Солнца и планеты с щелканьем и тиканьем вращались. Летиша вслед за ними повела ружьем из угла в угол. В кабинете, по крайней мере, на первый взгляд, никого не было.
– Что там, Тиша? – спросила вполголоса из коридора Руби.
– Ничего.
Она опустила двустволку, сделала шаг назад, и тут дверь прямо перед ее носом захлопнулась. Руби завопила. Следом загремели ворота лифта, потом, одна за другой, все двери в доме: бах, бах, бах, БАХ!
– Божечки-божечки-божечки… – панически шептала Руби, и на смену страху к Летише пришла злость.
– Чтоб тебя, Руби, хватит причитать! Это всего лишь шум!
И тут же – оглушительный грохот! Весь дом как будто подняли с фундамента и уронили. Летиша с трудом удержалась на ногах, а Руби отбросило к стене.
– Летиша, мамочки! – завопила она. Если бы ее не сковал ужас, она бы очертя голову бежала куда глаза глядят. – Я хочу домой!
– Ты уже дома, – ответила сестра.
Дом Уинтропов тряхнуло снова, однако Летиша была готова: ноги широко расставлены, как у моряка в качку.
– Теперь дом наш, так что никуда мы не уйдем, – сказала она, наклоняясь навстречу шторму. – Это переломный момент, и мы обязаны его пережить.
* * *Но Руби было не переубедить. Едва рассвело, она побросала вещи в чемодан, вызвала такси и укатила – словно давешний сон проигрывали задом наперед.
– И куда ты? – спросила Летиша.
– Подальше отсюда, – ответила сестра.
Провожая такси взглядом, Летиша почувствовала, что на нее смотрят. Действительно: на крыльце дома напротив стояла белая женщина и ухмылялась так самодовольно, будто знала про привидение. А потом Летиша заметила «кадиллак» Древа. Он по-прежнему стоял на обочине, только колеса были проколоты, а на капоте кто-то нацарапал «НИГГЕРЫ». Вот, значит, в чем дело. Думаете, Руби от этого бежит?
Она с вызовом посмотрела на соседку, и та вдруг сникла, как спущенная шина, после чего поспешно удалилась – видимо, забыла что-то на плите.
– От меня вы так просто не избавитесь! – громко заявила Летиша ей вслед.
Внутри дома Уинтропов царило затишье, по крайней мере временное. Ночью их потрясло еще с четверть часа, а потом все резко прекратилось. Повисло какое-то ощущение усталости, словно у дома села батарейка. Летиша посмотрела на статую Гекаты, как бы спрашивая: «Сколько времени уходит на перезарядку? И часто такое будет? Каждый день? Дважды в неделю?»
«Мне-то ничего не страшно, – говорила она про себя, – а вот как удержать жильцов? Даже саутсайдцы едва ли захотят жить там, где каждую ночь землетрясение. С другой стороны, снимают же квартиры рядом с железной дорогой, и ничего».
Заключив, что проблемы лучше решать на сытый желудок, Летиша пошла на кухню. Тарелки, кастрюли и сковородки – большая часть которых полагалась вместе с домом – от тряски не пострадали. И вот еще, кстати: ни один из снимков в кабинете с оррерием со стен тоже не свалился. То есть, выходит, своему имуществу призрак не вредит? Так-так-так…
Летиша достала миску и коробку с сухой блинной смесью и уже потянулась за мерным стаканчиком, когда за спиной тихо скрипнули петли. Она вышла в коридор между кухней и прачечной. Дверь в подвал была открыта. Девушка посмотрела на лестницу, уходящую в темноту, потом осторожно, не переступая через порог, потянулась к выключателю. Не работает. Наверное, опять щиток барахлит. Летиша закрыла дверь и вернулась на кухню.
Она снова взяла коробку со смесью, наклонила ее над миской и лишь теперь услышала, что внутри кто-то скребется. Из коробки водопадом хлынули тараканы, личинки, пауки и прочая ползучая мерзость. Жирная многоножка заползла прямо ей на руку. Летиша завизжала и, тряся рукой, отскочила. Коробка упала на пол, начала разбухать изнутри, потом картон затрещал, и оттуда вырвался шевелящийся клубок красных червей. Ноги сами собой вынесли Летишу в атриум.
Она напряженно смотрела на щель под кухонной дверью – не выползет ли кто. Постепенно сердце утихомирилось, и сквозь биение в ушах она услышала, как течет вода. Оглянулась на Гекату – фонтан молчал. Тогда Летиша вышла из-под галереи и посмотрела наверх.
Из хозяйской ванной, через стенку от ее спальни, валил пар. Летиша настороженно поднялась по ступенькам. Ванна была переполнена – еще чуть-чуть и польется через край, – а в воде плавало нечто, похожее на труп, фиолетовый и распухший. Вдруг Летиша разглядела в воде блестки. Она упала на колени, перекрыла кран и достала из кипятка насквозь вымокшее платье. По рукам потекли фиолетовые струйки, смешанные с красками других, непоправимо испорченных платьев.
Она так и стояла на коленях, готовая разрыдаться, затем что-то заставило ее повернуть голову. На запотевшем зеркале над раковиной было написано то же слово, что и на «кадиллаке», а под ним – еще одно ругательство покороче.
Все эмоции мигом улетучились. В образовавшуюся пустоту хлынул гнев. Летиша поднялась на ноги и перешла к решительным действиям.
Схватив двустволку, она направилась в кабинет с оррерием. Дверь захлопнулась перед ней, но теперь это ее не остановило. Подойдя вплотную, она из одного ствола высадила ручку вместе с добротным куском дерева. Толкнула дверь плечом и навела ружье на оррерий.
Только она надавила на спусковой крючок, незримая сила подбросила ствол вверх, и выстрел оставил дыру в потолке. Летиша отряхнула с лица штукатурку и перехватила ружье, как бейсбольную биту. Однако призрак вырвал у нее оружие, а потом чьи-то невидимые руки вытолкнули девушку обратно в коридор. Дверь – точнее, то, что от нее осталось, – снова с грохотом захлопнулась.
– Я все равно сюда войду! – заорала Летиша и несколько раз со злостью ударила по двери, потом наклонилась и заглянула в простреленную дыру. – Войду и разберу вашу долбаную игрушку на мелкие кусочки, ясно? Только попробуйте мне помешать!
С грохотом и скрежетом раскрылись двери лифта. Летиша повернулась на шум, и внезапно на нее накатил ужас. Невидимые руки снова схватили девушку за плечи и поволокли по галерее. Она отчаянно брыкалась, но кулаки и ноги задевали только пустоту.
Кабины лифта на втором этаже больше не было, на первом тоже. Призрак подтащил Летишу к обрыву шахты, наклонил… В последнее мгновение она успела ухватиться за ограду.
