– Меня там вообще не было, – сказал Кранит.
Никто больше не осмеливался заговорить, даже Муза сжала губы. Иница подумала: правда ли Ольфур навешал ей лапши на уши – или она пыталась помочь Краниту? Это означало бы, что ее создатели вложили в нее достаточно эмпатии – а также способность говорить неправду.
– Когда появились соборы, я как раз летел на Амун, – голос Кранита звучал глухо. – Возвращался с войны, в которой полтораста наших дрались на стороне Ордена. Все они погибли – выжил я один. Я слышал, что между Высшим Советом Амуна и ведьмами произошел раздор, но никто и помыслить не мог, что последствия будут такими… что все так кончится. Вероятно, Амун давно уже был ведьмам как бельмо на глазу. Может, они опасались, что однажды мы восстанем против них, – он сделал паузу. – Должно быть, все произошло очень быстро. Соборы уже исчезли, когда я прилетел. Амун пылал, словно костер. Огонь горел еще полгода, и до сих пор там даже кораблю некуда сесть.
Тот же сценарий, что на Эмпедеуме, подумала Иница, – с той лишь разницей, что там миросожжение произошло более девяти столетий назад. А после нападения на Амун – единственную луну необитаемой планеты – не прошло и двух десятилетий. Орден застал оружейников врасплох и подло атаковал их с максимально возможного расстояния.
Она встала с кресла, подошла к Краниту и присела рядом с ним на корточки.
– Мне очень жаль. Я наговорила чепухи. Прости, пожалуйста.
Он все смотрел в пустоту за окном. Потом резко вздохнул и сплюнул табачный сок в миску.
– Я похитил тебя, чтобы продать за довольно жалкие деньги престарелому барону. Ты не должна передо мной извиняться.
Судя по лицу Гланиса, он придерживался того же мнения, но Иница сказала:
– Мы все на одном корабле, и никто не знает, что ждет нас впереди. Нет смысла держать в себе обиды. Поэтому я от чистого сердца говорю: мне очень жаль.
Она видела, как Муза в глубине кабины закивала.
– Термодин, величайший поэт ницанской династии, правившей на Гайтане III, однажды сказал в похожей ситуации…
– Иница, – перебила Музу Шара, – раз уж мы все сделались такие нежные и честные – как насчет правды о Фаэле? – все взгляды устремились сперва на контрабандистку, а потом на Иницу. – Почему он так рискует, чтобы тебе помочь? Племяннице, которую не видел чуть ли не двадцать лет… Почему он запросто доверяет тебе самые ценные координаты в Империи?
Иница вернулась на свое место в задней части кабины. Муза посмотрела на нее большими невинными глазами; остальные трое обернулись. Иница бросила просительный взгляд на Гланиса, как бы говоря: пожалуйста, дай мне рассказать. Он жестом дал понять, что она вправе решать сама.
– Семнадцать лет назад на Кориантуме правил еще мой дед, – начала она. – Как и все Внешние Баронии, мы очень страдали от пиратов, которые бесчинствовали на торговых путях. Но так ли велики были убытки, чтобы отряжать против них целый военный флот – по этому поводу до сих пор нет единого мнения. Кто-то утверждает, что дед руководствовался совсем другими соображениями, отправляя Фаэля и Хадрата в этот поход. Фаэль был старшим сыном, поэтому командование флотом поручили ему. Хадрат и Зеффрен должны были остаться на Кориантуме, но Хадрата уже тогда снедали честолюбие и зависть – он считал, что Фаэлю во всем отдают предпочтение и… словом, он настоял, чтобы его тоже взяли. Пусть не главнокомандующим, но хотя бы капитаном крейсера. Все вы знаете, чем дело кончилось. Пираты значительно уступали нам по численности, но атаковали внезапно, появившись словно ниоткуда, и нанесли флоту ощутимый ущерб, когда он только-только вошел в Марки. Корабль Хадрата уничтожили одним из первых, Фаэль решил, что брат погиб, и отправился дальше. Вскоре после этого связь между флотом и Кориантумом оборвалась, и о них больше никто ничего не слышал – до тех пор, пока годы спустя Фаэль не объявился вновь, уже как предводитель пиратской армады, которой теперь принадлежали кориантумские крейсеры и разрушители.
Шара скрестила руки на груди.
– Это официальная версия, которую рассказывают по всей Империи.
– Но в ней есть пробелы. Например, не ясна причина, по которой мой дед отправил Фаэля в этот поход. Он был человек железных принципов. Фаэль должен был унаследовать трон, но дед хотел любой ценой этому помешать.
– С чего это вдруг? – осведомился Кранит.
– До меня доходили лишь слухи, никто не обсуждал это со мной в открытую. Но поговаривают, что дед считал, будто Фаэль опозорил дом Талантис. Вся эта ах какая важная семейная честь… якобы Фаэль запятнал ее и тем самым обесславил трон, – она украдкой улыбнулась Гланису. – Ох и порадовался бы он за внучку…
Кранит снова сплюнул, миска на полу громко звякнула.
– Правила существуют для того, чтобы их нарушать, я так считаю.
Шара вскинула брови.
– Ты преступник. Ты ничего другого и не умеешь, кроме как правила нарушать.
– Так-так, и кто же из нас три года оттрубил в шахте?
Шара посмотрела на него со злостью.
– Гильдия обманула меня, это не моя…
– Вы будете слушать или нет? – перебила Иница.
– Давай дальше, – Кранит бросил контрабандистке свой кисет. Она приняла этот знак примирения и выудила из кисета понюшку.
– У Фаэля была связь с моей матерью, – сказала Иница. – Я не сразу в это поверила, но, похоже, это правда. Мой дед не мог простить старшему сыну, что тот обрюхатил жену младшего.
– Так выпьем же за семью! – провозгласил Кранит.
Шара выругалась с набитым ртом.
– Фаэль – твой родной отец?
– Во всяком случае, есть основания так думать.
Оружейник ухмыльнулся:
– Не баронесса, а самая что ни на есть настоящая пиратская принцесса!
Иница нахмурилась.
– Пиратом человек становится, когда нападает на корабли. А мое самое большое преступление – что я таскала пироги с кухни.
Гланис улыбнулся.
– Но явно не поэтому тебя преследуют Орден и Гильдия.
Она тихо вздохнула. Ударяться в бега, когда ты объявлена в розыск именем Божественной Императрицы, до сих пор казалось ей дикостью, которая может случиться с другими, в каких-нибудь далеких мирах – но точно не с ней.
– Фаэль знает, что ты его дочь, – постановила Шара. – Поэтому не хочет, чтобы ты канула на Тиаманде.
– Добренький дядюшка Фаэль, – усмехнулся Кранит.
– Я никогда с ним это не обсуждала, – сказала Иница. – И когда он связался со мной, об этом речь не шла. Но факт остается фактом: дед винил его именно в этом и пытался от него избавиться, чтобы спасти семейную честь. Все очень удачно совпало: он как раз планировал поход против пиратов. И послал на это дело Фаэля, видимо, надеясь, что тот не вернется.
– Так и вышло, – прокомментировала Шара.
– Не сказать, чтобы деда это осчастливило.
– Слышал, слышал, – сказал Кранит. – Старик самоубился.
Гланис кивнул.
– Бросился с самой высокой башни дворца. Зеффрен стал наследником, а мать Иницы вскоре умерла.
– От
