– Не удивляйся, – вдруг рассмеялась Викки. – Мне здесь всегда не рады.
– Как это?
– Я слишком часто дерусь, – задумчиво глядя в потолок, пояснила она.
– Ты слишком часто бьешь других девушек, – поправила ее сестра Ордена.
– Да, – согласилась пансионерка. – Именно поэтому специально для моего лечения наши лекари придумали изумительно горькую пилюлю…
– Ты должна когда-нибудь понять, что чувствуют девушки, которые по твоей вине получают травмы!
– Вы не поверите, прекрасно знаю, – ухмыльнулась Викки и посмотрела на меня. – Посидишь со мной?
– Конечно, – кивнула я и опустилась на край койки, где лежала пансионерка.
– Леди Инари! – тут же возмутилась женщина.
Интересно, как ее зовут? Мне частенько доводилось пользоваться услугами наших лекарей, но вот по именам я их до сих пор не знаю.
– Я не хочу оставлять свою подругу, она пострадала из-за меня.
– Из-за тебя? – Голос матушки Геллы звенел от напряжения. – Подробнее, пожалуйста.
Я и не заметила, когда она успела подойти к нам. Вернее будет сказать, подкрасться.
Виктория вздрогнула и сцепила руки в замок. Почему она так напряглась? Неужели испугалась мою наставницу?
– Из-за меня, – набрав воздуха и резко выдохнув, подтвердила я. – Она как раз мне показывала разученные с сестрой Арнитой па из танца, когда неожиданно погасли свечи и попадали люстры. Леди Виктория накрыла меня собой.
– Ты совершенно не умеешь врать! – тоном, от которого у меня мурашки побежали по спине, произнесла наставница. – Конечно, ведь этому тебя не учили. Не стоит и начинать, леди Инари.
– Сестра Гелла, не понимаю, о чем вы? – состроила я недоуменное лицо.
– Директриса Геллара, – поправила меня лекарь.
– Кто? – Вот теперь мне не нужно было ничего строить, мое удивление было искренним. – Это правда?..
– Да, юные леди, с этого дня я назначена директрисой нашего пансионата. Но попрошу не распространяться об этом до официального объявления, – и жестко добавила: – Итак, я жду правды.
– Вы только что ее услышали, – холодно отчеканила я. – Мне больше нечего сказать, а лгать, как вы уже заметили, я не умею.
– Все было именно так, – пришла мне на помощь Виктория.
– Вот как… – задумчиво протянула новая директриса Ордена Магнолии. – Изира, осмотри их, ширму сейчас принесут, я уже распорядилась.
И, круто развернувшись, она поспешила на выход.
Я чувствовала себя преданной. Мне только что вонзили в сердце нож и повернули рукоятку до упора. Матушка Гелла стала директрисой проклятого пансионата. Теперь понятно, почему она прекратила издеваться над моей внешностью. Я больше не нужна ей, и той свободы, о которой она когда-то говорила, мне никогда не получить. Все оказалось ложью.
– Инари, с тобой все в порядке? – сжимая мою ладонь, спросила Викки. – Ты побледнела…
– Я прекрасно себя чувствую, – выдавила я улыбку. – А вот тебе помощь точно требуется.
Викки не успела ничего возразить – принесли Г-образную ширму, которая полностью загородила нас от остального пространства палаты. Что удивительно, пока мы разговаривали, помещение, судя по голосам, наполнилось народом. Значит, девушки, которые участвовали в потасовке, тоже получили травмы. И поделом.
Но когда я увидела лекаря, зашедшего к нам за ширму, мне стало не до злорадства.
Появились опасения за свою жизнь. Такими ручищами впору не уколы ставить или бинты наматывать, а металлические прутья на ярмарочной площади гнуть. За все свои частые посещения лазарета я первый раз встретила эту высокую толстую женщину. У меня даже и мысли не возникло назвать склад ее тела иначе. Толстая, высокая, с крупным лбом, маленькими глазками, которые рассматривали нас с жадностью кота, почуявшего в миске перед ним жирную сметану. Довершал картину большой рот с тонкими губами. Она напоминала огромную жирную жабу.
