– О чем вы?
– О вас, дядюшка, и вашем герцогстве.
– Боже, какое коварство! Вы желаете представить все так, будто я был с вами в сговоре?
– Нет, не желаю и даже буду все громогласно отрицать, но именно так подумают и в Литве и в Польше, и, боюсь, вам не удастся их разубедить.
– Но что мне делать?
– Думать, дорогой дядюшка, думать. Только быстрее, ибо время стремительно утекает.
– Вы собираетесь начать здесь боевые действия?
– Не совсем, лично я пробуду здесь недолго, дождусь подкреплений из Москвы, оставлю сильный гарнизон и покину ваши гостеприимные края.
– Гостеприимные… – горько вздохнул герцог.
– Да, знаете, сколько преподнесли мне рижане в благодарность за то, что я не стал разорять их прекрасный город? Миллион талеров!
– Сколько? – задохнулся тот.
– Миллион, – довольный произведенным эффектом, повторил я. – Жаль, конечно, что не все наличными, но я из них вытрясу все до последнего гроша.
– А как скоро прибудут ваши войска?
– Очень скоро; держу пари, что Гонсевский не успеет собрать до той поры сколько-нибудь значимые силы.
Сорокачетырехлетний герцог немного распрямил спину и задумчиво взглянул на меня. «Ну давай, сволочь, шевелись, посылай гонцов в Литву!» – подумал я, благожелательно улыбаясь.
– Вы еще погостите у нас?
– К сожалению, нет. У меня дела в Риге, которые нельзя доверить никому, однако обещанный провиант вы можете послать туда. Более того, я настоятельно рекомендую вам поторопиться с этой отправкой.
– Да, конечно-конечно…
Озадачив родню выполнением практически невыполнимой задачи – остаться нейтральными в предстоящей заварушке, я вернулся в Ригу. Бедные лошадки, скоро я их совсем загоняю! В городе было все спокойно, что даже немного настораживало. Расположившись в Рижском замке, я вызвал к себе магистрат в полном составе для проведения окончательных переговоров.
– Мы рады приветствовать вас, ваше величество, – склонились в поклоне ратманы.
– По вашим физиономиям этого не скажешь, – усмехнулся я в ответ. – Как наши дела?
– Необходимая сумма почти отсчитана, государь, – вышел вперед фон Экк.
– Чудесно, а что значит «почти»?
– В городе не так много серебра… – немного замялся бургомистр.
– Ничего не имею против золота; друг мой, надеюсь, вы не хотите попросить у меня отсрочки?
– Именно об этом мы и собирались просить у вашего величества.
– Сколько уже собрано?
– Сто двадцать тысяч талеров серебром и тридцать три тысячи золотых дукатов. Кроме того, собрано почти десять тысяч марок серебра.
– Хм, это примерно на…
– Восемьдесят тысяч талеров, – тут же пояснил фон Экк.
Я испытующе взглянул на рижского бургомистра, пытаясь понять, в чем именно он меня обманул. На первый взгляд все было неплохо, но искреннее выражение преданности на его лице не оставляло сомнений: надул, подлец!
– Вы хорошо потрудились, друг мой, а какая монета преобладает?
– Наша рижская, ваше величество, талеры, шиллинги, гроши. Дукаты тоже местные.
– Ах да, у вас же свой монетный двор, любопытно было бы взглянуть.
– Почтем за честь.
– Что же, я доволен вами, господа. Если все пойдет и дальше столь хорошо, то я, возможно, не стану истребовать по векселю оставшиеся суммы. Вполне возможно, что на эти средства я сделаю заказы здешним мастерам. Россия – большая страна, и ей требуется много оружия, а изделия ваших мастеров совсем недурны. Кроме того, полагаю, через ваш порт могли бы идти и прочие русские товары. И кстати, не только русские. Я ожидаю в самом скором времени значительное увеличение транзита товаров из Персии. На наше счастье, персы постоянно воюют с османами, так что торговый путь по Волге может оказаться весьма востребованным.
Скепсис, отразившийся на лицах ратманов, был настолько явственным, что его можно было бы намазать на хлеб. Ну ничего-ничего, Москва тоже не сразу строилась.
– Не задерживаю вас более, господа, – отпустил я их и обернулся к Каролю. – Еще есть дела?
– Да, государь, к вам просится на прием некий господин Отто Райх.
– Кто таков?
– Купец из Ростока, член братства черноголовых.
– Какого-какого братства?
– Братство святого Маврикия, здешнее объединение холостых купцов.
«Здешнего объединения холостых купцов из Ростока…» – проговорил я про себя. Однако!
– Ладно, разберемся. Что-нибудь еще?
– Что делать с Юленшерной?
– Он жив?
– Пока да, правда, не может говорить, но врачи утверждают, что его жизнь вне опасности.
– Живучий, сволочь. Кстати, где он?
– Здесь, в замке, за ним ухаживает госпожа Буксгевден.
– Э…тетушка Мария Констанция?
– Нет, мой кайзер, Регина Аделаида.
– Какого черта?
– Бедная девушка так просила разрешить ей, что я не нашел в себе сил отказать.
– А что об этом думает старый барон?
– Господин Отто не в восторге, но они собирались объявить о помолвке. Молодая фройляйн заявила, что хотя и не давала клятвы перед алтарем, но не намерена от нее отступать.
– И достался же этакому мерзавцу такой бриллиант! Но ничего, долго это не продлится. Карл Юхан давно заслужил виселицу и скоро с ней познакомится.
– Ваше величество, могу я просить о вашем снисхождении к этому человеку?
– Проклятье! Откуда у тебя такие идеи?
– Ну… – замялся фон Гершов в ответ.
– Лелик, посмотри мне в глаза!
– Государь, я просто не хочу, чтобы…
– Прекрасные глаза Регины Аделаиды стали печальными, так?
– Да, – обреченно мотнул головой командир моей гвардии, – но как вы догадались?
– О боже… Парень, да ты же самый близкий мне человек, я тебя насквозь вижу… Ладно, глаза у тебя сейчас, как у Болика тогда…
– Ваше величество, я никогда не предам вас!
– Не сомневаюсь, дружище, но, по-моему, ты собираешься предать себя и эту славную девушку.
– Почему вы так говорите?
– Святые угодники! Скажи мне, велики ли твои шансы, если Карл Юхан останется жив?
– Я не хочу и не могу получать преимущество таким образом!
– Вот как? Похоже, ты серьезно увлекся, раз
