Хадрат покачал головой.
– Этот шлюз действительно имеет кое-какие повреждения, но он постоянно эксплуатируется. Каждый день на Гимнию прибывают космические корабли, и многие из них – через шлюз.
– Процент весьма невысок. И на то есть причины.
– Что ты желаешь услышать, Сетембра? Я могу предложить тебе только правду. А правда такова: я бы обязательно передал Иницу Ордену.
– Возможно, и передал бы. Но сперва ты хотел что-то от нее получить.
У Хадрата подвело желудок. Одновременно он заметил через окно, как баркас орденских техников отстыковался от шлюза и устремился обратно к собору. За ним пылал ад газовой планеты.
– Мне многое о тебе известно, Хадрат Талантис, – продолжала Сетембра. – Все твое существование определяется двумя константами. Одна из них – фанатичная преданность ТИШИНЕ и Кавдорскому дому. Вторая – мечта о возмездии, ненависть к твоему брату Фаэлю. Какая из этих двух причин подвигла тебя рискнуть всем, лишь бы перехватить непокорную племянницу? При всем желании я не вижу никакой связи между этой девицей и ТИШИНОЙ. Я лично испытывала Иницу и избрала ее в качестве невесты для Божественной Императрицы, я знаю ее лучше, чем родной отец. И я знаю, что ТИШИНА для нее – не более чем бабьи сказки, которые она презирает. Совсем иначе дело обстоит с ее чувствами к дяде Фаэлю. Когда она была еще малышкой, они были весьма близки. И я не могу не задаваться вопросом: уж не решил ли ты, что Иница приведет тебя прямиком к Фаэлю – к человеку, которого ты ненавидишь больше всех на свете?
Хадрат молча смотрел на нее. Она – глас Камастраки, это один из ее титулов, и сейчас ее слова гремели под высоким сводом, словно раскатистый рокот из пасти черной дыры.
– Я полагаю, что Фаэль вышел на связь с Иницей, – проговорил он после долгой паузы. – Возможно, именно он подстрекнул ее к бегству. Также не исключено, что на самом деле Кранит работает на него, но в это я не очень верю – насколько мне известно, у оружейника с пиратами старые счеты. Более того, я думаю, что он смешал Инице все карты, когда попытался увезти ее на Вирикаан. Возможно, что в ее первоначальных планах некую роль играл этот молодой капитан. Или он действительно помощник Кранита. Как бы то ни было, я считаю, что побег Иницы затеян не без участия Фаэля. Что они, скорее всего, оговорили какое-то место встречи. Или она даже знает, где он скрывается и как туда добраться.
– Итак, ты считаешь, что Иница могла бы привести тебя к брату. К твоему заклятому врагу Фаэлю.
Хадрат кивнул с видом человека, признающего свое поражение. Все, что он сказал, соответствовало правде – только вот сказал он далеко не все. Существовала еще одна тайна – куда более важная, чем все эти семейные распри, которым ведьма придавала слишком большое значение.
– Я передал бы Иницу Ордену, – повторил он. – Как только бы она мне сказала, где найти Фаэля.
Вихрь в глазу ведьмы вновь завертелся быстрее, но на этот раз не перерос глазницу. От него исходило нечто гипнотическое. В то же время здоровый глаз Сетембры сверлил его с напором, который причинял едва ли не физическую боль.
– Командир Хадрат Талантис, – официальным тоном произнесла она, – благодарю тебя за откровенность и за готовность к сотрудничеству. Чтобы гарантировать их и в дальнейшем, «Кавдор Терминус» пока что не покинет ангар собора.
– Означает ли это… – начал он возмущенно, но она тут же перебила его:
– Это означает, что ты мой гость, – в ее улыбке сквозил безмерный холод Вселенной. – Это значит, что Орден и Гильдия пускаются на поиски вместе.
29
«Кночи» скрипела и дребезжала от гиперпрыжковых перегрузок. Звезды за окном кабины погасли. Существовали высокочувствительные сенсоры, которые распознавали в гиперпространстве следы света и даже какие-то чудовищные колышущиеся формы, но человеческому глазу эта задача была не по силам. Иница не видела снаружи ничего, кроме черноты.
– Мы все еще живы, – сказал Кранит. – Чем не повод порадоваться?
Откинувшись на спинку кресла, он скрестил руки за головой и выложил тяжелые боты на приборную панель. Он жевал табак и то и дело сплевывал коричневый сок в жестяную миску на полу.
– Мы понятия не имеем, где окажемся, – сказал Гланис. – И в каком состоянии будет второй шлюз – на выходе из гиперпространства. Чем не повод сохранить ясную голову?
– Вряд ли я буду драться лучше, если меня будет ломать, – возразил Кранит, пожав плечами.
Иница сорвала фольгу с одного из продовольственных пайков, которыми они с Кранитом закупились на Нурденмарке. В упаковке оказались три высококалорийные плитки из протеинов, вкусовых добавок и химических концентратов. Пахли они, как водоросли, долго пролежавшие на солнце.
– Ничего лучше не было, – сказал Кранит, заметив ее гримасу.
– Ничего дешевле, ты хотел сказать.
– Ничего лучше из дешевого. Кроме того, – он покосился на Шару и довольно ухмыльнулся, – я отвалил за это ведро немало Танторовых денег. Кто бы мог подумать, что у меня будет собственный корабль.
Как и ожидалось, контрабандистка пришла в бешенство.
– Это мой корабль, будь оно все проклято! Можешь подать иск губернатору Дьеньи и оспорить договор с Кальтаром Пином, если считаешь иначе.
Кранит отлично знал, за какие ниточки дергать. К тому же панадский жевательный табак явно поднял ему настроение.
– Только посмотри на себя: ты и без ошейника готова по любому поводу взорваться. Бедняга Ольфур зря старался.
Происходящее явно доставляло ему удовольствие – это не могло не вызывать недоумения, но в то же время почему-то успокаивало.
Иница бросила взгляд на Музу, по-прежнему ютившуюся на откидном сиденье: когда упомянули Ольфура, она едва заметно вздрогнула.
– Ольфур нас всех спас, – сказала ей Иница. – Он был достойный человек.
Кранит хлопнул себя по ляжке.
– Каким только Ольфур ни был, но достойным – нет уж, извините!
Иница швырнула ему в голову протеиновую плитку.
– Твой друг Ольфур пожертвовал жизнью ради того, к кому питал глубокие чувства. Если этот поступок нельзя назвать достойным, то какой можно? Кстати, у меня лично возникает вопрос, как последний оружейник спасся с Амуна, тогда как всех остальных уничтожил орденский флот. Вел ли он себя при этом достойно? – она прикусила язык, но поздно – слова уже сорвались с губ.
Кранит перестал жевать. В нездоровом освещении кабины казалось, что Шара побледнела. И Гланис напрягся, приготовившись броситься наперерез Краниту, вздумай тот сделать хоть одно движение в сторону Иницы.
– Можно я скажу? – попросила Муза.
Кранит молчал, глядя во тьму за окном.
Муза защебетала:
– Ольфур рассказывал мне, что случилось на Амуне. И как Кранит выжил при миросожжении. Он спас из огня множество людей, предприняв отчаянный
