Они дошли до купола. Ида уже взялась за ручку двери, как вдруг замерла, поглядела на пляж и выругалась.
– Что такое? – спросила Ипполита, но тут увидела все сама.
Внизу, рядом с сияющим порталом появился еще один огонек – керосиновая лампа. В ее свечении было видно двух белых мужчин, одетых по-зимнему. Тот, что с лампой, смотрел в их направлении, однако едва ли он видел женщин – так, расплывчатые очертания мыса. Тем временем его спутник, держа наготове винтовку, изучал звездного Осьминога, как будто хотел подстрелить.
Ипполита встретилась взглядом с Идой. Та смотрела на нее зло.
– Я не знаю, кто это!
– Не двигайся и говори тихо, – приказала Ида.
– А если они дойдут до лестницы? – прошептала Ипполита. – Может, нам…
– Не дойдут. Сцилла их уже учуяла.
Так, значит, валун и есть та самая сцилла. Пока Ипполита была в гостях у Иды, валун переместился по пляжу и теперь караулил в нескольких шагах от портала. Вблизи он походил уже не на камень, а на пушечное ядро почти в человеческий рост.
Мужчина с винтовкой тоже его заметил. Он подошел к черному шару, перекинув оружие в одну руку, другую при этом сжал в кулак. Но не успел он подойти и постучать, как шар вдруг раскрылся, подобно лопнувшему апельсину. Черная «кожура» расползлась, обнажив белую шевелящуюся «мякоть». Оттуда вырвалось множество бледных щупалец, которые обвились вокруг рук, ног, шеи и туловища мужчины и в одно мгновение затянули его внутрь. Он и вскрикнуть не успел. Его спутник с лампой даже не понял, что случилось: когда он обернулся, валун уже закрылся.
Тогда он поднял лампу повыше и прокричал чье-то имя. Подумав, видимо, что напарник решил вернуться в Висконсин, он подошел к порталу и заглянул в пультовую комнату. Когда Ипполита набрала в грудь воздуха, чтобы предостеречь его, Ида вцепилась ей в руку и прошипела:
– Замри!
Мужчина с лампой тем временем двинулся к шару.
Теперь сцилла была не так быстра. Он даже успел развернуться и побежать. Щупальца, тянущиеся за ним, были похожи на плотные канаты, которые змеями ползли по песку. Запутавшись в них ногами, мужчина упал.
Сцилла подтягивала добычу к себе; отчаянные вопли эхом гуляли среди утесов. Наконец шар захлопнулся, и крик смолк. Через секунду из недр сциллы вылетел какой-то предмет, похожий на обросший мхом камень, и, расплескивая на ходу масло, покатился к воде. Огненный след погорел немного и потух.
На пляже снова стало тихо. Покой ночи нарушал только прибой, звезды и тусклое свечение портала на Землю.
– Все, тебе пора, – сказала Ида.
* * *Они вернулись в домик. Ида сунула недоеденную манну вместе с подносом и фольгой в отверстие с табличкой «Переработка материи».
– За ними придут еще, – сказала старуха. – Ты должна закрыть дверь навсегда. Вернись и выброси ключ.
С этими словами она отправила в переработчик и «Реестр» вместе с космическими координатами Земли Хайрама.
– Не пойду я на этот пляж, – заупрямилась Ипполита, и тут на глаза навернулись слезы. Как же так, застрять здесь навечно? Прощай, Хорас?!
– Сцилла уже поужинала, – сказала Ида. – Судя по тому, как было с Джеймсом, она отползет куда-нибудь подальше и будет мучиться желудком. Нас, людей, трудно переваривать.
Старуха сполоснула руки под краном и поднесла к сушилке.
– Я провожу тебя и прослежу, чтобы ты дошла до портала.
– Вы со мной не пойдете?
Сушилка прекратила дуть, но Ида все смотрела в стену.
– У тебя есть ребенок?
– Есть.
– Ты ее любишь?
– Да, люблю. Только у меня сын.
– Ты – мать, ты меня поймешь. Я очень хочу снова увидеть Перл, узнать, что с ней все хорошо. И будь Хайрам Уинтроп мертв окончательно и бесповоротно, я бы не раздумывала. Но если он, даже будучи на том свете, по-прежнему разыскивает своего сына, мне лучше не показываться на Земле.
– Уинтроп ведь и так знает, где вы.
– Нет, он знает только, где меня оставил. – Ида повернулась. – Он не знает наверняка, здесь я или уже нет. А если ты ему не расскажешь, то так и останется. Конечно, он может отправить сюда кого-нибудь еще, но раз за девятнадцать лет, кроме тебя, послать было некого, то мне ничего не грозит. Это моя планета.
Она помолчала и, посмотрев на Ипполиту каким-то странным взглядом, добавила:
– Надо только, чтобы ты наконец ушла.
* * *Ида на несколько минут удалилась в дальнюю комнату и принесла оттуда пальто Ипполиты, а также потертую холщовую сумку.
– Револьвер я оставлю, – сказала она. – Мало ли кто еще пожалует.
Ипполита не спорила, только неприятно защекотало спину, когда Ида приказала идти впереди.
Они спустились на пляж. Как старуха и предполагала, сцилла укатилась, обратившись в едва различимое пятнышко где-то вдалеке. Но Ипполите все равно было не по себе; пляж теперь казался минным полем.
По дороге к порталу их никто не съел. Ида достала из сумки металлическую шкатулку примерно пять на пять дюймов, обмотанную стеблями осоки, – прощальный подарок.
– Это чтобы ты молчала.
По спине Ипполиты снова пробежал холодок. То есть про Рождество старуха забыла, а подарок приготовила? Для кого же?
– Не стоит. Я и так буду молчать.
– Возьми, – настаивала Ида.
Шкатулка оказалась необычно тяжелой для своего размера – и, видимо, чем-то плотно набитой. Ипполита неуклюже приняла подарок, чуть не выпустив его из рук.
– Откроешь, когда вернешься, – сказала Ида. – Как отключишь портал, избавишься от ключа и уберешься на безопасное расстояние, тогда и открывай… Ты все поймешь.
– Ида, – снова обратилась к ней Ипполита, – вы не обязаны тут
