– Пришлось, вот и сделался.
Он нахмурился, очевидно решая, сказать или нет.
– Давайте уже выкладывайте начистоту, – заметил я.
Но он решил сменить тему.
– Спасибо за то, что помогли нам. И в особенности за сестру. С ней трудно временами.
– Мне платят, и это главное, – сказал я.
И не соврал. Ну, почти.
– Конечно, – сухо согласился Дантри.
Он гордо выпрямился в седле и деловито сообщил:
– Наши финансы уже не те, что раньше, но я позабочусь о том, чтобы мы когда-нибудь смогли заплатить вам за помощь.
Мы подъехали к приборам. Я осмотрелся, убедился в том, что мы здесь одни. Ночь спокойная, только временами плач неба мешается с шелестом ветра.
– Честно говоря, я не стану скучать по этому месту, – задумчиво выговорил Дантри, возясь с прибором. – Иногда кажется, будто душит сам воздух. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Понимаю. После возвращения вас будет трясти неделю. А может, и дольше. Зависит от того, сколько времени вы впитывали здешнюю отраву.
– Сегодня в форт прибыл обоз с припасами, – сообщил граф.
Да, я днем видел, как они подъезжали. Возможно, те самые всадники, которых заметила Ненн. И угораздило же меня не свериться с графиком транспортов.
– Знаете, что они привезли? – спросил Дантри.
– Надо думать, запасные фильтры для экстракторов влаги. И пайки: солонину, сухари. Может, если уж очень повезло, немного водки.
– Нет. Они привезли бобы. Кучу мешков с бобами.
Он недоуменно покачал головой:
– Столько опасностей в Мороке: и твари, и магия, и внезапно раскрывающиеся под ногами трещины. Люди все это прошли, рискуя на каждом шагу, и ради чего? Ради бобов? Какая чепуха! Война, страдания, ужас. Все это – безумие, противоестественное, ядовитое. С ним нужно покончить.
– Кончится оно само. И финала только два, – заметил я, поправляя линзы.
Дантри глянул, вернул их на место и не стал упрекать меня за ошибку.
– Наверное, в одном из них мы все превращаемся в драджей?
– В обоих, – уточнил я. – Разница лишь в том, произойдет это в наше время или после нашей смерти. Не стоит заблуждаться. Рано или поздно Глубинные короли обязательно выиграют. Их семеро, а у нас осталось лишь двое Безымянных. Глубинные короли уже выиграли. Они всего лишь ожидают, пока падет наша последняя защита. Если ты – бессмертный бог, какой смысл торопиться и рисковать? У них впереди вечность. Они уже попробовали проломиться, и Воронья Лапа спустил на них Сердце пустоты.
– А что такое это Сердце?
– Ни малейшего понятия, – искренне ответил я.
– Если их били раньше, их можно побить и снова! – с мальчишеским пылом воскликнул Дантри. – Ведь кто-то же в древние времена сумел заточить королей на дне океана.
– А теперь Воронья Лапа обезумел, – пожав плечами, заметил я. – Леди Волн не желает покидать свой остров. К тому же она нужна именно там, иначе драджи наделают кораблей и придут морем. Мы все просто отыгрываем время, надеясь, что успеем состариться и умереть без королевской печати на теле.
Дантри вздрогнул и снова уставился в прибор.
Мы закончили и направились к сомнительным удобствам форта. На сторожевой вышке сидел часовой с тяжелым арбалетом на коленях. Часовой закричал, веля назвать пароль. Я посоветовал часовому заняться любовью с самим собой. Тот захохотал и велел открывать ворота.
Ненн с Тнотой резались в шашки с парой солдат, вконец отощавшим парнем и чуть лучше выглядящей женщиной. Играть было особенно не на что. Кто потащит деньги в Морок? Играли на пряжки, порции виски, вахты и наряды, чашки сухих бобов. Похоже, Ненн выигрывала. Перед ней лежала горка хлама.
– Поднимаю, – сказал солдат.
Лицом он походил на умирающего от голода мула. Он отцепил серьгу, дешевый кусок олова, но все же лучше, чем ничего. Женщина тоже подняла. Ненн пожертвовала две шашки, чтобы не платить. Тнота посмотрел на доску, затем на меня. Играл он на удивление скверно, но то ли улыбалась удача, то ли противники допустили серьезные просчеты, и в его позиции за два хода достигался выигрыш над всеми тремя оппонентами. Скорее всего, Тнота и Ненн сговорились, решив поделить выигрыш. Да, такие вот они засранцы. Тнота ухмыльнулся, угадав мои мысли, и добавил в банк пару засушенных дорожных сухарей.
Второй ход Тнота запорол, но выправился на четвертом и гордо сгреб добычу. Солдаты кисло кривились.
Дантри околачивался неподалеку. Женщина оторвала взгляд от доски и, похоже, только сейчас заметила графа. Женщины обычно меняются, когда вдруг видят объект своих симпатий. Я сотни раз наблюдал, как уличные девки и метрессы в тавернах изображают это при виде клиента. Словно в задницу прыснули холодной водой: сразу спинка ровная, глазки блещут. Женщина улыбнулась благородному графу. Может, из-за его нелепых соломенных кудрей или из-за смазливого личика. Ну да, Дантри из тех, кого женщины провожают взглядом.
– Присоединяйтесь к нам. Сыграйте, – предложила она.
– Но я не знаю правил, – признался он.
Неудивительно. Шашки – не самая аристократическая игра.
– Я вам покажу, – пообещала она и дерзко похлопала по земле рядом с собой.
Дантри немного поколебался: садиться или нет. Все-таки голая земля, грязь. Но женщина молода и симпатична, а в соревновании между грязью и симпатичной молодостью последняя почти всегда выигрывает.
– Капитан, хотите? – предложила Ненн и так же похлопала по земле рядом с собой.
Я отклонил приглашение.
– Я помогу отвезти и упаковать, – предложил я, кивая в сторону навьюченных на лошадь приборов.
Граф поблагодарил, и я отправился к его апартаментам. Если можно так назвать, конечно, четыре голые каменные стены и парусину над головой. Хотя, надо думать, ему выделили лучшую комнату форта. Я подвел лошадь прямо к двери, открыл ее и обнаружил внутри Глоста, упаковывающего вещи хозяина. Глост помог мне сгрузить пять бронзовых треножников и надежно завьючить тетрадь. Замученный бедолага. Из него буквально чуть ли не сыпался песок.
– Вы не думали о том, что не худо бы уже и отойти от дел? – спросил я.
– Извините, но я – должник, – признался мне несчастный старик. – Старый граф Танза, отец Дантри, выкупил мои долги. А они были очень велики. Мне платят не так много, собрать и рассчитаться я никогда не смогу. Но я не в обиде. Граф вытащил меня из долговой тюрьмы. Я бы умер там, если бы не он.
– Как долго вы уже в семье?
– О, сэр, добрых тридцать лет. Должен признаться, лучшие мои годы, да. Сэр, я знаю, что выгляжу старым, но служить молодому графу – замечательно. Конечно, последние несколько недель были не совсем легкими.
Он робко глянул на меня, но не отважился заговорить, отвел взгляд.
– Что такое? – спросил я.
– Сэр, мы встречались раньше, очень давно.
– В самом деле?
– Да, сэр. В поместье ваших родителей. Конечно, вас тогда звали по-другому, но я не забыл вас. Вы были таким приятным юношей, мы все возлагали такие надежды на вас и молодую госпожу.
Я похолодел. Кое-что лучше оставить надежно похороненным
