Купер хотел сказать многое, но в итоге ничего сказать не успел – прежде чем телохранитель открыл рот снова, генерал повернулся к лейтенанту Шейбаку и наставительно изрек:
– Нас будут ждать в аэропорту ровно в пять, поэтому мы должны выехать не позже трех. Будьте готовы, и водителя предупредите.
Шейбак кивнул.
Капитан взглядом указал на Купера и произнес:
– Майкл поедет с нами.
«Куда я с ними поеду?» – удивленно подумал Майкл.
Тейлор оглянулся на телохранителя, еще раз окинул его тяжелым взором и сказал:
– Ваш помощник – вы и решайте. Если вы в нем уверены, какие могут быть возражения с моей стороны? Поступайте, как считаете нужным, в общем, и не дергайте меня по пустякам.
С этими словами генерал удалился, а капитан накинулся на лейтенанта:
– Какого черта, Барни?
– Что не так, сэр? – делано подивился Шейбак.
– Почему ты не показал Майклу, где ему расположиться?
– Я думал, вы сами этим займетесь, – пробурчал лейтенант.
– Меньше чем через три часа нам следует быть в аэропорту или ты забыл, что мы летим в Вашингтон?
– Как это связано с углом для Майкла? – спросил Барни, с трудом сдерживая раздражение.
– Ты не слышал? Я только что сказал генералу, что Майкл летит со мной. Давай займись делом, потом еще насидишься в кресле, когда мы уедем! – поторопил бородача Хокинс.
Шейбак хмуро посмотрел на Купера. Взгляд его не сулил новоиспеченному телохранителю ничего хорошего. Впрочем, Майкла не так-то просто было запугать – конечно, не хотелось в первый же день на службе обзаводится недоброжелателем, но что мог Купер поделать? Вступиться за Барни значило возражать капитану Хокинсу, то есть непосредственному начальнику – что, конечно, еще хуже. Поэтому-то Майкл и предпочитал помалкивать. Всем известно, что в спор двух офицеров капралу лучше не лезть даже при большой необходимости. А тут – какая необходимость?..
– Пойдем, Майкл, – проскрипел Шейбак и, провожаемый рассерженным взглядом Хокинса, первым устремился к лестнице.
Купер успел сделать пару шагов в том же направлении, когда капитан окликнул его:
– Эй, Майкл.
– Да, сэр? – оглянулся Купер.
– Не забудь перекусить перед вылетом, – сказал он. – Вечер обещает быть насыщенным.
– А куда же мы летим? – напрямик спросил телохранитель.
– Мне начинает казаться, что я разговариваю на каком-то ином, отличном от английского, языке, – раздраженно признался капитан. – В Вашингтон мы летим, на презентацию, связанную с началом производства «МЕХ».
– «МЕХ»? – переспросил Майкл.
– Иди с Барни, – устало бросил Хокинс. – Как разберешься, где твоя койка, и пообедаешь, найдешь меня, и мы поговорим.
– Да, сэр, – кивнул Купер и пошел к лестнице, у которой, нетерпеливо тарабаня пальцами по перилам, стоял Шейбак.
Пока они не поднялись на второй этаж, лейтенант молчал. Однако стоило им остаться наедине, он вцепился в спутника злобным, как десяток голодных овчарок, взглядом и прорычал:
– Если ты думаешь, что быть под опекой капитана Хокинса очень круто, то я тебя расстрою: это не так. Здесь ребята все с головой дружат, дураков и лопухов нет, все за генерала горой. Будешь так держаться – хорошо, не будешь – долго тут не протянешь. Сечешь, Майкл?
Последним двум словам он нарочно придал саркастический окрас, чтобы подчеркнуть свое отношение к Куперу – мелкой пешке, незнамо зачем выставленной на доску капитаном Хокинсом. Майклу жутко хотелось вмазать в наглую бородатую лейтенантскую морду, но он сдержался. Хокинс с Хадсоном и так пошли на обман, чтобы только Купер смог вернуться в строй, и он не мог подвести их доверие, в первый же день подравшись с офицером. Поэтому Майкл лишь покорно ответил:
– Да, сэр. Секу.
– Ах да, ты же у нас очень понятливый… – делано спохватился Шейбак. – Ну вперед, покажу, где твой угол.
Это оказалась крохотная комнатенка, больше похожая на крохотную кладовку. Кровать, тумбочка и вешалка на стене – вот, собственно, и вся обстановка.
– Не «Гранд-отель», конечно, – фыркнул лейтенант, – но ты тут и бывать-то не будешь, по сути, только время от времени спать.
Купера вполне все устраивало, поэтому он лишь кивнул. Комнатка над кафе, в которой он прожил без малого полтора года, была, конечно, побольше, зато там дуло из всех щелей и водились крысы. Нынешние же «апартаменты» казались куда более опрятными, да и зима в Финиксе, что греха таить, была не такая холодная, как в том же Нью-Йорке.
– Вот, держи. – Барни порылся в кармане, достал связку и, поддев ногтем, снял с кольца один из ключей. – Все как бы свои, но мало ли понадобится? Вопросы есть?
– Нет, сэр.
– Тогда бросай сумку и пошли, покажу, где столовая.
Купер подчинился. Оставив поклажу на кровати, он спросил у нетерпеливо покусывающего губу лейтенанта:
– А много вообще тут народу живет?
– Помимо генерала, двадцать шесть человек. Это уже с тобой и Хокинсом.
– И все на втором? – тихо присвистнув, уточнил Майкл.
– На втором ты, капитан и сам генерал плюс я и четверо телохранителей, – нехотя ответил Барни.
– А…
– Слушай, заканчивай, а? Я ж тебя еще там, внизу, предупредил – я тебе не справочник, не лезь ко мне. Что интересно, у Хокинса спрашивай. Правильно генерал сказал: Хокинс тебя притащил – Хокинс пусть и разбирается. А у меня и так дел невпроворот. В столовую отведу, и дело с концом.
Про «дел невпроворот» он, конечно, загнул, думал Майкл, глядя на широкую спину бородача, маячащую впереди. Уж точно «развалиться в кресле» – не самое сложное и полезное из занятий. Но Барни об этом лучше не говорить, иначе он на него озлобится еще больше.
Ведомые лейтенантом, они вновь спустились на первый этаж и, миновав прихожую, свернули к двустворчатой двери. Учуяв запах еды, Купер невольно облизнулся и проглотил набежавшую слюну: только сейчас он
