– Либо вы, мистер… пусть будет мистер Бёрд… Так вот, либо вы очень глупы, в чём я сильно сомневаюсь, либо обладаете стальными нервами. Что ближе к истине. Поэтому мы вами и заинтересовались. Кстати, правильно, что не сделали попытки убежать – везде мои люди, и они моментально изрешетили бы вас пулями.
– Какие страшные вещи вы говорите… Может, по стаканчику виски со льдом? Или вы предпочитаете скотч? Бренди? Может, сигару?
– Нет, от сигар увольте. Я не курю, и мой помощник тоже. К алкоголю мы тоже относимся прохладно… Хотя, так уж и быть, плесните White Horse с парой кубиков льда. Клайд, ты что будешь?
– Пожалуй, тоже не откажусь от виски.
Я извлёк из бара бутылку и три хайболла, из небольшого морозильника – формочку с кубиками льда. Пока разливал на два пальца и клал щипчиками лёд, прокручивал в голове, каких вопросов мне следует ждать от Гувера. Судя по тому, что он назвал меня моими настоящими именем и фамилией, директор ФБР кое-что о моём прошлом знает. Вопрос: насколько много? Думается, именно моё прошлое – а что же ещё! – и стало причиной его здесь появления.
– Благодарю, – кивнул Гувер, принимая хайболл и делая маленький глоток. – Итак, мистер Бёрд, вы наверняка задаёте себе вопрос, что глава Федерального бюро и его заместитель делают в вашем номере. Ведь так?
Я слегка пожал плечами и прикрыл на мгновение глаза, подтверждая очевидное. И тем самым как бы давая понять, мол, продолжайте, я вас внимательно слушаю.
– Вам знаком мистер Лейбовиц? Антиквар, чей магазин находится в Нью-Йорке на Уорбертон-авеню, 34?
Вот, значит, куда копнули. И наверняка старик не стал геройствовать, выложил им всё, что обо мне знал. Ну, или почти всё. Эти парни не успокоились бы в любом случае, не выудив нужной им информации. А почему Лейбовиц мне не позвонил, не предупредил? Правильно, потому что, во-первых, не знает моего номера телефона, а во-вторых, на фиг ему это надо, лишний раз подставляться. Если вообще антиквар ещё жив и не находится в застенках гестапо… пардон, федеральной тюрьмы. Вот и получается, что мои претензии к Лейбовицу ничем не подкреплены.
Эти мысли в спрессованном виде пронеслись в моей голове буквально за пару секунд. Я притворно вздохнул:
– Мистер Лейбовиц… Хороший человек, пригрел меня, когда мне некуда было идти. Надеюсь, с ним всё в порядке?
– О да, не переживайте, обошлось без физического воздействия, – махнул рукой Гувер. – Он уже не в том возрасте, чтобы упорствовать. Находится под подпиской. Пока не удалось допросить капитана Уолкера по причине его отсутствия на американском континенте, но, уверен, по возвращении он тоже сможет нам много чего о вас рассказать. Хотя и уже имеющейся информации, добытой у Лейбовица и ещё кое у кого, хватило бы за глаза, чтобы отправить вас в Синг-Синг до конца ваших дней или вообще поджарить на электрическом стуле.
– Даже так? И что же такого я натворил?
Будем делать хорошую мину при плохой игре и постараемся узнать, что они нарыли обо мне, а потом уже начнём плясать от печки.
– Хорошо держитесь, мистер Бёрд! Кстати, плесните мне ещё виски, и моему другу тоже. Спасибо… Что ж, давайте я напомню вам кое-какие страницы вашей весьма любопытной биографии.
Гувер закинул ногу на ногу, откинувшись на спинку кресла, и казалось, в этот момент он всецело был поглощён разглядыванием на свет содержимого бокала. Наконец, спустя минуту, он снова перевёл взгляд на мою персону.
– Итак, в начале 1938 года вы бежали из лагеря для уголовников и политических заключённых, находящегося на севере СССР. Бежали через Архангельск, незаконно пробравшись на сухогруз Liberty под командованием мистера Уолкера. В мае того же года вы высадились в порту Нью-Йорка и с рекомендательной запиской от капитана отправились к антиквару Абрахаму Лейбовицу. В тот же день вы выпроводили из его магазина двух грабителей, представившись сотрудником ФБР… Согласись, Клайд, – обратился он к помощнику, не сводя с меня пристального взгляда, – довольно смело.
– Угу, – подтвердил тот, пригубив виски. – Смело и нагло.
– Пока не вижу никакого криминала, – заметил я. – Тот факт, что мне пришло в голову прикинуться федералом ради того, чтобы спасти старика от грабителей, вряд ли тянет на срок.
– Всё ещё впереди, – улыбнулся Гувер краешком губ. – Хотя уже только одно незаконное пересечение границы Соединённых Штатов является серьёзным нарушением закона, и капитана Уолкера ждёт судебное разбирательство. Кстати, откуда у вас такое хорошее владение английским языком? Вряд ли вы учили его, сидя в лагере.
– А вот тут и не угадали! Именно в лагере со мной сидел ирландец, некто Джим Хейли, который и учил меня английскому. Язык мне на удивление легко давался. А уже в Штатах у меня появилась возможность вволю попрактиковаться.
Ну, мистер Гувер, есть что возразить на мой экспромт? Будешь проверять, сидел ли в Ухтпечлаге на самом деле такой Джим Хейли или поверишь на слово? Тем более как проверить? Отправлять запрос в НКВД, в Управление лагерей?
– Что ж, как одна из версий принимается. Я слышал, что НКВД хватает даже иностранных граждан, если заподозрит их в шпионаже… Как бы там ни было, Лейбовиц разрешил вам жить у него, вы стали ему помогать в его работе, и вскоре судьба забросила вас в Лос-Анджелес, где вы познакомились с Джеком Леонардом Уорнером. Он предложил вам небольшую роль в одном из своих фильмов, вы немного подумали и согласились. Между делом вы написали для студии несколько сценариев, по которым впоследствии были сняты неплохие фильмы.
– Вам они понравились? – нагло влез я со своим вопросом.
– Честно скажу – да, как и ваш режиссёрский дебют «Месть подаётся холодной». Но Голливуд стал лишь частью вашей многогранной деятельности. Главный доход вам начало приносить нелегальное казино и бордель в Гарлеме, которые вы создали на паях с неким Лэнсом Джорданом, уже до этого попадавшим к нам на карандаш. Особенно дерзко выглядело похищение игровых автоматов из полицейского участка…
– У вас имеются доказательства? – стараясь сохранять невозмутимость, спросил я, в то же время чувствуя, как почва под ногами начинает предательски подрагивать.
– У нас имеются протоколы допросов некоторых людей, – неопределённо ответил глава ФБР. – И поверьте, эти протоколы имеют юридическую силу, даже если вам взбредёт в голову отпираться. Одна бойня в ресторане «Русь», – у него это прозвучало как «Гусе», – чего стоит! Сколько людей Бонанно вы тогда отправили на тот свет? Четверых?
Я многозначительно молчал, тем самым предлагая Гуверу продолжать.
– Вообще вы сделали
