Мне нужно сказать, что вопреки всякому здравому смыслу княгиня Эроно Херайнградская поступает во вред Пограничью.
Мне повезет, если не угожу в белые камеры.
А если я сумею убедить, что тогда? Эзабет нужен доступ к ядру Машины. Леди Волн по-прежнему на Пайре. Можно сообщиться с ней через коммуникатор, умолить ее явиться, спасти нас. Я уже знал, что она не ответит. Но, провались оно пропадом, нужно попытаться!
Мной двигали мечты и беспомощная надежда, слепая вера в то, что последняя карта и есть нужный козырь. Чертовски невыгодный расклад, но больше на руках ничего нет.
Мимо – на запад, подальше от Морока, – стуча по мостовой, медленно тащатся три запряженные мулами телеги. На них знакомые тускло-зеленые мешки. В таких перевозят трупы. На облучках сидят унылые усталые солдаты.
– Кого грохнули? – спросил я.
– Большой патруль. Лейтенант Мирков и полсотни его людей. Они зашли всего на двадцать миль. Почти в поле обзора с гребаных стен, – ответил солдат.
– Какой батальон? – крикнул я в спину.
– Одиннадцатый, – обернувшись, крикнул солдат.
Одиннадцатый. Сплошь молодняк, детский сад, зеленый, как планктон. Меня продрало морозом. Трупы уложили тесно, как пайки в кладовке. Если короли отправляют разъезды так близко к Валенграду, значит, дела еще хуже, чем я думал. Драджи прямо подстрекают нас выйти и сразиться.
Может, так оно и есть на самом деле.
У Венцера только десять тысяч в Валенграде. Остальные ушли на Три-шесть. Святые духи, что за дерьмо.
Я уныло побрел к цитадели. Заморосил легкий дождь, приятный после душной сырости. Мои мысли все возвращались к Тноте. Ведь он один из немногих моих старых друзей. Настоящих друзей. Мушкетная пуля предназначалась Дантри. Тнота ни при чем, но я впутал его.
Я слишком погрузился в свои мысли – и слишком поздно заметил, куда зашел.
– Капитан Галхэрроу, старина, можно на пару слов?
Я чуть не столкнулся лоб в лоб с ублюдком Станнардом. Он нарочно? Или дурацкий, мать его, случай? Скотина в длинной шинели, застегнутой на одну верхнюю пуговицу. А руки не в рукавах, спрятаны. Будто чертов плащ. Крайне нелепый способ носить шинель. Хотя отлично скрывает то, что под ней.
– Я по делу к маршалу, – почти не соврал я. – Если твоя хозяйка хочет меня, пусть поговорит с ним.
Станнард пошел рядом. У меня прямо зачесались кулаки. Когда работа – доставлять людям неприятности, начинаешь их предчувствовать. Что-то не так.
Я остановился и посмотрел на Станнарда.
– Ты же знаешь, княгиня не любит отказов. Как-то оно любопытно получается, мы с тобой все время пересекаемся, – улыбаясь, выговорил он.
Фальшивая улыбка. Волчья.
– Мы отправили тебя искать женщину. А теперь мы ищем ее сами, а она у тебя. Где она?
– Хочешь ведьму и ее брата? Они в какой-то таверне в Пайксе. Отправились пить. Наверное, в «Открытую бочку». А где они сейчас – да хрен их знает.
– Ты и в самом деле хочешь испытать мое терпение? – елейно улыбаясь, выговорил Станнард.
До чего поганая гримаса! Будто говорит, что вот сейчас я сделаю тебе больно и буду тому радоваться.
Наконец я заметил остальную банду в княжеских цветах, торчащую в конце улицы. Я глубоко вдохнул, пытаясь привести мысли в порядок и четко рассудить. Проверил подходы, глянул назад.
Парочка болталась сзади, пытаясь выглядеть непринужденно и не подходить слишком близко. Надо же, не хотели меня спугнуть. Профессиональные вояки, не какой-нибудь уличный сброд. Они сумели окружить, но притом все носили одинаковые балахоны и выделялись среди толпы, как невеста на свадьбе. Солдафоны. Вон у одного торчит из-под пальто рукоятка меча. Никто не таскает с собой длинный меч, если не намерен его использовать. Тесак на моем боку вполовину короче, заточен с одной стороны, куда легче и быстрее меча. Но тут уже никакой разницы. Никакое фехтование не поможет, если ты против пятерых. Я это понимаю. Станнард это понимает – как и все его люди.
– Давай будет откровенными друг с другом, – предложил Станнард, как один здравомыслящий человек другому.
Я то и дело поглядывал на парочку в конце улицы. Те блюли дистанцию.
– Ты сэкономишь нам массу времени, если приведешь меня к ним, чтобы я мог безопасно отвести их к княгине.
А, так она решила действовать напрямик, решительно и быстро. Политика кончилась, маски разваливаются. Наверное, она поняла, что я догадаюсь, завидев ее людей первыми прибывшими в Мод. Если сейчас на Эзабет наложит лапу сам Венцер, он уже не выпустит ее, понимая ее важность, и не даст в обиду. Но если обоих Танза возьмут головорезы княгини, Дантри не переживет закат, а что они учинят с Эзабет, страшно даже и представить.
– У меня встречное предложение, – сообщил я, криво ухмыляясь на манер Станнарда. – Ты сейчас идешь лесом, а я иду к маршалу. Я больше не работаю на Эроно.
– Приятель, – выговорил Станнард и потянулся схватить меня.
Его левая рука отодвинула полу шинели, и я увидел нож в правой. Дальнейшее случилось само по себе. У меня сработал отточенный годами рефлекс. Вот Станнард тянется ко мне, а вот он уже отшатнулся, вопя, и его лицо брызжет кровью. На сером лезвии тесака, выдернутого одним движением, яркие потеки крови. Когда надо рубить, нет времени думать. Один удар – и кто-то из двоих труп.
Станнард отступил на пару шагов, схватившись за разрубленную щеку, шатаясь, истошно воя. Я решил не рисковать и сделать ему дыру меж ребер, но ублюдок был в доспехах, и мой клинок соскользнул. Прочая Синяя бригада ожила и проворно понеслась ко мне, откидывая полы шинелей и вытаскивая сталь.
Я побежал.
Впереди открылся закоулок, я бросился в него, увидел деревянную изгородь высотой по плечо, положился на халтурную плотницкую работу и гниль, врезался, разнес в щепы, посыпавшиеся на меня, покатился, вскочил, весь с головы до пят в липкой грязи. Солдафоны мчались с железом наперевес, двое – с длинными мечами, остальные с тесаками. Все сбросили шинели, открыв форму Эроно. Тут решать нечего. Драться с такой оравой все равно что цепляться с «малышом». Чистое самоубийство.
Я не шибко хорошо бегаю, но, удирая от погони, могу творить чудеса. Я помчался по Лум-стрит, выскочил на плотно забитую дорогу. Люди шарахались в стороны – то ли из-за окровавленного меча в руке, то ли потому, что я отшвыривал особо медлительных. Одна девка покатилась кувырком, раскидывая подштанники из бельевой корзины. По ним тут же протопала вся орава Станнарда. Мне вслед орали, веля остановиться. Прохожие оттого шарахались еще проворнее, не желая вставать
