Он ждал.
* * *– Я прошу сдерживаться, – негромко произнёс Авадонна, глядя прямо перед собой – в закрытые дверцы лифта, в окошках которых виднелись огоньки убегающих вниз этажей. – Я не знаю, что мы увидим, но прошу вас обоих сначала думать, потом действовать. А не как бывает обычно.
– Обычно мы поступаем именно так.
– Поэтому я прошу вас поступать иначе.
– Я не то хотел сказать, – буркнул Машина.
– А получилось – то.
– Ксана похитила Ольгина? – угрюмо спросил Амон, прерывая зарождающийся спор.
– Не сама, – уточнил карлик.
– Зачем?
– Скоро увидим.
– Приехали, – сообщил Аристотель, открывая дверь.
И пропустил пассажиров на Бородинский мост, окутанный сбежавшимися на колдовской зов тучами. Туч было так много, что они туманом скрыли берега, сквозь который город едва проглядывал огоньками равнодушных окон. Тучи затеяли хоровод, куполом поднимаясь высоко-высоко вверх, и оставляли над мостом круглое «окно» чёрного неба, украшенное бесчисленными бриллиантами звёзд. Изредка покашливал гром, словно где-то в тучах прятался великан-курильщик, робеющий прочистить горло в присутствии важных персон, и подмигивали молнии, но их ломаные ухмылки не смели биться в мост и пропадали за парапетом.
Молнии тонули в чёрных водах Москвы-реки.
А под звёздным небом, точно в центре моста и хоровода мрачных туч, возвышался покрытый магическими символами столб, возле которого съёжился обнажённый Ольгин. Слабый после пыток истребителей, не имеющий сил порвать цепи на руках и ногах и почти смирившийся.
Поникший.
– Начнётся с крови… – громко прочитал Авадонна, медленно шагая по мосту.
В этот раз изменит своей привычке Отраженья рок.Знаменьем станет смерть,И жалкое вокруг, всё то, что мы сегодня миром называем,Преобразится, отразившись вдругВ глазах того, кто обладает властьюГрядущее менять.– Мы сдохнем, брат, – неожиданно продолжил Кирилл.
Карлик поднял голову и пронзительно посмотрел на Амона.
– Что?
Но тот не ответил, остановился и крикнул, обращаясь к ведьме:
– Зачем тебе его кровь?!
Ксана стояла справа, шагах в десяти от столба, повернувшись к нему спиной. Она избавилась от одежды, и её тело укрывала лишь прозрачная чёрная накидка, настолько тонкая и лёгкая, что казалась спустившимся к ведьме облачком. Звёзды бросали на обнажённую женщину колдовской свет, и её татуировки ожили, зашевелились, извиваясь по прекрасному телу, заблестели антрацитово-чёрным, откликаясь правящей вокруг энергии Ша. А печать на плече засияла золотом.
На вопрос Ксана не ответила.
Чуть дальше Амон увидел Иннокентия и худощавую, спортивного сложения девушку с густо татуированными руками. Незваные гости заставили их нервничать: Кросс потянулся за пистолетами, в руках девчонки образовалось веретено чёрного дыма, но Ксана, не оборачиваясь, сделала знак, что всё под контролем.
– Не приближайтесь! – крикнул Иннокентий. – И тогда никто не пострадает.
– Почему ты произнёс эту фразу? – повторил Авадонна, глядя на Амона. Ответ на вопрос заботил его куда больше происходящего на мосту. – Откуда ты знаешь текст Пророчества?
И вновь его не удостоили вниманием.
– Зачем тебе его кровь?! – снова крикнул Кирилл.
– Зачем ты пришёл? – соизволила отозваться ведьма.
– Я дал слово защищать Ольгина.
– Ты великолепно играешь словами, Амон, – усмехнулась Ксана. – Возьми своё слово обратно и уходи.
– Зачем тебе его кровь?
Было видно, что Кирилл не уйдёт, во всяком случае – не получив объяснений, а поскольку Кросс и Порча нервничали всё сильнее, ведьма решила ответить:
– Ольгин уникален: он порождение беспощадной Тьмы, переполненное немыслимой любовью. Ольгин связывает зло Отражения со светом Дня и разрушает грязь, которой пачкают наш мир эти твари, – Ксана небрежно кивнула в сторону карлика. – При этом Ольгин беспредельно силён…
– Он что, Древний? – не сдержался Машина.
