Котенок! Должно быть, какая-то кошка привела на сеновале котят.
Обычно кошки находились под попечительством Изабель. Она обожала их, но Клод запрещал держать животных в доме. Она ничего не говорила о приплоде. Нанетт задумалась, было ли ей о нем известно.
Оставив ведра, она полезла на сеновал. Чем выше она поднималась, тем громче раздавалось мяуканье, и на самом верху лестницы ее ожидал самый крошечный и жалкий котенок, какого девушке только приходилось видеть.
Кошки никогда не относились к числу любимых животных Нанетт. Она любила пони, коз и птиц, которые кружили над заливом Маунтс-Бей. Кошки приносили пользу тем, что заставляли мышей держаться подальше от козьего корма, но на этом ее интерес к ним заканчивался.
Но этот тщедушный серый котенок, одно ухо у которого было кривым, а глазки сочились гноем, так и взывал к ее недавно оживившемуся духу. Она поднялась по последней ступеньке лестницы и присела, чтобы лучше разглядеть крошечное создание.
– Где твоя maman?[16]
Котенок прижался к ее ногам и снова мяукнул. Нанетт сомневалась, стоит ли брать его на руки, он мог быть вшивым или блохастым. Котенок забрался на ее ногу, но, издав еще один жалобный звук, завалился на бок, как будто у него не хватало сил, чтобы стоять. Она увидела, что это котик, которому совершенно нечем было похвалиться, чтобы его захотели забрать. И все же она не могла оставить его там.
Девушка сняла фартук и завернула в него котенка. Потом внимательно осмотрела сеновал и заглянула за снопы сена, которые снесли сюда мужчины в конце лета, но других котят там не оказалось. Если где-то и был приплод, то не здесь.
С котенком на руках ей пришлось дважды спускаться в холодный подвал, чтобы отнести туда и передать Анн-Мари молоко. Когда все было сделано, она отправилась на поиски Изабель и обнаружила сестру, которая развешивала одежду на веревке. Та улыбнулась при виде Нанетт:
– Ты спала?
– Нет, не могла уснуть. Изабель, ты только взгляни…
Она протянула сестре свернутый фартук и раскрыла его, чтобы показать котенка. Тот почти без признаков жизни лежал на узорчатом хлопке, напоминая кучку серых лохмотьев.
– Ох, – прошептала Изабель. – Бедный малыш! Где ты его нашла?
– На сеновале. Кошки там не было. Даже не знаю, выживет ли он.
Изабель осторожно приподняла котенка и осмотрела его.
– Выглядит не очень. Скорее всего, его бросили.
– Клод посоветовал бы его утопить.
– Мы никому не скажем. Давай вымоем его и накормим.
– У него плохо с глазками.
– Вижу. Возможно, он слепой, но все-таки… – Изабель прижала котенка к груди, похоже, ничуть не задумываясь о блохах. – Принесешь молока? Или сливок, если есть.
Котенок был вымыт и вытерт насухо, а затем вылакал завидное количество сливок, снятых с маслобойки. Изабель взяла его на руки.
– Он не слепой, – сказала она. – Видишь, как он следит за тобой взглядом?
– Следит за мной? – Нанетт уставилась на котенка и поняла, что сестра говорит правду. Кошачьи глаза необычного желтого оттенка были прикованы к ее лицу. – Неприглядный вид у этого малыша, правда?
– Красота – это еще не все.
– Что нам с ним делать? Он слишком мал, чтобы жить в хлеву.
Изабель протянула котенка сестре. Когда та, хотя и с неохотой, взяла его на руки, он свернулся калачиком у нее на груди и быстро уснул.
– У тебя, – с улыбкой объявила Изабель, – теперь есть кот.
– Но я не могу оставить его! А как же Клод?
– Держи его у себя в спальне. Клод туда никогда не заходит.
– А если он начнет мяукать?
– Клод наполовину глух. Луизетт приходится трижды повторять, чтобы он услышал.
Нанетт подумала, что дело вовсе не в глухоте Клода, но предпочла промолчать. Сейчас он и остальные мужчины были на сенокосе на дальнем пастбище, так что она отнесла котенка в дом. Она отнюдь не была уверена, что хочет оставить его у себя, просто в голову больше ничего не приходило.
Девушка отыскала старую корзинку с отвалившейся ручкой, застелила ее обрывком ткани, поставила возле своей кровати и уложила туда котенка. Он лишь раз открыл свои желтые глаза, моргнул, глядя на нее, и снова закрыл. Она стояла, сложив руки, и смотрела на него.
– Ты самое неказистое существо, какое я когда-либо видела. Но, видно, ты принадлежишь мне – по крайней мере пока.
Внезапно на Нанетт навалилась дремота, вызванная недостатком ночного сна. Она зевнула так, что хрустнула челюсть, и присела на край кровати, потирая воспаленные глаза. Потом вытянулась на постели прямо в одежде и опустила голову на подушку. Мгновение спустя она уже глубоко спала, как будто за окном было не утро в разгаре, а полночь.
Проснувшись, Нанетт увидела, что серый котенок лежит, свернувшись клубочком, рядом, уткнувшись головой ей в подбородок.
* * *На следующий базарный день Нанетт, вопреки угрозам охотника на ведьм, надела свой самый яркий головной платок и остановила повозку прямо посреди лужайки на виду у всех. Стоял ясный холодный октябрьский день. Базарная пора в этом сезоне уже подходила к концу. Она разложила товары наиболее привлекательным образом и начала оживленную торговлю, в то же время глядя в оба, не появится ли где рыжеволосый священник.
Жители Марасиона относились к Оршьерам как к чужеземцам, но на еженедельном рынке торговцы в основном принимали Нанетт с благосклонностью. Ее товары были известны своим качеством, сама она одевалась просто, как и все, и говорила без акцента на английском и даже неплохо на корнуэльском.
Ее подруга Миган, фермерша, жила на крошечном клочке арендованной земли на восточном берегу болота. В полдень она бросила свою тележку, с которой торговала яйцами и свежеощипанными цыплятами, и подошла к Нанетт, высматривая, где бы отведать сыра на ланч. Нанетт по-дружески дала ей кусочек мыла, сваренного Анн-Мари, и пригласила перекусить вместе на открытых воротах повозки.
Они немного поболтали. Нанетт спросила подругу о детях.
– Уже пятеро! – сообщила Миган. – А мне еще нет и двадцати трех. Помяни мой совет, не спеши с замужеством.
– Ну уж нет! – Нанетт покачала головой. – Вряд ли это вообще произойдет. Я ни с кем не знакомлюсь. Похоже, я обречена на одиночество.
– Такая красавица, как ты? Вот увидишь, появится тот, кто сразит тебя наповал.
– С тобой так и было?
– Хм… – задумчиво протянула Миган, отламывая очередной кусочек сыра. – Я бы не сказала, что мой Берт сразил меня наповал. Не такой уж из него воин! – Она залилась легким смехом и подтолкнула Нанетт локтем. – Но завалить меня он завалил.
– И потом вы поженились.
– Выбирать особо не приходилось. Я была на сносях – вот тогда и стоило бы мне остановиться! – Она снова залилась кудахтающим смехом, заставив пони дернуть ушами.
Нанетт улыбнулась. В Орчард-фарм громко смеяться