– Добрый день, сестра Мартина, – глухо поприветствовала ее Викки.
– Добрый? Твоими стараниями опять работы прибыло, – пробасила женщина и закатала рукава.
Я громко икнула и съежилась.
– Мартина, этой девочкой займусь я, – пряча ухмылку, произнесла молчащая до этого сестра Изира и, нагнувшись ко мне, попросила: – Леди Инари, пересядьте, пожалуйста, на этот край кровати.
– Конечно, – хрипло согласилась я.
– У тебя такое красивое платье, – ласково заговаривала мне зубы лекарь, отвлекая внимание от раздавшегося хруста рядом. – Не переживай, твоей подруге никто не навредит, – ладонями удерживая мою голову, поспешила заверить женщина.
– Тогда что это за звук? – покосилась я в сторону.
– Сестре Мартине пришлось порвать платье Виктории, чтобы осмотреть ее, – оттягивая мое веко, прошептала женщина. – Не дергайся, я проверю твои глазки.
– Ай! – вскрикнула рядом Викки. – Прекратите! Не нужно меня лечить, само заживет!
– Сидеть! – рявкнула «жаба», заставив замереть не только свою пациентку, но и меня.
– С глазами все в порядке, – удовлетворенно сообщила сестра Изира и наклонила мою голову вниз, чтобы осмотреть шишку на затылке. – На ночь наложим компресс со специальной пропиткой, и гематома к утру рассосется.
– Может, мне лучше снять платье? – вздрогнула я, когда женщина задрала мою юбку.
– Конечно, снимете, когда принесут сменную одежду.
– А леди Виктории?
– Ничего, потерпит, закаливание полезно для организма, – вместо Изиры ответила сестра Мартина.
– Больно же! – прохрипела Викки и зло добавила: – Не свое не жалко?
– Леди Инари, скажите, а вам видна полоска на потолке? – вдруг спросила у меня женщина.
Не ожидая подвоха, я вздернула голову вверх, но потолок был девственно чист, радуя глаз своей белизной.
– Нет… Ай! – тут же вскрикнула я от резкой боли в колене.
– Потерпи, милая, все, теперь хорошо. – Сестра Изира оправила мой подол. – Сейчас принесут твои вещи, и сможешь переодеться. А я пока приготовлю вам обеим компрессы и успокоительный сбор.
Бросив красноречивый взгляд в сторону Викки, она вышла из-за ширмы.
– Я сказала, сидеть смирно! – ядовито прошептала сестра Мартина.
– А мягче нельзя? – в тон ей отозвалась воспитанница.
– Тебе нет. Все, жди, пока принесу мази и бинты.
– Можно подумать, я полуголая уйду, – вслед своей мучительнице буркнула Викки и поежилась.
– Ты-то? – обернулась женщина. – Ты и голая уйти можешь.
Я разглядывала девушку и мысленно содрогалась. На животе несколько кровавых полос, а спина, руки и ноги – сплошь в синяках и ссадинах. Следы от каблуков и ногтей пансионерок. А Виктория храбрилась, закусывая губу от боли.
– Почему они так жестоки?! – не выдержала я.
– Вот скажи, сколько раз ты была здесь, в лазарете, по моей вине? – вопросом на вопрос ответила она.
– Много, – не стала отпираться. – Но я никогда не говорила…
– Ты нет, – оборвала меня девушка и скривилась. – Зато другие охотно делились впечатлениями от встречи с моим крутым нравом.
– И скорой на расправу рукой? – хмыкнула я.
– Именно.
– Вот твои вещи, милая. Теперь можно натереть ножки мазью и переодеться, – как черт из табакерки, выпрыгнула из-за ширмы сестра Изира.
Она принесла длинную ночную сорочку, хлопковые гольфы и шерстяные носки. Аккуратно помогла мне снять платье и подозрительно ловко, как для лекаря, справилась со шнуровкой бюстье. Затем, практически невесомо касаясь моих синяков и ушибов, смазала отвратительно пахнущей мазью ноги и осторожно натянула гольфы, а после носки. Сорочку я надела самостоятельно.
– Спасибо, – улыбнулась ей. – А…
– Пойдем, я наложу тебе
