– Але?
– Вечер добрый. Простите, я вас разбудил?
– Нет. Вы кто? – Голос звучал вяло, словно расплывался.
– Меня зовут Феликс, я был другом вашего отца. Мы могли бы увидеться и поговорить?
– Могли бы.
– Скажите, где и когда вам удобно?
Женщина молчала. Феликс понимал, что с ней что-то не так, но пока не мог определить, что именно.
– Вы сейчас дома находитесь? – Он принялся постукивать кончиками пальцев по рулю.
– Дома, – глухо, будто издалека ответила она.
– Я могу к вам приехать?
– Можете.
И в трубке зачастили гудки отбоя. Феликс прокрутил мысленно адрес, озвученный Мухиным, выстроил маршрут и выехал со стоянки. Проживала Беспалова Ирина Григорьевна сравнительно недалеко от Пушкинской, в районе метро «Китай-город», и Феликс рассчитывал добраться быстро, даже с учетом вечерних пробок. «Надеюсь, она не избавилась от кольца, – думал мужчина, проскакивая светофор буквально за мгновение до красного света. – И если не избавилась, только бы она его не примерила…»
На место Феликс приехал даже раньше, чем планировал, хотя и пришлось поплутать во дворах, прежде чем отыскал старую пятиэтажку. На звонок домофона никто не ответил. Тогда Феликс позвонил в соседнюю квартиру, и ему открыли, даже не спросив, кто пришел. Поднявшись на второй этаж, он позвонил в обшитую светлыми деревянными планками дверь. Подождал, снова позвонил, но ему не открыли, хотя в квартире явно кто-то находился – светился дверной глазок, доносились звуки музыки. «Рахманинов. Рапсодия на тему Паганини», – машинально подумал Феликс, нажал на кнопку звонка, долго не отпускал, но снова безрезультатно. Взявшись за ручку, он убедился, что дверь заперта. Решив, что начинать знакомство с дочерью покойного со взлома замков не лучший вариант, Феликс спустился вниз и вышел из подъезда.
На улице стемнело, по периметру небольшого двора с детской площадкой и парой деревьев зажглись фонари. На площадке сидела шумная компания подростков, в остальном двор пустовал. Феликс обошел дом, нашел балкон – к сожалению, он выходил на проезжую часть, забраться незаметно не представлялось возможным, – и остановился у окна с торца здания: старая рама, приоткрытая форточка. Окинув взглядом тихий темный проулок, Феликс коснулся пальцами кирпичной стены и, словно гигантская ящерица, бесшумно скользнул вверх. Открыть окно было секундным делом, и вскоре он уже мягко спрыгнул на пол просторной кухни.
Света, падающего откуда-то из квартирного пространства, хватило, чтобы рассмотреть приличную мебель, хорошую, но захламленную обстановку. Кухня была натурально замусорена: на столе, на полу, даже на плите стояли пустые винные и пивные бутылки, на полу валялись смятые сигаретные пачки, какие-то обрывки, целлофановые пакеты. Стараясь не наступать на мусор, Феликс вышел из кухни и направился на звуки музыки. В зале горел свет, без звука работал телевизор, но помещение пустовало. Музыка доносилась из темной комнаты по соседству. Феликс подошел к проему и постучал по дверному косяку.
– Ирина? Вы здесь? Это Феликс, друг вашего отца.
Глаза его немного привыкли к темноте, и он увидел лежащую на кровати женщину то ли в белом халате, то ли в длинной ночной рубашке. Феликс ступил за порог и провел рукой по стене в поиске выключателя. Вспыхнул свет, и взору предстала спальня, некогда хорошо обставленная, а теперь превращенная в такой же бардак, как и кухня. На кровати лицом вверх лежала женщина в белом кружевном пеньюаре. Ее темные с проседью волосы были разбросаны по подушке. Бледное лицо с заострившимися чертами еще не так давно можно было бы назвать красивым, но алкоголь успел его испортить. Стройная фигура, тонкая кость, на вид ей можно было дать и тридцать, и сорок, и пятьдесят. Лежала она неподвижно, казалось – не дышала. На тумбочке у кровати стояли три пустые винные бутылки, между ними валялась куча упаковок из-под таблеток. Феликс прошел к музыкальному центру, стоящему на столике в углу, выключил музыку, затем подошел к женщине, пощупал пульс, приподнял веки, подумал, что разговаривали они не больше получаса назад, значит, дело еще можно было поправить.
