– Сейчас нажретесь крема, а до уборной на лифте ехать, – пробурчала я, но голос предательски дрогнул.
Прикосновение обжигающе горячих губ было совсем не похоже на те смутные образы из обучающих чипов. Оно было реальнее, всколыхнуло почти забытое воспоминание о той ночи, когда я порезалась о шипы.
– Может, нам и впрямь стоит пожениться? – задумчиво произнес Фортем. – Тогда можно будет зайти дальше…
– Идите вы… дальше вместе с Таяной!
Он дурачился – по крайней мере, мне так казалось. Но когда я попыталась сесть, мужчина с неожиданной силой остановил, и что-то внутри насторожилось, замерло, не решаясь идти против. Странно… обычно противостоять получалось легко.
Опасный путь, очень опасный и очень пугающий. Горячие губы, пальцы, выводящие на животе замысловатые узоры. Тяжелое дыхание, неожиданно разорвавшее тишину. Стук сердца… впрочем, он принадлежал уже мне.
Я на миг закрыла глаза, а когда снова открыла – губы вдруг оказались в опасной близости от губ Фортема.
– Плохая идея, – выдохнулая я.
– Очень, – согласился он.
Ближе… на несколько миллиметров, которых хватило, чтобы растаять. Черт… это сложнее, чем… все! Находиться рядом, на грани, почти невыносимо.
Губы встретились, а в камере вдруг погас свет. Не знаю, было это задумано Фортемом или очередная случайность на нашем пути, но сил оторваться друг от друга, чтобы выяснить, не было. Поцелуй, скрытый внезапной темнотой, из дразнящего перерос в какой-то сумасшедший. Я уже чувствовала нечто подобное, но те чувства заглушили время, сны и сомнения.
А сейчас сходила с ума, поддаваясь искушению, подчиняясь твердым горячим губам и тяжести мужского тела, пальцами сжав металлический рейлинг, вмонтированный в стену.
– Говорит капитан корабля Эр Фаргус, – раздалось из динамиков. – Мы входим в пояс астероидов. Вся энергия перенаправлена на защитные экраны. Ожидаемое время прохождения: один час семь минут. Приносим извинения за неудобства и рекомендуем не покидать каюты и капсулы. Пассажирам четвертого класса надлежит активировать защитные ремни.
– По-моему, – отрываясь от поцелуя и касаясь моих губ почти невесомо, произнес Фортем, – это намек. Темнота – друг молодежи.
– Вы уже не молодежь.
– А вот теперь я обиделся.
Но меня выпустили на свободу, и первый вдох полной грудью отозвался головокружением.
В капсуле не было даже аварийного освещения, царила кромешная тьма. Фортем достал из кармана куртки эмирт, и он слабо осветил помещение.
– Энергии совсем нет? – спросила я, втайне радуясь тому, что мое пылающее лицо сейчас скрыто.
– Только жизненно необходимая. В коридорах работают автономные лампы на аккумуляторах.
– А лифты?
– Тоже на запасе энергии. На час должно хватить. Не волнуйся, такое часто бывает. Астероидные скопления, космический мусор, какой-нибудь звездный ветер и еще миллион странных явлений глубокого космоса. Давай лучше позавтракаем.
– Как? – Я хмыкнула. – Если нет энергии, столовая не работает. И всем рекомендовали не выходить из капсул.
– Вот и радуйся, что я такой предусмотрительный.
Следующие несколько минут Фортем занимался реорганизацией жизненного пространства. Причем делал это с помощью банальной грубой силы. Из ниши в дверях капсулы достал столик, а из стен с грохотом вытащил две панели, похожие на спинки кресел. Они ими и оказались, к слову: спинки, чтобы можно было сесть на койке напротив небольшого столика.
– Прямо поезд на железной дороге, – хмыкнула я.
Тут же обнаружился и источник сладкого запаха. Свежие темно-красные булочки с белоснежной сладкой посыпкой были еще горячими. Горячий напиток на травах немного остыл, но специальные кружки уже подогревали его до нужной температуры.
Почти романтика…
Черт, пока я рассматривала завтрак, Фортем снова оказался слишком близко. Но на этот раз губы коснулись шеи. Горячие, сухие и едва осязаемые поцелуи отзывались внутри дрожью. Слишком чувствительная кожа и натянутые нервы превращали нехитрую ласку в настоящую пытку.
– Хватит, ну пожалуйста! – задыхаясь, простонала я.
– Тогда скажи, что я тебе нужен, и я остановлюсь.
– Почему вам нужно знать, что я зависима? Почему для вас так важен этот контроль надо мной?
Его палец очертил мои губы, спустился на ключицу и замер. Там, где он касался, кожу слабо покалывало.
– Я так привык, – последовал простой, но одновременно невероятно сложный ответ.
– А я привыкла по-другому.
Его глаза в темноте опасно блеснули, а мое сердце сбилось с ритма, и прилив адреналина заставил вздрогнуть. Никогда раньше не чувствовала такого. Никогда еще ни один взгляд не оказывал эффекта сродни удару в солнечное сплетение, когда что-то внутри словно замирает, обрывается и затем разливается по телу страхом, возбуждением, слабостью.
– Я не люблю от кого-то зависеть. Это всегда плохо кончается. Люди, имеющие над тобой власть, зачастую распоряжаются ею неверно. А иногда просто умирают, выбивают опору из-под ног. Только не говорите, что вы не такой. Я же знаю, что ваша защита действует, лишь пока я играю роль принцессы. Если этот спектакль раскроется…
Я усмехнулась.
– Не хочу снова учиться жить.
– Ты умная девочка. Но пока еще очень наивная.
Фортем протянул булочку, и мне ничего не оставалось, как схватиться за нее как за спасательный круг. Можно было хотя бы скрыть дрожь в руках.
– Ладно, – после долгой паузы он вздохнул. – Считай, что на сегодня я от тебя отстал.
– Вот спасибо!
На что Фортем только улыбнулся, как-то очень странно и многообещающе. Раньше с ним было проще, раньше он просто язвил и издевался. На издевки можно было отвечать, а уж язвить в ответ – мое любимое вечернее занятие. И, похоже, он все-таки отчаялся обыграть меня в борьбе характеров и решил перевести противостояние в другую сферу. А в ней я… в общем, как ребенок.
Мы пили чай в кромешной темноте, думая каждый о своем. Я размышляла о том, что буду делать, когда вернусь на Канопус. Поговорю с Тамиром, может, как-то устрою совместный культпоход… куда-нибудь. Да хотя бы в театр! Ведь наверняка у них есть театры, а я даже в земном-то ни разу не была.
Корабль вдруг тряхнуло так сильно, что я едва не уронила кружку. Повезло, что чая там было
