Всякий орденский замок в свое время задумывался не только как военное укрепление, но и как тюрьма для непокорных. Рижский не был исключением, и потому в нем не было недостатка в специальных помещениях. В одном из них, более-менее светлом, и располагался Карл Юхан. Очевидно, эта комната изначально предназначалась для содержания важных персон, и минимальный комфорт в ней наличествовал. Молодой ярл лежал на кровати с перевязанным горлом и слушал, как его невеста читает ему довольно увесистую книгу. При нашем появлении девушка поднялась и, подойдя к изголовью своего подопечного, склонилась в реверансе.
– Рад видеть вас в добром здравии, фройляйн, – поприветствовал я Регину Аделаиду, игнорируя ее жениха.
– Здравствуйте, ваше величество.
– Славная нынче погодка, не находите? Право, чем сидеть взаперти, лучше бы прогулялись по свежему воздуху.
– Благодарю вас, но я не могу оставить бедного господина Юленшерну.
Я отметил про себя, что девушка не назвала своего подопечного по имени или женихом, стало быть, особой близости между ними нет.
– Бедный господин Юленшерна, – проговорил я, упирая на слово «бедный», – сам выбрал свою судьбу и последует по ней без вашей помощи.
– Не будьте столь жестокосердны! – горячо воскликнула девушка. – Любой брат вступился бы за честь своей сестры в подобной ситуации.
– Что, простите?..
Юная фройляйн прикусила губу после своих слов, а Карл Юхан, отчаянно вытаращив глаза, пытался что-то сказать, но из его горла вырывались лишь хрипы.
– Незачем так кричать, мой друг, – соизволил я обратить внимание на заключенного, – здесь нет глухих! Не знаю, что и, самое главное, как вы рассказали госпоже Буксгевден о наших взаимоотношениях, но с удовольствием бы послушал эту историю.
На лице Карла Юхана было написано: «Хрен вы от меня что узнаете!», – а его невеста плотно сжала губы и смотрела в сторону. Обойдя вокруг кровати, я увидел грифельную доску, вроде тех, что используют школяры. В моей голове тут же мелькнуло подозрение и я, сделав шаг вперед, схватил Карла Юхана за руку. Как и следовало ожидать, пальцы его были испачканы во время написания очередного пасквиля.
– Отдаю должное вашей изобретательности, дружище! Может быть, просветите меня, что именно я сделал с Ульрикой?
– Простите, но мне не доставят удовольствия эти подробности, – твердо проговорила Регина Аделаида.
– Похоже, что мне тоже, однако как иначе я узнаю, в чем именно меня обвиняют. Я настаиваю, фройляйн.
– Право, мне очень неловко, но граф сказал, что вы соблазнили его сестру, но отказались жениться на ней. Поэтому, чтобы избежать скандала, ее были вынуждены отдать замуж за старика.
– И вы поверили?
– Простите, ваше величество, но я видела, как бесцеремонны вы можете быть с женщинами!
– Боже, какая низкая ложь! – глухо воскликнул молчавший до сих пор фон Гершов. – Я был на королевском балу, когда познакомились его величество и госпожа Ульрика. Но она к тому времени уже была замужем за господином Спаре!
– Это правда? – спросила девушка, глядя на Кароля.
– Клянусь всем святым, что у меня есть!
– Но почему?
– Кароль, дружище, – вступил в разговор я, – расскажи госпоже Буксгевден о том, как мы познакомились с графом Юленшерной. Ей это может быть интересным.
– Когда мы впервые плыли в Швецию, – начал свой рассказ померанец, – его величество был еще принцем. Но когда на наш корабль напали пираты, мы вступили в бой и отбили нападение, захватив в плен их вожака. Им оказался господин Юленшерна.
– Не может быть… – прошептала девушка.
– Но все так и было!
– Боже мой, – закрыла она лицо руками, – я не верю!
– Странно, – хмыкнул я, – в его рассказ вы отчего-то поверили сразу.
– Простите, ваше величество, но у вас довольно скверная репутация!
– Это верно, и я обязан ею людям, подобным вашему жениху. Противостоять мне в открытую они не могут, а потому распускают сплетни. Обычно я не обращаю на них внимания, но на этот раз господин Юленшерна, как мне кажется, перешел все границы. Пожалуй, я познакомлю вас с его сестрой, с тем чтобы вы из первых уст узнали, кто именно ее развратил.
– Что вы хотите этим сказать?
– Ничего, кроме того, что ваш жених приписал мне свои подвиги!
– Я не верю ни одному вашему слову.
– Да ради бога! Можете мне не верить, можете не верить моим людям. Можете не верить даже бедняжке Ульрике, но посмотрите в глаза человеку, которого полагаете своим женихом. Смотрите-смотрите, как они забегали! О, какую шутку сыграл с Карлом Юханом всемогущий Господь: как никогда ему нужны услуги его лживого языка, но он не может ими воспользоваться. А вот его глаза не могут лгать столь свободно. Посмотрите в них внимательнее, в них проглядывает его черная, как копоть адского пламени, душа!
Регина Аделаида в смятении последовала моему совету, и что-то во взгляде молодого ярла заставило ее вздрогнуть. Отшатнувшись, она повернулась ко мне и с сомнением спросила:
– Его сестра сама вам рассказала об этом?
– Что вы, фройляйн, какая женщина признается в таком… Просто случилось так, что я стал невольным свидетелем их с братом разговора. Именно поэтому я знаю все эти грязные подробности.
– О господи… – простонала она. – И за этого человека меня собирались выдать замуж!
– О, дорогая фройляйн, вы, слава богу, не знаете и половины подвигов этого господина!
– Довольно! Не желаю ничего слушать! Выпустите меня отсюда!
– Господин фон Гершов, – пожал я плечами в ответ, – пожалуйста, сопроводите домой госпожу Буксгевден.
Выйдя из камеры или, точнее, палаты, где содержался Карл Юхан, я посмотрел вслед Каролю, опираясь на руку которого шла плачущая Регина Аделаида.
– Все же не казните его?.. – обернулась она ко мне.
– Обещаю, фрояйляйн! – громко воскликнул я в ответ и добавил про себя: «Казнь – это слишком
