Девушка вздохнула. Бабушку не обманешь, это факт, она словно чует любое настроение.
– Я приеду, – пообещала Аня, – и поболтаем.
– Отлично, как знала, как раз поставила тесто. Будешь пирог с яблоками и ревенем? – тут же последовало предложение.
– А то!
Чтобы отказаться от бабушкиного пирога, нужно быть ну совсем ку-ку, на всю голову.
Анина бабушка жила вовсе не за Темным лесом, а в шести автобусных остановках от их дома, в старенькой хрущевской пятиэтажке, где новенький лифт смотрелся примерно как вставной золотой зуб в щербатом рту деревенского щеголя.
– Ну наконец, а мы уж думали, ты нас совсем забыла, – дедушка неловко обнял Аню. – Бабушка, – он кивнул на кухню, – думает, что ты все это время, что у нас не была, голодала. Взялась стряпать, что твоя скатерть самобранка. Вот-вот дым из ушей повалит!
В воздухе и вправду стоял одуряющий аромат чего-то сладкого, ванильного.
– А я все слышу! – закричала из кухни бабушка. – Анечка, не слушай этого старого дурня, проходи, сейчас все будет!
– Как что-то ей говоришь, вечно ничего не слышит, а как не надо, слух прорезается почище чем у иного музыканта, – хитро прищурился дедушка. – Ну иди, не буду мешать, знаю, вам, девчонкам, нужно посплетничать.
– Спасибо, дедуля! – Аня чмокнула довольного деда в морщинистую щеку.
Если честно, она слегка завидовала бабушке. Если у папиных родителей бывали между собой споры и неполадки, мамины жили душа в душу, до сих пор дружелюбно подшучивали друг над другом, и надо быть дедушкой, чтобы называть девчонкой свою жену, такую строгую и серьезную на первый взгляд, с тщательно уложенными седыми, без всяких прикрас, волосами.
Стряпня у бабушки и вправду шла полным ходом. На столе стоял только что испеченный пирог. Даже не заглядывая под закрывавшее его полотенце, Аня знала, что он украшен фирменными «елочками», нарезать которые из теста бабушка учила внучку, когда той было еще лет пять.
– Сейчас мясо потушится, хоть поешь, – бабушка с явным неодобрением оглядела тощую Анину фигуру. – Они тебя там совсем не кормят что ли? Приходи к нам отъедаться, и дед будет рад.
– У тебя недолго и толстухой стать, – Аня села за стол, с наслаждением вдыхая исходящий от пирога кисловато-сладкий запах. – Толстых никто не любит.
– А тощих? – словно невзначай спросила бабушка, умевшая одним словом припечатать кого угодно, даже родную внучку.
Аня смутилась.
– Почему бы и нет? Может, я еще за принца замуж выйду? – попыталась отшутиться она, в то же время надеясь на известное выражение, что в каждой шутке бывает доля шутки.
– Это еще нужно посмотреть, что за принц, – бабушка, хотя и продолжала ловко шинковать морковь, всегда была на страже, – вот был у твоей мамы поклонник. Весь несчастненький такой, страдающий. Она его жалела, а я, как увидела его, сразу сказала, что кашу с ним не сваришь. Так и вышло. Он у нее потом денег занял и с концами пропал. Вот ведь мужики пошли! – бабушка досадливо плюнула.
– А у мамы было много поклонников? – поинтересовалась Аня, поставив локти на столешницу и опершись подбородком на сложенные руки.
– Я же тебе уже рассказывала, – бабушка взглянула на внучку и ссыпала ровненькие полукружья моркови в сковороду. – Вокруг нее всегда всякие вились. И бизнесмен один, из Китая еще тогда доширак возил, и компьютерный гений, и поэт непонятый… Она как солнце была. Когда в хорошем настроении, все вокруг нее улыбаться начинали.
Бабушка замолчала, а плечи вдруг согнулись, словно на них навалилась тяжесть прожитых лет.
– А спортом мама занималась? – спросила Аня поспешно, надеясь немного разогнать тяжелые воспоминания.
– Да, – бабушка быстро провела рукой по лицу, так и не обернувшись к внучке. – Ты вся в нее. Она и в спортивную секцию ходила, и на соревнования ездила. А потом они с твоим отцом поженились, вскоре она тобой забеременела…. Но что это я? – бабушка кинулась к холодильнику, извлекла пакет молока и принялась наливать в Анину кружку, которую держала специально для внучки, с изображением смешной девчонки-принцессы. – Ешь пирог, пока горячий.
– Разве можно сначала сладкое, а потом мясо? – удивилась девушка.
– Нужно. Ведь так вкуснее, – пожала плечами бабушка, ставя перед ней холодное молоко и отрезая огромный кусок аппетитно пахнущего пирога, от одного запаха которого рот наполнялся слюной.
– Бабушка, а у мамы были… какие-нибудь особенные способности? Тебе никогда не казалось, что она слегка не такая, как обычные люди? – решилась Аня на главный вопрос.
– Это как в новомодных фильмах? Превращаться в кого-нибудь, летать или бегать с большим молотком и по-дурацки хихикать? – осведомилась бабушка иронично, при этом умудряясь не смотреть Ане в глаза.
– Нет, это как будто человек оказался между реальной жизнью и сказкой и не знает, к какому миру принадлежит, – проговорила девушка, не сводя с бабушки глаз.
– Придумаешь тоже! – та принялась усердно переворачивать мясо в сковороде. – Лучше расскажи, что у тебя происходит. Я же вижу, что с тобой что-то не так.
Сказав это, бабушка, наконец, повернулась и снова посмотрела на внучку. Теперь у Ани не оставалось ни малейших сомнений, что та что-то скрывает. Но вот что? С бабушкой иногда бывало весьма не просто, и Аня по опыту знала, что если та не хочет что-либо рассказывать, добиться от нее этого любыми правдами и неправдами невозможно.
Значит, подозрения оправданы. С мамой было что-то не так.
– Так что происходит? – повторила вопрос бабушка.
– Ой, – Аня махнула рукой. Она пошла в бабушку и тоже могла хранить свои секреты. – Маша эта достала. Везде свои порядки завела. Все у нее должно быть идеально. Если я кроссовки в коридоре брошу, придет молча и ровненько на полочку поставит. А меня это так бесит! Или если тарелку сразу не помою – та же картина, – девушка передернула плечами. – И не упрекает, типа выше всех упреков. Типа вы тут свинячьте, а я, как королева в изгнании, за вами уберу.
– Она очень себе на уме, – покачала головой бабушка. – И отца твоего ни за что не отдаст… Но ты же на самом деле другим озабочена. Разве нет? Появился кто-то?
– Да так, – девушка, досадуя на себя, снова смутилась. – Пока ничего определенного.
Бабушка внимательно на нее посмотрела, но в этот момент, к счастью, на кухне появился дедушка.
– Кормить будешь? – спросил он жену. – Или мне к соседке, Валентине Федоровне, заглянуть?
– Вот и шел бы к своей Валентине Федоровне, ловелас несчастный! – засмеялась бабушка.
Аня же вздохнула уже с облегчением – похоже, допрос на сегодня закончен.
Они отлично поужинали и, уже уходя, девушка спросила:
– А помнишь, у мамы было красное платье?
– Да, – кивнула бабушка. – Ее любимое. Необычайно ей шло. Она всегда надевала его в ответственные моменты. Говорила, что чувствует в нем себя храбрее и сильнее, чем обычно.
Аня кивнула. Похоже, ее