Сняв пиджак и засучив рукава, он вернулся на кухню, отыскал пустую пластиковую бутылку, разрезал ее пополам, налил в чайник теплой воды и вернулся в спальню. Придав телу полусидячее положение, Феликс вставил в рот женщине импровизированную воронку из пластиковой бутылки и потихоньку стал вливать воду из чайника. Когда вода кончилась, он пошел за следующей порцией и прихватил заодно из ванной пластмассовый розовый тазик, который и поставил у изголовья кровати.
В начале третьей порции хозяйка квартиры, наконец, стала подавать признаки жизни. Феликс перевернул ее на бок так, чтобы голова находилась над тазиком, и женщину начало выворачивать.
По мере того, как приходила в себя, она начинала сопротивляться, при этом толком не соображая, что происходит. Феликс аккуратно гасил это сопротивление, продолжая вливать воду.
Еще три чайника спустя ее взгляд сделался более-менее осмысленным, и женщина прохрипела:
– Хватит! Перестань! Хватит!
– Давай-ка для верности еще немножко, – Феликс потряс пластмассовым чайником, прислушиваясь к бульканью. – Сама выпьешь или через бутылку?
– Сама! – Женщина схватила чайник дрожащими руками и стала глотать воду из носика, неотрывно глядя на незнакомца.
Когда стихли рвотные спазмы, она без сил откинулась на подушки – ее трясло в ознобе. Феликс выдернул из-под нее одеяло, укрыл до самого подбородка, присел на край кровати и стал на нее смотреть, подперев кулаком подбородок.
– Ты кто? – тихо произнесла женщина.
– Феликс.
– Какой еще Феликс?
– Эдуардович Нежинский. Ты Ирина Беспалова?
– Да.
– Тогда я друг твоего отца. Я тебе звонил с час назад, мы разговаривали, помнишь?
– Нет.
– Понятно. Сейчас тебе лучше поспать, я позвоню утром…
– Нет! – воскликнула Ирина, вздрагивая всем телом. Она попыталась привстать и схватить его за руку, но не хватило сил.
– Не уходи! Я умру! Только не уходи!
– Хорошо, хорошо, – мужчина успокаивающим жестом поправил одеяло, – я здесь, ничего не бойся. Что случилось? Зачем ты это сделала с собой?
Она уставилась тусклым взглядом куда-то в пространство и произнесла равнодушно:
– А что еще? Никого не осталось. Никому не нужна. Отец и тот меня бросил.
Феликс взял ее руку и сжал в ладонях.
– Нет, девочка, отец тебя не бросил. Он не хотел уходить. Его убили.
Феликсу пришлось повторить сказанное раз пять, прежде чем до Ирины стал доходить смысл этих слов. Глядя на него тусклыми, все еще безжизненными глазами, женщина тихо произнесла:
– Зачем? Кто?
– Это я и собираюсь выяснить. И если ты мне поможешь, я сделаю это быстрее.
– Чем помочь?
– У тебя остались вещи твоего отца? То, что было при нем на момент аварии?
Она задумалась, с видимым усилием соображая, затем ответила:
– Да, наверное. Какой-то пакет мне отдали в морге, я внутрь не смотрела.
– Где он?
– Где-то в комнате, – Ирина махнула рукой в сторону дверного проема, силы ее окончательно иссякли, глаза закрылись, и она моментально уснула.
Феликс посмотрел на нее, поправил край одеяла, тихонько встал и пошел на поиски пакета.
Глава 22
Рассматривая захламленную гостиную, Феликс невольно пробежал