– Великие Полнолуния приходили в мир задолго до того, как первый Древний осознал в своей рогатой башке присутствие разума, – свысока ответила ведьма. – Но ценность Ольгина не в силе…
– День и Отражение… – быстро произнёс Авадонна, сумевший просчитать то, о чём несколько часов назад догадалась Ксана. – Где-то они слились, где-то разделены, но именно их сочетание есть гармония, которую мы знаем под названием Вселенная. Ксана поняла, что Ольгин – ключ… Уникальный ключ, случайно выкованный на нашей несчастной планете…
– Что ты хочешь сделать?! – крикнул Кирилл.
– Я ищу мир.
– Какой?
– Счастливый.
– Ты рехнулась?! – заорал Авадонна, но ведьма его не услышала.
Или не обратила внимания.
Она выпрямилась, вытянувшись к звёздному небу, развела в стороны руки и вновь замерла.
А Ольгин – взвыл. Вскочил, рванулся, в отчаянной попытке разорвать цепи… или разорваться самому – напополам, выплёскивая кровь… с облегчением принимая смерть… Вскочил, но лишь взвыл от лютой боли и огня внутри. От невидимого, но грубого клинка, которым Ксана превращала его – ключ, – в отмычку, собираясь вскрыть замок Вселенной. Взвыл от того, что стоящая на вершине столба урна засияла нестерпимо ярким светом, рассыпая чудовищно сильный прах на орущего сына Великого Полнолуния.
– Нет! – взвыл несчастный Ольгин, впитывая останки Древнего. – Нет!!
– Самое время убить ведьму, – очень тихо и очень деловым тоном произнёс карлик.
– Нет, – мрачно ответил Иннокентий, услышавший предложение Авадонны. – Даже не думайте.
А чёрное веретено Порчи уже скользило меж их ног. Не прикасаясь.
Пока не прикасаясь.
– Ленка, не смей вставать на моём пути! – ощерился Авадонна.
– Я ей должна, – тяжело вздохнула Порча. – Я не уйду.
А Ксана рассмеялась – нежным, искренним, очень добрым смехом и предложила:
– Посмотрите: где-то здесь мой мир… моя мечта… моя любовь…
И там, где секунду назад чернело переполненное звёздами небо, начали являться Отражения. Отражения огромной Вселенной, уменьшенной до стоящей на Бородинском мосту ведьмы: плачущей, улыбающейся, злящейся, ненавидящей… Отражения сменяли друг друга, как в немыслимом калейдоскопе, но с разной скоростью: одни проскакивали торопливо, другие задерживались, позволяя разглядеть себя в деталях, третьи пытались задержаться, путались в тучах, желая, чтобы выбрали их, но тоже исчезали.
– Среди них есть та Вселенная, где я счастлива, – пробормотала Ксана. – И та Вселенная, где Иннокентий может вернуться домой. Я выберу её, чтобы сделать реальностью.
– Не смей! – выкрикнул Авадонна. – Не влезай в то, чего не понимаешь!
Но Отражения продолжали сменять друг друга.
– Ты меня не остановишь, – рассмеялась ведьма, внимательно изучая каждое.
Карлик повернулся к Кроссу:
– Опомнись!
– Я хочу домой, Авадонна, я просто хочу домой.
А чёрный дым продолжал виться у их ног, не позволяя Кириллу и Машине начать атаку – они не знали, как справиться с опасной дрянью, и догадывались, что дым Порчи убьёт их быстрее, чем они выхватят оружие.
– Всё закончится катастрофой, – пообещал карлик. – Чёрной дырой!
– Откуда ты знаешь? – храбрясь, спросила Ленка. – Изменится реальность, как происходит каждую секунду…
– Нет, – покачал головой Авадонна. – Нет…
А в следующий миг ведьма его поддержала:
– Нет! – закричала она так, что заложило уши. И протянула к небу руки, пытаясь задержать ускользающее отражение. – НЕТ!!!
– Что случилось? – встревожился Кросс. – Ксана?
– Остановись! – в голосе женщины слышалось отчаяние. – Стой!
– Она не может! – захохотал Авадонна. – Не может! Не может!!
Он догадался.
– Остановись! – закричала ведьма. – Остановись!! Уникальное умение позволило Ксане добраться до самых дальних Отражений: тех, что были отвергнуты, и тех, что никогда не существовали. И не просто добраться. Использовав отмычку-Ольгина, ведьма щедро смешивала образы, в безумной надежде обрести идеальный
