– Сколько там ещё у меня времени осталось? – спросил я с наигранной ленцой, открыв глаза.
– Тридцать секунд.
– Что ж, вам удалось меня уговорить.
– Вот и замечательно, – вполне дружелюбно улыбнулся Гувер. – Я не сомневался в вашем здравомыслии, мистер Бёрд. – Он протянул руку, которую мне, поднявшись с тахты, пришлось пожать. – Итак, раз вы согласны, поговорим о деле. Сейчас мы не просим от вас слишком многого. Не хотим вас подставлять под возможный удар. И эта наша встреча, надеюсь, останется между нами?
– Если только не проболтается мой портье. Ведь именно он дал вам запасной ключ от моего номера?
– Уверяю вас, он не проболтается. Итак, насколько я знаю, у вас довольно неплохие отношения с Мейером Лански. Может, они и не выходят за рамки деловых, но вы уж точно не враждуете, как это было два-три года назад с некоторыми представителями организованной преступности Нью-Йорка.
– Лански мне кажется из всех них наиболее адекватным, – согласился я. – Может, потому, что у евреев, по сравнению с итальянцами, с нервами как-то получше. А вы, часом, не пытались завербовать самого Лански?
– Лански на нас не работает, пока во всяком случае, – посерьёзнел Гувер. – Может, с вашей помощью и удастся с ним договориться, но подобраться к нему не так-то просто. Находите предлоги, чтобы общаться с ним почаще, выводите его на более откровенный разговор, но не делайте это слишком навязчиво, чтобы не вызвать подозрений. Нам нужно знать, что происходит в организации, что они планируют, чем живут…
– Вряд ли Лански будет со мной настолько откровенен, – усмехнулся я. – Тем более он уже с неделю как куда-то исчез.
– Лански сейчас на Кубе, обстряпывает свои делишки с игорным бизнесом. А оттуда, насколько я знаю, летит на Багамы. Вот по возвращении и поговорите, может, что-то узнаете. В конце концов, вы почти земляки, он же из… м-м-м… Гродно, да Клайд?
– Всё верно, босс.
– Он из Гродно, это бывшая Российская империя, вы наверняка общаетесь с ним на русском, невольно чувствуя друг к другу симпатию и расположение. Поверьте, общие корни на чужбине многое значат. А было бы замечательно, познакомься вы поближе и с главами других кланов. Конечно, это дело не одного дня и даже не одного года, может, вам вообще не удастся наладить с ними тесные отношения, но попытаться всё же стоит.
– А когда они узнают, что я внедрённый агент ФБР, повесят меня на моих же кишках. И это в лучшем случае. Никак нельзя обойтись без подобного рода осложнений?
– Все мы чем-нибудь рискуем, мистер Бёрд, и не в вашем положении выдвигать встречные условия. Соблюдайте разумную осторожность, информацию будете передавать через третьих лиц, так что никто ничего не заподозрит.
– А могу я узнать, что это за третьи лица?
Гувер и Толсон обменялись многозначительными взглядами.
– В данном случае это мистер Стетсон, – ровным голосом произнёс директор ФБР.
– Стетсон? И давно он на вас работает?
– Уже не один год в качестве негласного осведомителя. Когда-то мы сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться. Стетсон согласился послужить на благо американского народа. И мы попросили его проявить инициативу, чтобы попасть на вашу фабрику, и он не мог отказать себе в удовольствии стать вашим помощником, вашей правой рукой. К нему внимание меньше, чем к вашей персоне, поэтому информацию будете передавать через него.
– Ладно, чёрт с ним, хотя я и слегка разочарован. Вот так доверяешь людям… Выкладывайте, что у вас там ещё за пазухой?
– Также мы имеем виды на вашу телерадиокомпанию. Используя её, мы могли бы нужным образом воздействовать на умы простых американцев. Пока ваша аудитория не очень большая, но, уверен, с каждым годом она будет расширяться. И мы к этому тоже приложим руку.
Ах ты ж гнида! Моё же оружие собрался вырвать у меня из рук! И самое хреновое, что я ничего с этим поделать не могу. Не взрывать же мне свою телерадиокомпанию к чёртовой матери, чтобы просто насолить этому подонку! Только огромным усилием воли я заставил себя никак не выдать, ни взглядом, ни жестом, обуревавшие меня эмоции.
– Если это будет на благо Америки, на благо моей новой родины, почему бы и нет?
– Надеюсь, вы искренни, мистер Бёрд, – криво усмехнулся Гувер. – Уверяю, мы не собираемся делать из ваших СМИ пропагандистский рупор, однако от мысли исподволь влиять на граждан США не отказываемся. Рекомендации, что именно мы хотели бы увидеть и услышать, готовы передавать через Стетсона. Для радио достаточно будет просто прочитать переданный нами текст, в случае с телевидением нам придётся отсматривать готовый материал, после чего вы получите добро на запуск его в эфир. Не хмурьтесь, мистер Бёрд, мы тоже будем оказывать вам всяческое содействие. Даже, например, закрывать глаза на некоторые незначительные проступки.
– Хм, не думал, что где-то преступил закон… в последнее время.
– Жизнь – штука сложная, не зарекайтесь.
– Что ж, хоть в чём-то есть положительная сторона, – выдавил я из себя улыбку и следом выдал экспромт: – Кстати, недавно у меня появилась одна мыслишка… Не запустить ли на моём канале сериал о ФБР, называться будет что-то вроде «Лас-Вегас – место преступления». Или даже лучше «Лос-Анджелес – место преступления». Как вы на это смотрите?
– А что, хорошая идея. Особенно в свете того, что многие до сих пор неправильно воспринимают образ агента Бюро. А мы ведь делаем важное дело, очищая Америку от скверны. Оповестите нас, когда приметесь за дело, возможно, мы со своей стороны сможем вам помочь и словом и делом. И да, прежде чем мы с вами расстанемся… Не забывайте об ордере, он пока ещё действителен.
Вот же сука! И вновь пришлось брать в кулак всю силу воли, чтобы не размазать Гувера и его помощника по стене моего номера. Закрыв за незваными гостями дверь, я рухнул на тахту, раскинул руки и закрыл глаза. Минута за минутой прокручивал в памяти разговор, вспоминая, где я мог сказать что-то не то, что могло бы пойти мне во вред. Да нет, вроде лишнего не сболтнул, тем более я почти всё время оставался в роли слушателя.
А теперь можно подвести итог сегодняшней встречи. Первое: о моих контактах с советской разведкой не было сказано ни слова, а это значит, Гувер о них либо не знает, либо приберёг козырь в рукаве, чтобы достать его позже в удобный для себя момент. Мне хотелось
