– Вы и это знаете?!
– Обижаете, мистер Бёрд, – не удержался от улыбки Гувер. – Мне многое о вас известно, мои люди не зря едят свой хлеб… Кстати, кем вы были в СССР?
– Кем я только не был! И творчеством занимался, и тяжёлым физическим трудом. Последнее место работы – докер в порту. Впрочем, какое это имеет отношение к нашему разговору?
– Действительно, никакого, просто я удовлетворил своё любопытство… Одним словом, вы всесторонне развитый человек. А знаете, что меня едва ли не больше всего удивляет? Вы пострадали от сталинского режима, однако при этом всячески агитируете американцев помогать коммунистам. Как такое возможно?
– Одна маленькая, но существенная деталь, мистер Гувер, если позволите… Помогать не коммунистам, а русским людям. Тем самым, которые страдают и от комми, как у вас говорят, а теперь ещё и от немецких фашистов. Тут уж, как ни крути, а я русским родился и русским остаюсь, а потому не могу равнодушно смотреть на то, как гитлеровская армия уничтожает мой народ, и не исключено, что и моих близких, оставшихся на родине. И разве плохо, если Советский Союз и Соединённые Штаты объединят свои усилия в борьбе с общим врагом? Врагом, угрожающим одним своим существованием всему прогрессивному человечеству, всей мировой цивилизации. Америка сейчас сражается с японцами, но все мы прекрасно знаем, что джапы – союзники немцев, а значит, у русских с американцами общие враги, и наши страны должны друг друга поддерживать в это сложное и страшное время. Не так ли, джентльмены?
Мой патетический спич, надеюсь, был воспринят директором ФБР и его замом с пониманием. Во всяком случае, оба согласно кивали, когда я взывал к чести и совести американцев.
– Всё верно, у нас общие враги, и хотим мы того или нет, но нам придётся объединиться. Впрочем, сейчас не об этом. Мы к вам, собственно говоря, явились по другому вопросу.
Ни поза, ни мимика Гувера ничуть не изменились, однако атмосфера в помещении неуловимо приобрела другой оттенок. Сразу стало понятно, что всё до этого сказанное было лишь прелюдией.
– Мистер Бёрд, несмотря на все ваши деяния, я допускаю, что закон вы преступали в какой-то мере в силу жизненных обстоятельств, являясь при этом неплохим, в общем-то, человеком. По крайней мере, сейчас вы ведёте жизнь, вполне укладывающуюся в рамки закона, исправно платите налоги, даже подарили Вегасу школу. Я видел её, хорошая школа, такая сделала бы честь и более солидному городу. Да и для военного ведомства выполняете кое-какие заказы. Это не говоря уже о массе неожиданных и рискованных, на первый взгляд, но на самом деле прибыльных предприятий. Я думаю, вы готовы и дальше приносить пользу своей новой родине. Не так ли, мистер Бёрд?
– Конечно, мистер Гувер, Америка стала моим домом, а все нормальные люди хотят сделать свой дом как можно лучше, – подобострастно заявил я.
– Я рад, что мы понимаем друг друга. А раз вы хотите, чтобы наш общий дом стал чуточку лучше, то наверняка не откажетесь выполнять для нас кое-какие поручения.
Он произнёс эту фразу утвердительно, и я не мог не поинтересоваться:
– Наверное, я для вас весьма важная шишка, если меня вербует лично директор ФБР, да, мистер Гувер? Что ж, приятно это сознавать… А могу я узнать, какого рода поручения вы собираетесь мне давать?
– Сначала я хотел бы получить от вас принципиальное согласие.
– Вот даже как… А если я откажусь с вами сотрудничать?
– Клайд, – обернулся он к своему помощнику, – ордер на задержание нашего друга всё ещё у тебя? Дай-ка его сюда.
Гувер взял у Толсона свёрнутый вчетверо лист бумаги, поднялся, подошёл к моей тахте и развернул документ перед моим носом.
– Как видите, я вас не обманываю, мистер Бёрд. Ордер за подписью Генерального прокурора Соединённых Штатов Фрэнсиса Биддла. Он тоже в курсе вашей биографии, во всяком случае, интересующей закон части. Хотите, я обрисую ваши перспективы на ближайшее будущее, если вы продолжите играть в героя и нам придётся этой бумагой воспользоваться?
Я молчал, глядя, как Гувер сворачивает ордер и прячет его во внутренний карман своего пиджака.
– На вас наденут браслеты и погрузят в самолёт, следующий ближайшим рейсом в Нью-Йорк. Спасибо вам, что расстарались на аэропорт, иначе пришлось бы конвоировать вас поездом до Лос-Анджелеса, а оттуда уже только лететь самолётом на Восточное побережье. Ваши счета также будут арестованы. Вам предоставят самого паршивого адвоката, потому что без денег и влиятельных друзей – ну разве что Уорнер вдруг решит за вас вступиться – на хорошего адвоката можно не рассчитывать. Затем будет утверждён обвинительный акт, на основании которого… Кстати, вы предпочитаете обычный суд или суд присяжных? Ну, предположим, суд присяжных вынесет вам обвинительный приговор, и вас до конца ваших дней упекут в Синг-Синг. Поверьте, минимальный срок, который вам светит, тридцать лет. Вряд ли вы доживёте до того дня, когда вас выпустят из тюрьмы. А если вам всё же повезёт, то на свободу вы выйдете жалким больным стариком без единого зуба во рту. Но почему-то я уверен, что свои дни вы кончите за решёткой, а похоронят вас как приблудную собаку за тюремной оградой. И поверьте, вся ваша жизнь в тюрьме превратится в настоящий ад. Вас поместят в камеру к чернокожим, уж насчёт этого мы позаботимся. Вы станете для них аппетитной белой девочкой и каждую ночь будете ублажать их сексуальные потребности. Тем временем весь ваш бизнес будет национализирован, как основанный на грязных деньгах. Отель, казино, фабрика, телерадиокомпания, ваша доля аэропорта – всё перейдёт в руки государства. Поверьте, Соединённые Штаты будут только рады такому подарку. Может, зря я тут перед вами распинаюсь, а, мистер Бёрд? По-моему, обрисованный мной вариант даже предпочтительнее того, что я вам предлагаю в качестве альтернативы.
– Я тоже так думаю, – подал голос Толсон. – Но раз уж мы здесь, босс, наверное, неправильно будет давать обратный ход?
– Верно, Клайд, в ФБР работают люди чести, поэтому первоначальное предложение действительно ещё, – Гувер кинул взгляд на часы, – ещё три минуты. На вашем месте, мистер Бёрд, я соглашался бы. Время пошло.
Я прикрыл веки, откинувшись на подушки тахты. М-да-а, обложили, суки, так, что реально хрен куда дёрнешься. А я-то, дурилка картонная, уж было успокоился, поверил, что всё в жизни идёт по накатанной. Что испил я свою чашу до дна, и теперь кто-то свыше будет мне всячески благоволить. Ага, как же, раскатал губу! Вот он передо мной стоит, мой злой рок. Стоит и ждёт моего решения. И каким же оно будет? Правильно, геройства в моей жизни уже хватало, пора стать более покладистым. Тем более
