ты просто потрясающая». Я крепко поцеловал ее, руки скользнули под рубашку и легли на груди. Мои бедра задвигались. Я снова застонал.
Наталия задохнулась.
– Карлос.
– Прямо здесь. – Я укусил ее за шею.
– Ой, Карлос. – Она шлепнула меня по плечам.
«Нетерпеливый дьявол», – подумал я с рычанием. Я завозился с «молнией» ее джинсов. Она подняла колено между нами, попав мне прямо под дых.
– Уф…
Она вывернулась из моих рук и отошла на безопасное расстояние.
– Какого черта, Карлос? – вспылила она и включила свет.
– Черт! – Я крепко зажмурился.
– Что ты, черт подери, делаешь?
Я сощурился и посмотрел на нее. Она явно злилась, лицо под веснушками покраснело и напоминало помидор, кулаки уперлись в бедра. Она была такой чертовски восхитительной и горячей. И как же здорово, что единственный человек в мире, которому я доверял, был здесь, рядом со мной. От этого мое возбуждение только усилилось.
– Ты меня завела, Нат. – Я жестом указал на промежность.
Она нахмурилась и посмотрела на смятую постель.
– Ты проспал все это время?
– Ну… – Я потер шею, взгляд метнулся к кровати. На полу валялись смятые простыни. – Да.
Ее ноздри расширились.
– Тебе, вероятно, нужно в туалет.
При упоминании об этом мой мочевой пузырь завопил, а эрекция пропала.
– Что с тобой случилось?
– Мне надо помочиться. – Я включил свет в ванной и ногой захлопнул дверь.
– И зубы почисти, – крикнула она мне вслед. – От тебя воняет.
Я облегчился, вымыл руки, плеснул холодной водой в лицо, надеясь, что холод разгонит туман, сгущавшийся в моей голове. Я не мог думать, не мог сосредоточиться. Потом я дважды почистил зубы, натянул трусы и рубашку и вернулся к Нат.
Она подняла шторы, включила кондиционер, чтобы разогнать застоявшийся воздух, и успела привести в порядок постель. Простыни снова оказались на матрасе. Теперь Нат просматривала маленький блокнот. Она подняла глаза, когда я подошел, и закрыла его.
– Я не находила себе места от тревоги за тебя. Я все время звонила и отправляла сообщения после того, как ты бросил трубку.
Мой взгляд метнулся к прикроватной тумбочке:
– Где мой телефон?
– Вот он. – Наталия протянула его мне. – Я нашла его на полу вместе с миллионами моих звонков и сообщений, оставшихся без ответа.
Я включил экран, увидел вереницу уведомлений, бросил телефон на письменный стол и рухнул в кресло.
– Я забыл отключить беззвучный режим перед тем, как рухнуть в постель.
– Сомневаюсь, что ты бы их услышал. Ты спал мертвецким сном. Ты знаешь, сколько времени я барабанила в дверь? Десять минут. – Она ответила на недоумение на моем лице.
Я поскреб заросшее щетиной лицо.
– Уф. – Я ненавидел себя за то, что заставил ее волноваться, и за то, что ей пришлось лететь сюда. – Нат, я отдам тебе деньги за авиабилет.
Она закатила глаза и поджала губы. Я догадался, что моя фраза обидела ее, потому что она отошла к окну, сложила руки на груди и стала смотреть на самолет, заходящий на посадку.
– Господи, Карлос, я люблю тебя, но не пугай меня так, – сказала Наталия после того, как самолет покатился по взлетной полосе. Она провела пальцем под глазами.
Мне хотелось заплакать вместе с ней, но я понял, что и без того упал в ее глазах. Озабоченный ублюдок.
– Иди сюда, – позвал я, раскрывая объятия.
Она свернулась у меня на коленях, положила голову мне на плечо, уткнувшись лицом в шею. Мы обняли друг друга и несколько минут просто сидели. Это было блаженство.
