Однако в октябре 1929 года началась Великая депрессия. К декабрю приятель отца потерял работу и был вынужден продать машину. Ездить на ферму к Хиллам стало не на чем. Ипполита продолжала изучать небо с крыши, теперь все чаще одна. У отца тоже начались трудности с работой, и, чтобы свести концы с концами, он часто брал сверхурочные.
А 14 марта 1930 года в утренней газете опубликовали статью о том, что Клайд Томбо, младший астроном Обсерватории Лоуэлла в Аризоне, обнаружил ту самую «планету икс». Поначалу Ипполита не знала, радоваться или плакать по этому поводу, но, когда в полной мере осознала новость, расстройство все же возобладало.
Отец всячески пытался ее утешить.
– А вот, смотри: пишут, что название для планеты еще не придумали, – сказал он. – Уверен, сейчас вовсю принимают предложения.
Мама Ипполиты, которая готовила у плиты кашу, прямо взвилась. Она и раньше не поощряла воздушные замки, а когда стукнул финансовый кризис, еще активнее стала вдалбливать в детей практичный подход к жизни.
– Бернард! Не смей!
Муж не стал слушать.
– Вот что: напиши-ка им в обсерваторию, – подсказал он дочери.
Как и любой серьезный первооткрыватель, Ипполита подошла к выбору названия для планеты самым тщательным образом. По традиции, имя следовало искать в античной мифологии, причем оно должно ассоциироваться с темнотой, холодом и недоступностью. После долгих размышлений она пришла к двум вариантам: Плутон, он же Аид, бог подземного царства, и Персефона, его супруга. Ипполита склонялась к Персефоне (а то нечестно, что в космосе только одна женщина – Венера), но по всем другим критериям это имя не подходило. Родилась-то Персефона богиней плодородия и до похищения Плутоном пребывала под солнцем. Да и после проводила под землей лишь часть года – осень и зиму. А вот ее супруг, Плутон, как и «планета икс», пребывал во тьме постоянно.
Выходит, остается только «Плутон». Идеальное название.
Ипполита хотела прогулять школу, чтобы составить письмо, однако мама и слушать не желала. Пришлось писать весь день под партой. Получилось сочинение в триста слов о том, почему «планету икс» следует назвать Плутоном. Она выклянчила в школьной канцелярии конверт и написала адрес: «Г-ну Клайду Томбо, Обсерватория Лоуэлла, г. Флагстафф, штат Аризона».
Отец ждал ее возле школы. Не успела Ипполита спросить, почему он не на работе, тот сразу же поинтересовался:
– Ну что, написала?
Девочка кивнула и показала письмо.
– Маме ни слова, хорошо?
И они, взявшись за руки, пошли на почту.
Прошло два месяца. Отца перевели в Хобокен, Нью-Джерси, и дома он бывал только по выходным, да и то через раз. Мама осталась в Гарлеме, но уходила раньше и возвращалась позднее. Завтрак Ипполите готовил Аполлон, и в школу провожал ее тоже он.
Утреннюю газету они больше не выписывали, поэтому о том, что «планета икс» получила официальное наименование, Ипполита узнала из подшивки в библиотеке. Увидев какое, она издала победоносный возглас, за что получила замечание от библиотекарей. Однако радость была преждевременной: автор статьи приписывал славу не Ипполите Грин из Гарлема, а некой Венеции Берни из Оксфорда, что в Англии.
Как же так?! Ну да, конечно, не она одна писала в обсерваторию, да и наверняка не она одна предложила Плутон – вариант-то, если вдуматься, довольно очевидный. Но почему Англия? Как так вышло, что письмо из-за Атлантики дошло до Аризоны быстрее, чем из Нью-Йорка?
Потом все встало на свои места. Венеция Берни не просто какая-нибудь школьница: ее двоюродный дедушка Генри Мадан преподавал в Итоне (он, кстати, придумал имена лунам Марса), а родной дед Фэлконер Мадан в прошлом возглавлял Бодлеанскую библиотеку Оксфордского университета. Именно он предложил сообщить придуманное Венецией название в Обсерваторию Лоуэлла телеграммой.
Телеграммой!.. Конечно, как тут тягаться! Как бы Ипполита ни торопилась, ее письмо небось не успело еще покинуть гарлемское почтовое отделение, а телеграмма – да эта Венеция ее даже не сама составила! – уже пришла.
Ипполита из последних сил утешала себя: это еще не конец, по предварительным расчетам астрономов, наличие Плутона не до конца объясняло искажения орбит Урана и Нептуна. А значит, своего часа ждали другие транснептуновые объекты. Пока еще безымянные.
Ее самообладания хватило лишь до позднего вечера, когда с работы пришла мама. Та уже давно забыла про всю эту суету с «планетой икс», однако у Ипполиты отложилось, как скептически она отнеслась к затее с письмом. Она бы и сейчас, если бы вспомнила, наверняка сказала что-то вроде «Ну, а ты чего хотела?». Стоило представить это, и из глаз рекой хлынули слезы. Не прошло и минуты, как плач перешел в вой и вопли.
Мама не на шутку встревожилась: она не успела переступить порог квартиры, даже слова еще не сказала.
– Что такое, доченька? Что случилось?
Какое-то время из уст маленькой Ипполиты доносились только рыдания. Мама обняла ее и стала гладить по голове. Наконец, девочка выдавила между всхлипами:
– Я… все равно… ее найду… еще одну…
– Не плачь, милая, не плачь, – в замешательстве приговаривала мама. – Конечно же, найдешь. Обязательно.
* * *Чародейский холм находился среди лесов вперемешку с сельхозугодьями между Ла-Кроссом и Мэдисоном, на околице села Эймсборо. Ипполита проехала через него в районе десяти. Почти все местные жители спали, окна горели только в одном здании – судя по вывеске, ложе белых масонов.
На съезде в сторону холма стояла табличка «Частная территория». Для тех, кто читать не умел, поперек дороги была натянута цепь. За ней лежали давно не хоженные сугробы, но пешеходную дорожку кто-то расчистил.
Ипполита припарковала «бьюик» перед цепью, рядом с уже стоявшим там грузовичком «шевроле». Взяла «Реестр», ключи, достала из бардачка фонарик и револьвер, который, по настоянию Джорджа, брала с собой в загородные поездки. «Орития Блу» осталась на пассажирском сиденье присматривать за машиной.
Ипполита постояла, наслаждаясь безлунной ночью. Фонарик решила не включать. Когда глаза привыкли к темноте, она перешагнула через цепь
