— Жил когда-то король, и было у него три сына. Старший и средний были и собой хороши, и сильны, и здоровы. А младший вырос тщедушным. Целыми днями он сидел у очага, весь измазанный в золе. Его так и звали — Людуэн, что по-бретски значит Замарашка. Старый король был болен. У него перебывали все врачи королевства, но никто из них не знал лекарства от его болезни. Один знахарь, которого тоже позвали к больному, сказал, что исцелить короля могло бы только прикосновение к птице Дредейн, которая сидит в золотой клетке…
Едва я начала говорить, как над раскрытыми страницами книги появилось небольшое бледное облачко, на котором, как наяву, прорисовался трон с высокой спинкой, резными подлокотниками и красной бархатной подушечкой. Сидящий на троне король был стар, но по-своему величественен: с армейской выправкой, аккуратным хвостиком белых, словно снег, волос. И корона. Изящная, ажурная, с россыпью рубинов. Перед троном постепенно, будто мазками краски на холсте, появлялись силуэты трех юношей, такие, какими я себе представляла принцев: высокие, статные, в старинных нарядах.
Картинка менялась за картинкой, покорно подстраиваясь под голос. Фантазия у меня богатая, а значит, с образами нет никаких проблем. Не скажу, что это было сложно, но в целом мало кто занимался этим видом магии, ведь стоит отвлечься, и книга отобразит твои мысли, а не сказку. Мне было легко, я любила читать. Хотя это удавалось мне нечасто: библиотека в «Гнезде» была более чем скромная и сплошь состояла из серьезных книг дедушки.
— Великолепно, мадемуазель! — восхитился лекарь.
Захлопнула книгу. Что-то я увлеклась, совершенно забыв, что у меня был зритель.
— Огонь вашего дара горит ровно и ярко, вы, видимо, много учитесь.
Зарделась от такой похвалы. Я не самая прилежная ученица, скорее рассеянная, но не лентяйка. Во время урока я могу задуматься о чем-то более интересном, чем, скажем, какие области граничат с нашей и что там выращивают. География так скучна. Вот если бы нам рассказывали о других странах. Взять хотя бы таинственную Руссу. Говорят, одна из наших королев в далекой древности была оттуда. Именно от нее королевскому роду достались зеленые колдовские глаза, которые нет-нет да и засияют на лице очередного представителя королевского рода. Или про далекую Мерику. Приезжие менестрели рассказывали, что там живут особенные маги, чей дар пока не укладывается в нашу систему классификации. Оттуда во Франкию привозили редкие драгоценности для мощных артефактов и какао-бобы для шоколада. Ах, какая прелесть этот напиток! Чуть с горчинкой, тягучий, согревающий. Это же все так интересно. Лучше, чем узнать, что король приказал засадить тутовыми деревьями половину Журдана.
— Ага! Замечательно!
Удивленно моргнула, отвлекаясь от своих мыслей. Что замечательно? Правильно маменька говорила, что все беды мои от мыслей. Замечталась о Руссе и Мерике, совершенно не слушая старичка. А что он говорил?
Впрочем, целитель уже стягивал с моей руки браслет. Три камушка, украшавшие причудливую загогулину, светились ровным зеленым цветом. Интересно! Я же точно помню, что они были белыми.
— Всего хорошего, мадемуазель Эвон, не смею вас больше задерживать.
О! И это все? А где та постыдная процедура, которую мы обсуждали с Армель? Ну, на «девичество». Или для невесты дофина это уже не важно?
На всякий случай кивнула и вышла, чтобы тут же оказаться в плену однокурсниц. Меня обступили со всех сторон, оттеснив в сторону, и засыпали вопросами.
— Страшно было?
— А что спрашивали?
— Раздевали? А то, говорят, в больницах до исподнего раздевают.
— А на то самое проверяли?
— Зубы смотрели?
— Нет, не страшно, — покачала головой, силясь выбраться из создавшегося кокона. — Не раздевали. Спрашивали о здоровье. Зубы смотрели.
Аманда ахнула и схватилась за щеку. Все знали, что в прошлом году, когда у Аманды заболел зуб, старшекурсницы запугали ее рассказами о зубных врачах, и она к ним идти побоялась. Теперь на верхней челюсти у девушки зияет дырочка. Впрочем, Аманда научилась весьма таинственно улыбаться, и изъяна совершенно незаметно. Не могут же ее именно из-за этого отстранить от конкурса.
Все девочки жалостливо на нее посмотрели. Еще бы! Такая мелочь может стоить будущего. Даже если Аманда не станет победительницей отбора, за время соревнований она точно произведет хорошее впечатление. Свита дофина опять же. И дворяне в нашей академии… ведь если девушка была достаточно хороша для его высочества, чем плоха она для баронов и графов?
Я же, воспользовавшись заминкой, улизнула. Армель зашла к лекарю сразу следом за мной, и мне не из-за кого задерживаться. Аврора попала в группу, которую вначале отправили к менталистам. Надеюсь, она уже прошла и сможет рассказать, что же такого страшного там было.
До соседней группы добралась быстро, несмотря на то что задержалась в одной из галерей у портрета батюшки дофина. Постояла и у изображения того самого короля, который был отцом моей прабабушки. Я всегда останавливаюсь здесь, вглядываясь в лицо монарха, — красивый был мужчина. Жалко, наша ветвь ничего от него не унаследовала. Ни высоких скул, ни светлых волос, ни зеленых колдовских глаз.
Испытания менталистов проходили всего в двух лестничных пролетах от лекарей. Схема была та же: в маленькую комнату приглашали по одной девушке на собеседование. Но оттого, что «вороны» принимали втроем, дело продвигалось быстрее. Да и двое мальчиков-пажей стояли около дверей, подгоняя претенденток.
Тихонечко пристроилась к девичьей толпе, когда заметила горько плачущую Жаклин. Баронесса сидела на лавочке, обхватив себя руками, и казалась такой маленькой и беззащитной, что невольно хотелось ее обнять. Плечи девушки часто-часто вздрагивали, и все это весьма походило на приступ истерики.
Столпившиеся вокруг девочки, как могли, утешали бедняжку, гладя по рукам и голове, отчего Жаклин заходилась еще сильнее. Что же произошло? Взволнованно поискала глазами хоть одну вменяемую и, не найдя, подошла к лавочке.
— Что же ты так, Лина! Это же не приговор.
— Он же… он… сказал, что я склонна… к патологическому вранью, — захлебываясь слезами, выдала Жаклин. — А я же не хотела… я думала пофлиртовать, очаровать…
Я плохо ее понимала. Видимо, она плакала уже давно, и у нее порядком забился и распух нос.
— Ее завалили, — шепотом поведала мне стоящая справа от меня Полин. — Тот, который
