– Это неправильная сказка. Охотники должны помогать… – пробормотала она.
– Да, так и есть, – вздохнул Принц. – С некоторых пор сказка пошла неправильно, и наша задача ее исправить, потому что кто еще, если не мы?
Сейчас, когда он стоял так близко, почти касаясь своим плечом ее плеча, девушка почувствовала, что страхи отступают. Разве герои не справляются со злодеями? Разве у сказок бывает плохой конец? Сладко пахло розами, и Аня удивилась, какой Принц одновременно мужественный и нежный. Зачем ей кто-то еще? Он именно такой, как представлялось ей из книг. В нем словно слились сила, красота и нежность ее любимых героев и заботливость отца – того, каким тот было до появления мачехи.
– Мы справимся, – сказала она.
– Я всегда мечтал, чтобы ты оказалась именно такой. В точности… – проговорил принц.
И тут же в лицо ударил порыв ветра, а в глазах вспыхнул болезненно яркий свет.
– Ты, сумасшедшая!
Аня моргнула и осознала, что стоит у дороги, в одном шаге от затормозившей машины, фары которой светят в лицо, причиняя глазам боль.
– Ты пьяная? Обдолбанная? – водитель, пожилой полный мужчина, распахнув дверь, наполовину высунулся из салона. – Вали отсюда, мне неприятности не нужны!
– Извините, – пробормотала девушка и поспешно вернулась на тротуар.
Ну вот, она опять неосознанно делает что-то странное. Взглянув на мобильник, Аня присвистнула. Было уже поздно, со времени тренировки прошло два с половиной часа. Даже удивительно, что отец не звонил. Она открыла журнал вызовов и нашла вызов из дома… принятый вызов. Выходит, она говорила с отцом, хотя совершенно этого не помнит. Интересно, что она ему сказала?..
– …И совершенно незачем приплетать сюда твою мать, – отрезал отец. – Она никогда не вела себя так, как ты.
– А ты ее еще помнишь? – поинтересовалась девушка ехидно, но видя, как исказилось от боли лицо отца, шагнула к нему и прижалась щекой к его плечу. – Пап, ну прости, прости, пожалуйста! Я не хотела тебя обидеть. Сама не знаю, что на меня нашло.
Отец обнял ее, успокаивающе, как в детстве, погладил по волосам.
– Ну не надо, моя принцесса!.. Ты же знаешь, что я тебя люблю и очень за тебя беспокоюсь.
На глаза сами собой навернулись слезы. Вот теперь, даже не рядом с Принцем, а именно сейчас она почувствовала себя по-настоящему защищенной. Если бы только вернуть прошлые времена, когда у них с отцом не было друг от друга тайн, она бы все-все ему рассказала, и он обязательно бы помог, придумал что-нибудь.
– Пап, а ты не знаешь, мама когда-нибудь вела себя… странно? – задала она мучительный вопрос.
– С чего это ты взяла? – отец нахмурился. – Ты же знаешь, что твоя мама была замечательным, очень открытым человеком. Она много смеялась, вокруг нее всегда собирались друзья…
Отец запнулся, и Аня прекрасно поняла, почему. У нее самой друзей было немного – так, пара подруг в школе, но и с ними общение в последнее время свелось фактически на нет. С той самой поры, как в доме появилась Маша, Ане стало трудно общаться с подругами, словно ей на язык наложили печать. Она боялась заговорить о самом болезненном, она боялась, что ее станут жалеть… она постоянно чего-то боялась. Даже звонки школьных подруг раздавались все реже и реже, каждый погрузился в новую жизнь, появились новые друзья. Только Аня за целый год так и не сблизилась ни с кем в университете.
– А почему она любила то красное платье? Это связано… с чем-то особенным? – слегка изменила тему девушка.
Отец явно удивился.
– С чего ты вспомнила о платье? Оно очень шло твоей маме… Она казалась в нем ожившим пламенем, невозможно было не любоваться… – он потер рукой переносицу. Очевидно, воспоминания давались ему с болью, и Аня решила, что не нужно его мучить.
Мама не посвятила его в свою тайну, возможно, она сама хотела забыть о том, сказочном мире. Но откуда же и вправду взялось то красное платье? Лучше расспросить об этом бабушку, уж она точно должна что-нибудь знать.
– Пап, а давай все будет по-прежнему? Ты и вправду меня любишь? Как раньше? – Аня заглянула в глаза отца.
– Дурочка, – он поцеловал ее в макушку. – Как ты только могла подумать, будто я тебя не люблю? Конечно, люблю. Знаешь, как я хочу, чтобы мы стали настоящей семьей.
– Мы? – Аня чуть отодвинулась.
– Ну да, мы трое.
– Ах трое… – она вывернулась из-под руки отца. – Я не уверена, что готова к этому предложению.
– Анечка, – отец смотрел на нее с болью. – Но почему ты все портишь?
– Я порчу? – она попятилась. – Это ты портишь, ты уже все испортил!
На пороге комнаты появилась мачеха.
– Аня, ну наконец ты. Отец очень волновался. Голодная? Я приготовила твой любимый суп-пюре, – сказала она медовым голосом.
Ну конечно, под медом лучше всего и прятать яд, а в памяти тут же всплыла версия, что именно мачеха может быть в сговоре с кем-то и пытаться свести падчерицу с ума… или просто ее убить. Что, если мачеха, как и мама, тоже из сказки? Ведь где есть добро, там обязательно существует и зло.
– Спасибо, конечно поем, – взглянув на отца, заверила Аня.
Если мачеха злодейка, лучше попробовать сменить тактику и сделать вид, будто ничего не подозревает.
Отец с недоумением и пробуждающейся надеждой посмотрел на дочь. Ну вот еще одно доказательство, как легко его провести. Он уже готов верить, что в их семье, как он называет этот новообразованный гадюшник, что-то наладится.
Аня отправилась на кухню и демонстративно загремела кастрюлей и тарелками. Но суп есть, разумеется, не стала. Ни орешков, ни чипсов в кармане не обнаружилось, но девушка точно помнила, что их покупала. Значит, съела, сама того не заметив, следовательно, она сытая, несмотря на то, что от запаха супа в животе противно заурчало.
Нужно проявлять твердость. В конце концов, на нее надеется все королевство. Ради этого стоит поголодать. А пока что лучше пойти к себе и попытаться отыскать хоть что-то на Стаса. Если в соцсетях не обнаружится его следов, это будет подозрительно само по себе. Скажем так, это станет вполне убедительным доказательством, что этот тип не из нашего мира.
* * *Конь осторожно взял с его ладони кусок сахара, обжигая горячим дыханием, и захрумкал угощением.
– Молодец, Агат, – Охотник потрепал животное по холке. – Ты не против, если мы с тобой немного прогуляемся?
Конь коротко заржал, он всегда прекрасно понимал хозяина.
А человек натянул перчатку и посмотрел на висящее над самым горизонтом солнце. Небо было цвета крови.
