Прежде чем закончить разговор, доктор Файнштейн дала последний совет. Я принял это как предупреждение, которое заставило меня ранними утренними часами документировать мельчайшие подробности моей жизни. По словам врача, на каком-то уровне я почувствую, когда буду готов встретиться с моими демонами. Участившиеся ночные кошмары и их все большая ясность, а теперь еще и отключение сознания могли указывать на то, что мой мозг готовится. Доктор Файнштейн посоветовала Наталии как важному для меня человеку – Наталия так ей и представилась – самой эмоционально и психически готовиться к этому. Когда произойдет мой переход, наша жизнь будет серьезно нарушена. Скорее всего у меня начнется сильная депрессия, я буду испытывать печаль и стыд. Могут быть нарушения настроения, суицидальные порывы и склонность к агрессии.
«Отлично. Я стану придурком. Вот и еще один повод для беспокойства», – подумал я, отбрасывая кисть в сторону.
По деревянному полу у меня за спиной зашуршали сандалии. Запах солнцезащитного средства с кокосом окутал меня до того, как руки Наталии обвились вокруг. Она положила подбородок мне на плечо. Я поднес ее предплечье к губам, ощутил соль и горький вкус лосьона.
– Я не хочу уезжать от тебя. – В ее шепоте послышалась тревога.
– Так оставайся. – Я развел ее руки в стороны и поставил перед собой. Благодаря табурету, на котором я сидел, наши глаза оказались на одном уровне.
Наталия сцепила пальцы у меня на затылке. Большие пальцы поглаживали голову.
– Ты же знаешь, что я не могу.
Встречи, поездки, большие сделки, которые надо заключать. Турнир в Южной Африке. Визит к младшему брату. Наталия ненадолго вернется в Пуэрто-Эскондидо в сентябре, потом еще раз в ноябре, на турнир по сёрфингу. Между этими визитами у нас будут сообщения и разговоры по телефону. До сентября казалось так далеко, особенно когда мне хотелось только одного – обнимать ее и целовать. Глубоко опускаться в ее тепло. Жениться на ней и убедить усыновить моих детей.
Я поцеловал ее, мучительно нежно и упоительно медленно. Я почувствовал жжение от металлического привкуса ее лекарственного бальзама для губ, но мне было наплевать. В этот поцелуй я вложил все, что чувствовал к ней. Любовь, сострадание и страхи. Ее пальцы впились в мой затылок, живот прижался к моему животу, торопя меня поцеловать ее глубже, овладеть ею еще раз, прежде чем она сядет в самолет.
– Выходи за меня замуж, – прошептал я, прижимаясь к ее губам. Нат заскулила, и я попросил снова. – Пожалуйста, выходи за меня.
Ее губы отпустили мои. Она прижалась лбом к моему лбу и прошептала мое имя. Я просил ее не в первый раз.
– Ты любишь меня? – Мне была ненавистна пустота в моем голосе.
Наталия отступила из моих объятий, и мои руки упали на колени. Холодный воздух закружился в том месте, где она стояла. Мой взгляд заскользил по ней, а она заинтересовалась каплями краски на полу. Наталия скрутила волосы в жгут. По ее лицу пробегали смущение и неуверенность. Я поднял ее подбородок, и мы какое-то время смотрели друг на друга.
– Нат, ты любишь меня?
– Да. Всем сердцем.
– Тогда почему ты не хочешь выходить за меня? – спросил я. Потом внезапно вспомнил о ее шрамах, боевых ранах, о которых я никогда не спрашивал, решив, что однажды ей хватит храбрости самой рассказать мне. Я достаточно долго ждал. Она говорила мне, что принимает противозачаточные таблетки. Возможно, было что-то еще. – Ты можешь иметь детей?
Она застыла:
– Надеюсь, да.
– А твои шрамы?
Она нахмурилась:
– Мои шрамы?
Я провел большими пальцами по ее животу от бедра до бедра.
– Тебе сделали операцию? – Ее мать умерла от рака яичников. – Ты была больна?
Мне бы не понравилось, если бы она скрыла от меня такое, окажись это правдой. Я должен был знать.
– Больна? – Наталия посмотрела на мои руки, обхватившие ее бедра. – Я получила это, когда каталась на сёрфе. – Теперь пришла моя очередь хмуриться. – Волна выбросила меня на острые камни, мне было семнадцать. Они разорвали кожу, было чертовски больно, но это не имеет никакого отношения к тому, что я не выйду за тебя.
– В чем тогда дело? – Я практически прорычал вопрос, взбешенный ответом.
Все ее тело поникло.
– Я хочу выйти за тебя, правда, хочу. Просто… я боюсь, что ты женишься на мне только ради детей.
– Dios, Нат. – Она думала, что я не хочу ее. – Я люблю тебя. Это тебя я хочу каждую проклятую секунду дня. Мне не нужен никто другой.
– Это ты сейчас так говоришь.
Мои руки отпустили ее. Я встал с табурета и отошел на шаг в сторону. «Боже, я идиот».
– Ты боишься, что я хочу быть с Эйми?
– Это логичный страх, Карлос. Ты убежден в том, что фуга закончится. Ты убежден и в том, что Джеймс откажется от твоих сыновей, что он не сможет защитить их от твоей семьи. Если мы поженимся, то я окажусь точно в таком же положении, как Джулиан и Маркус. Я боюсь, что ты просто оставишь позади и меня.
– Нат… – Мой мир рухнул. Она отвернулась и выглядела такой же потерянной и несчастной, каким чувствовал себя я. Жизнь оказалась чертовски несправедлива, потому что Нат была права. Я схватился за голову.
Ее телефон завибрировал, напоминая о встрече. Она посмотрела на время.
– Я должна идти. – Наталия отложила телефон, потом долго смотрела на меня. Она протянула руку и дотронулась до моей небритой щеки. Я поймал ее руку, прижался губами к ладони, не отпуская ее.
– Пусть Джеймс решает, чего он хочет, – сказала Нат, встречаясь со мной взглядом, когда я отпустил ее руку.
Я резко покачал головой.
– Я не могу на это пойти. Плевать на то, что рассказала мне Эйми. Я не вижу парня, которого она описала. – Я все-таки хотел привязать Наталию к себе. Я заскрипел зубами и отвернулся.
– Эй! – Она мягко оттолкнула меня прикосновением пальцев. – Если он откажется от мальчиков или решит, что не сможет уберечь их от своей семьи, тогда да, я усыновлю их. Я предоставлю им дом. Ты можешь записать это в дневник, чтобы Джеймс знал.
Обеими руками я обхватил ее лицо и поцеловал с каким-то отчаянием.
– Спасибо, – прошептал я. – Спасибо.
Я бы взял все, что она захотела мне предложить.
– Я люблю тебя, Карлос.
Я крепко обнял ее:
– Я всегда буду любить тебя.
Она пробормотала мне на ухо два слова, потом попрощалась, высвобождаясь из моих объятий. Я схватил ее за руку, но пальцы Наталии выскользнули из моей ладони, когда она попятилась. Дверь за
