Вот оно!
Внезапно грянули пушки. Просвистела картечь. Если бы не приказ Кульнева, много бы сейчас полегло гусар… и казакам бы досталось не меньше.
– Батарея! – догнав Дениса, на скаку прокричал Культяков. Доломан поручика был разорван, а ментик и вообще потерялся черт знает где.
– Не ранен? – так же, на скаку, осведомился Денис.
– Пустяки, царапина! – поручик весело оскалился и взмахнул саблей. – Там, на околице, батарея. Нам бы ее достать.
– Достанем! – осклабился Дэн. – Давай-ка к лесу, ага… Корнет! Эй, Тошка! Давай за нами, быстрей!
– К лесу? Зачем нам к лесу? – Культяков недоуменно покрутил головой.
Денис лишь рукой махнул – некогда объяснять, – лишь бросил:
– Увидишь!..
…да пришпорил коня.
На берегу, у леса, Денис спрыгнул с коня:
– Корнет, живо заряжай штуцер! Костя… ты как стреляешь?
– Я ж охотник! – с ходу сообразив, что к чему, поручик спешился и принялся заряжать штуцер.
– Сейчас незаметно подползем… затаимся – и выбьем весь наряд! – взяв заряженную винтовку у Тошки, Давыдов похлопал паренька по плечу. – Чай, я пометче твоего бью.
– И я с вами! – упрямо набычился корнет. Светлая челка его выбилась из-под кивера, щеки раскраснелись, голубые глаза сверкали задором и яростью. Совсем еще мальчик… ему бы в девятом классе учиться… Однако уже воин. Гусар!
– И тебе дело сыщется! – успокоил парня Дэн. – Непростое, опасное… сладишь?
– Да я… Да я, господин штабс-ротмистр, я…
– Значит, слушай боевую задачу. Скачи сейчас… к тем, кто ближе… к гусарам, к казакам… кого найдешь. Передашь мой приказ – пусть скачут вдоль реки… Да так только, чтоб картечь шведская их не поймала.
– Понял! – Тошка задорно сверкнул глазами. – Это мы, значит, пушкарей шведских на себя отвлечем. А вы тем временем…
– Как штуцер пристрелян?
– По центру, господин штаб…
– Отлично! Ну, скачи, гусар! Bonne chance. Удачи.
Взметнувшись в седло, корнет бросил коня аллюром. Проводив парня взглядом, Давыдов погладил штуцер и обернулся к напарнику:
– Ну, поползли, что ли, Константин…
– Поползли!
Гусары все же не все время ползли – вдоль реки пробирались мелкими перебежками, таились по буеракам, по кустам, по сугробикам. А вокруг ревел бой! Гремели ружейные залпы, неслись и рвались ядра, свистела картечь. Крики «ура» раздавались с обеих сторон – шведы ринулись в контратаку. Да уж, что и говорить – не трусы, отнюдь…
– Вот они, – осторожно выглянув из-за куста облепихи, прошептал поручик. – Всего-то две пушки… а вреда от них! Нет, Денис Васильевич, ты только глянь – как сноровисто заряжают, собаки!
– Да уж, – кивнув, Денис пристально всмотрелся…
На околице деревни, у самого колодца, примостились два шведских орудия. Обычные полковые пушки с прислугой – пять человек. То ли кого-то убили уже, то ли куда забрали, а как бы то ни было – пятеро.
Ага! Вот швед – судя по всему, капрал – что-то крикнул… Подскочив, пушки жахнули одновременно. Просвистела картечь.
Тотчас артиллеристы бросились прочищать стволы орудий банниками, хватко потащили матерчатый патрон с порохом и еще один – с картечью…
– И впрямь проворные парни… Мой – капрал, твой – заряжающий.
– Понял.
– Сейчас… вот рассеется дым…
Ветер унес к реке густые клубы дыма…
– Ну, вот… пора…
Тщательно прицеливаясь, Дэн действовал так, как во время сдачи зачета по огневой подготовке. Главное условие меткого выстрела – это его неожиданность для стрелка. Не надо его поджидать – обязательно спусковой крючок дернешь, и пуля уйдет вниз. Спокойно, очень спокойно, совместить целик с мушкой… и с мишенью… вот с этим капралом, ага… И никаких дурацко-обывательских «затаить дыхание»! Просто ровно и ритмично дышать… Ствол и руки все равно будут немного дрожать – стрелок живой человек, и сердце у него бьется. Следует просто описывать круг… воображаемой линией, протянувшейся от глаза Дениса до груди шведского капрала… Вот так… вот… целимся примерно «в яблочко»… и одновременно плавненько давим на спусковой крючок… не ждем выстрела… не проглатываем… Хорошо, замок – кремневый. Был бы фитильный – провозились бы…
Выстрелы грянули почти одновременно. Схватившись за грудь, упал капрал, отбросило к колодцу заряжающего…
Шведы засуетились, нашлись у них и ружья… И тут вдруг вылетел к околице лихой кавалерийский отряд! Казаки и с ними – «синий» гусар – Тошка.
Вылетели, понеслись…
Шведы бросились к пушкам… зарядили… снова грохнули… Густой дым заволок орудия, никуда не денешься – приходилось ждать… Тем временем гусары перезарядили штуцеры… и когда пороховой дым развеялся…
Снова два выстрела! И снова два трупа… Остался один – низкорослый, мелкий шведик. И этот вот малец оказался весьма хитрым! Укрылся за колодцем… выбрался… бросился с банником к пушке…
– Ишь ты какой хват! – заталкивая пулю в ствол, Культяков ухмыльнулся… – Жаль, не быстро мы… Смотри-смотри – патроны тянет… кульки…
На это раз выстрелы оказались неудачными. Впрочем, нет, Давыдов, похоже, все-таки попал. Только что насмерть шведа не поразил – пуля угодила врагу в правую руку. И тот все же смог выстрелить! Орудие вновь окуталось дымом…
Гусары переглянулись…
– А давай-ка его…
– Давай!
Пока не рассеялся дым, Давыдов и его новый приятель бегом преодолели расстояние до околицы и, подбежав к орудиям, выхватили сабли…
Шведик встретил их штыком! Действительно, шведик – низкорослый, худенький… и возрастом, верно, не старше корнета Тошки. Левый рукав мундира юного шведского артиллериста был мокрым от крови, худощавое веснушчатое лицо парнишки казалось необычайно бледным, однако светлые глаза смотрели грозно, с яростью!
Ткнув напарника локтем, Денис вложил саблю в ножны и отдал артиллеристу честь:
– Je suis un aide de camp, le colonel Koulnev siège capitaine de cavalerie Davydov. Je vous suggère de renoncer soldats. Qu’il n’ya pas de dégâts à votre honneur. Vous avez lutté jusqu’au dernier. Vous êtes un bon soldat.
«Я – адъютант полковника Кульнева, штабс-ротмистр Давыдов. Предлагаю вам сдаться, солдат. В
