Эх, не было бы здесь королевы, мы наверстали бы упущенное.
Некоторое время спустя…
После выплеска огненной магии я почти полностью успокоилась. Переживала, конечно, за сестру и за всех остальных, включая себя, но больше не впадала в истерику и не швырялась огнем. Что, кстати, печально, потому что после спонтанного выброса огненной силы я, признаться, надеялась, что смогу освоить азы, чтобы иметь возможность хоть чем-то помочь Курту и Кирстен в борьбе с Инной. Но пламя больше не загоралось, как я ни пыталась его разжечь. Похоже, такие фокусы были возможны лишь при бодрствующем фениксе, который сейчас пребывал не то в спячке, не то в блаженном бездействии. И я, если честно, не знала, что лучше: пламя на ладони и расписанная золотом кожа или такое вот затишье моей вредной птички.
Хм… моей. Надо же! А ведь раньше я считала феникса злейшим врагом. Теперь же, сама того не замечая, начала относиться к нему как к своей неотъемлемой части, хотя и признавала его индивидуальность. Признавала и принимала, очень надеясь, что и он принял меня, а значит, не станет вредить, более того, поможет одолеть снежную волшебницу.
Иней меня пугала. А еще жутко бесила, пробуждая во мне темные желания. Мало того что она покушалась на меня (пусть и без желания убить, что, кстати, я знала только с ее слов) и нацелилась на моего мужчину (в которого я уже успела влюбиться), так эта снежная дрянь, ко всему прочему, посмела тронуть мою семью! И если за меня мог вступиться снежный король, за них постоять было некому. Курт прав, людям не совладать с богами. Во всяком случае, пока мы не выяснили уязвимые места одной отдельно взятой девицы с божественным даром.
Собственно, ради получения этой крайне важной информации мы и стояли на каменной площадке, подсвеченной магическими огоньками, которые от скуки кастовала снежная королева, пока мой жених о чем-то тихо переговаривался с высоким длинноволосым брюнетом. Колин был одним из двух королей цветущей сакуры, повелителем весны и просто очень симпатичным парнем, который выглядел ровесником скорее Кирстен, нежели Курта. На вид я бы не дала ему больше двадцати, хотя и знала, что он тоже правит своим временем года уже две тысячи лет.
Когда мы прибыли сюда, Колин нас уже ждал. Наш экипаж, осыпав каменную площадку снегом, остановился рядом с колесницей короля весны, в которую была запряжена огромная птица, не уступавшая размерами двум скакунам. Колин совсем не по-королевски поприветствовал кузину, подхватив ее на руки и покружив. А Кирстен не по-королевски взвизгнула и радостно обняла двоюродного брата, будто не видела его вечность. А может, так и было? Насколько я поняла, полубоги встречаются друг с другом лишь по особым случаям.
Потом Колин обратил внимание на меня. Галантно поклонился, поцеловал руку, сделал пару изысканных комплиментов и подарил улыбку, от которой перехватило дыхание. Представить страшно, сколько девичьих сердец разбил этот зеленоглазый плут! Счастье, что мое уже отдано снежному буке, которому наш обмен любезностями не очень-то понравился. Правда, хмурился Курт всего пару минут: на повелителя весны, насколько я поняла, по-настоящему злиться мог только его родной брат, остальные прощали паршивцу любые выходки, становясь жертвами его обаяния. С другой стороны, проверять эту теорию нам не пришлось, потому что с нами Колин вел себя очень дружелюбно, и даже я вскоре забыла, что он полубог, а не обычный парень.
Пока мужчины вполголоса обсуждали снежных големов, которых требовалось остановить в кратчайшие сроки, чтобы не допустить многочисленных жертв, я наблюдала за серебристыми искорками, слетавшими с ладони королевы. Они складывались в разные фигуры, кружились, умножая сияние, и снова рассыпались на мелкие огоньки, которые наводняли и без того уже подсвеченную площадку.
– Наконец-то! – выдохнула Кирстен, которая, в отличие от меня, смотрела в темноту холодной ночи.
– Едут? – спросил Курт, вновь подходя ко мне.
– Мгла изначальная! Неужели Лилит? – протянул Колин, тоже уставившись на золотистую звездочку, которая стремительно росла, превращаясь в светящийся хвостатый шар.
Я, затаив дыхание, ждала приближения повелительницы лета. Шаром, как выяснилось, была ее карета. А исходившее от нее сияние издалека напоминало золотистую сферу, которая оставляла за собой смазанный след. Когда двухместный экипаж ее величества присоединился на стоянке к нашим, золотые лучики, расходившиеся от него, обратились проворными солнечными зайчиками, которые расползлись по площадке, добавив еще больше света. Не дав вознице спешиться, Колин открыл дверцу и протянул руку кузине, а спустя пару секунд уже кружил ее, как недавно Кирстен, целовал в соломенного цвета макушку и расспрашивал о жизни и делах.
– Я думала, что солнечные зайчики сопровождают экипажи только летом, – шепнула Курту, обнимавшему меня сзади. – Ты, помнится, говорил… – И замолчала, надеясь, что он все разъяснит.
– Летом эти золотые блики следуют за всем, что движется по «открытым путям», – не разочаровал меня жених. – Но за Лилитаной они следуют в любое время года, точно верная свита. Как снежные вихри за мной или Кирстен, лепестки сакуры за повелителями весны и хоровод пестрых листьев за Люцианом.
Курт говорил о кузенах с такой теплотой, что я лишний раз подивилась, почему они редко видятся – семья же. Почему не собираются все вместе у кого-нибудь в гостиной, чтобы просто выпить чаю, поболтать, поделиться новостями. Почему общаются в основном через магические шары и зеркала, а встречаются только на балах или, как сейчас, у дверей древнего храма. Если стану женой снежного короля, введу новую традицию: совместное чаепитие… ну, скажем, в последнюю пятницу каждого месяца! Чем не повод для встреч? Семья должна держаться вместе, несмотря на обилие дел и нехватку времени. Даже если это семья полубогов.
Следом за королевой солнечного света, как называли в народе Лилит, прибыл Кайл – близнец Колина. Похожий на него как две капли воды, этот брюнет выглядел совсем иначе. Дело было не во внешности – она, как зеркало, отражала его брата. Разительно отличалась эмоция, которая шла от каждого из весенних королей. Улыбчивый, обаятельный Колин, в компании которого жизнь казалась вовсе не такой тревожной и мрачной, как раньше, и надменный, холодный красавец Кайл, взгляд которого замораживал не хуже, чем у Курта. Две стороны одной медали, две противоположности, которые вопреки законам вселенной не желали притягиваться. Напряжение между братьями было настолько явным, что воздух, казалось, искрил вовсе не от смеси солнечных зайчиков со снежными огоньками.
Обстановку разрядила королева лета, которая радостно хлопнула в ладоши при виде очередного кузена и бросилась к нему на шею, игнорируя недовольную гримасу, отразившуюся на физиономии Кайла. Сестру он не оттолкнул, хотя и не покружил, как Колин. Выдавил улыбку, потрепал ее по пушистой макушке и что-то шепнул на ухо. Затем