– Я постараюсь больше не пугать тебя так. – Это прозвучало не очень уверенно. Я нежно поцеловал ее, надеясь успокоить нас обоих.
Она поерзала у меня на коленях, усаживаясь поглубже.
– Не переживай из-за моего прилета. Я все равно собиралась в понедельник лететь в Лос-Анджелес.
Я сжал губами мочку ее уха.
– Что у тебя в Лос-Анджелесе?
– Победительница конкурса «Мисс Малибу Про». Она живет в Санта-Монике. Мы с папой встречаемся с ней по вопросу лицензии на наши новые лонгборды. «Мисс Малибу Про» принимает у себя соревнования на лонгбордах.
– Те самые, с дизайном Мари.
– Те самые. Но я не хочу об этом говорить. – Наталия снова прижалась ко мне и уткнулась в шею. Большие пальцы ее рук гладили мое лицо. Я скорее слышал, чем чувствовал, как щетина царапает ее кожу. Складка между ее бровями стала глубже. – Что с тобой случилось вчера?
– Я не знаю. Не могу вспомнить. – От этого признания мое сердце забилось чаще.
– Это амнезия или ты слишком много выпил и отключился?
– Последнее, но без вмешательства алкоголя. – Я легонько сжал ее обтянутое джинсами бедро. – Томас ждал меня в аэропорту.
Наталия приоткрыла рот:
– Что? Как?
– Возможно, мое удостоверение личности подало сигнал, когда я проходил через таможню.
Наталия резко вдохнула, и я поцеловал ее в нос.
– Не беспокойся. Никто не собирался меня арестовывать. Но Томасу кто-то сообщил, что я здесь. Думаю, за мной установили слежку.
– Карлос! – В ее голосе послышалась тревога.
– Томас предложил показать мне город и встретиться со старыми друзьями. Он решил, я приехал потому, что мне захотелось узнать о самом себе.
– Так и есть, – подтвердила Наталия.
– Да, но я сказал ему, что это не так. Он пригласил меня на ланч, и… – Я нахмурился, пытаясь поймать вчерашние события. Что-то от меня ускользало.
– И что? – Пальцы Наталии постучали по моей шее, чтобы привлечь внимание.
– Томас рассказал Имельде и Эйми не всю историю о Джеймсе. – Я обо всем рассказал Наталии, а когда закончил, ее нежные черты затуманились от недоверия и страдания.
– Боже мой, Карлос. Тебе нужно немедленно сесть в самолет и вернуться к сыновьям. Твоя жизнь может быть в опасности. – Паника заставляла ее произносить каждое следующее слово громче предыдущего.
Я резко покачал головой.
– Нет, я так не думаю. Фил в тюрьме и не знает обо мне. Пока он и картель Идальго уверены в том, что Джеймс мертв, а Карлос не может вспомнить, что случилось, я ни для кого не имею никакой ценности.
– Для меня имеешь. И для Джулиана с Маркусом.
– Да, я знаю. Но послушай, есть еще кое-что. После ланча Томасу позвонили. Ему надо было заехать на какой-то склад, прежде чем везти меня в гостиницу. Я помню, как ждал его в машине, а потом,… а потом… – Я нахмурил брови. – Потом он высадил меня у гостиницы.
– Ты не можешь вспомнить, что было между ожиданием в машине и приездом в гостиницу?
Я поднял Наталию со своих колен и прошелся по комнате.
– Нет. И у меня голова разрывается от боли всякий раз, когда я пытаюсь думать о том, что случилось.
– Что-то точно случилось, потому что ты написал об этом.
Я остановился на полдороге.
– Я написал?
Ее лицо позеленело, пока она перелистывала блокнот.
– Что это?
Она прижала блокнот к груди, как будто не хотела, чтобы я его читал.
– Думаю, Томас что-то с тобой сделал.
– Дай мне взглянуть.
Наталия неохотно протянула мне блокнот, потом взъерошила
