Я стараюсь не смотреть на Розу слишком пристально.
– Странно встретить тебя за пределами «Nova Genetics». Ты выглядишь иначе.
Должно быть, дело в «харизме», но признается ли она?
Она отмахивается от моих слов.
– Это на тех унылых встречах я выгляжу иначе. Разве они не ужасны?
Как выяснить у нее то, что я хочу, так, чтобы мальчики ничего не поняли? Я говорю:
– Ну, тот день не совсем впустую пропал, не так ли? Доктор Стернфилд и тебя отвела посмотреть на шимпанзе?
Она моргает, глядя на меня, а потом на ее лице вспыхивает улыбка.
– Только на Руби. Она была невероятно дружелюбна.
Что это, если не признание?
– Так и лучилась харизмой, да?
Роза бросает взгляд на Джонатана и нервно отвечает:
– Думаю, да.
Потом показывает на парня, играющего на гитаре, и говорит:
– Он великолепен, не правда ли?
Так что наш обет молчания все еще действует.
Я решаю пока не пытаться вытащить из Розы еще какую-то информацию и плыву по течению музыки, толпы, идеального вечера. Тот парень играет на гитаре действительно великолепно. Может, он тоже для этого какое-нибудь лекарство принимает. Ха.
Мы с Джеком, ни на секунду не переставая касаться друг друга, знакомимся с друзьями и подписчиками Хлои: студентами, музыкантами, художниками и людьми, которые, кажется, видят цель всей жизни в поиске самых лучших вечеринок. Я протягиваю руку одной девушке, и она разрисовывает ее удивительным рисунком из спиралей и цветов, который напоминает мне океан. Рядом настоящий океан с плеском ударяется о берег пляжа. Хлоя с важным видом прохаживается как раз за темной границей песка, которая отмечает, докуда достает прибой. Я тащу Джека к ней.
Она приветствует меня, поднимая кружку с каким-то напитком.
– Рада, что ты пришла, Эйслин.
Она смотрит на Джека.
– Держу пари, я знаю, кто ты.
Покраснев от смущения, я подтверждаю ее догадку.
Она демонстративно кривит губы.
– Шейн будет разочарован.
Джек выглядит озадаченным, но по-прежнему улыбается.
– Шейн?
Я недовольно вздыхаю.
– Нелепый парень, который пришел на нашу семейную встречу.
Хлоя ухмыляется и возражает:
– А сегодня привел с собой свою собственную съемочную группу.
Метрах в двадцати от нас Шейн, смеясь, разговаривает с двумя девушками, одетыми в топы, совсем не скрывающие немаленькие татуировки у них на спинах. Парень с камерой на плече и девушка с микрофоном на штативе следуют за каждым их движением.
Хлоя окликает Шейна несколько раз, пока наконец не привлекает его внимание. Он машет ей рукой и лениво идет к нам.
Он говорит мне:
– Моя самая новая кандидатка!
Джек и Хлоя одновременно восклицают:
– Кандидатка?
О да, я сделала это, не так ли? Время приступить к моему маленькому плану. Я бросаю приглашающие взгляды на камеру, пока ее не переводят на нас, а потом говорю Шейну:
– Так я прошла отбор?
Он бросает взгляд на Джека.
– Если ты этому своему красавчику подходишь, то и мне подойдешь.
Джек выглядит смущенным, несмотря на то, что я ободряюще целую его в щеку. Я пристально смотрю в объектив.
– На самом деле, все это совершенно не круто. Любая девушка, которая считает, что должна состязаться за право проводить время с парнем, который заигрывает одновременно с десятком других девушек, должна дважды обдумать свое решение.
Я поворачиваюсь к Хлое.
– Стала бы ты связываться с парнем, который тебе изменяет?
Она смеется.
– Черта с два, даже ради такого симпатяги, как Шейн.
Шейн прижимает руку к груди, изображая испуг. Татуированные девушки лебезят перед ним, презрительно посматривая на меня. Та, которая ниже ростом, говорит:
– Ты не знаешь, что теряешь.
Все трое начинают кружиться в такт бою барабанов. Оператор тоже виляет бедрами. Ну, я попыталась.
Мы с Джеком занимаем места рядом с ревущим костром. Он смеется, когда я объясняю всю затею с Шейном. Уф. Наши лица сближаются, и он говорит:
– Но больше никаких заявок, ладно?
Я дарю ему долгий поцелуй.
– Я полностью, совершенно занята.
В воздухе плывут крошечные янтарные искры, и мы наслаждаемся разговором, едой и музыкой. Роза и Джонатан снова присоединяются к нам. Кто бы мог подумать, что я буду проводить время с ребятами из подростковой группы «Nova Genetics», и как минимум двое из нас окажутся намного общительнее, чем обычно? И намного счастливее.
Спасибо, «харизма».
Хотя Шейн остается главной мишенью камеры, я замечаю, что она поворачивается ко мне, Хлое и Розе чаще, чем к кому-либо еще. Либо Шейн подсказал это оператору, либо мы действительно выглядим ярче других.
В какой-то момент Хлоя убеждает меня и Розу станцевать вместе с ней гавайский танец хула, который, как она утверждает, имеет возбуждающий эффект. Джек не против, и я на время оставляю его. Мы с Хлоей и Розой истерически смеемся и кривляемся на камеру.
До нас доносится аромат марихуаны и еще чего-то цветочного, будто мы на тропическом острове. Я закрываю глаза и вкушаю радостный шум вокруг. Потом я чувствую теплые губы Джека на моих и вдыхаю его.
Мы раскачиваемся и плывем рядом друг с другом, а солнце скрывается за горизонтом. Я купаюсь в тепле, свете и любви. Держу пари, в другой жизни я могла бы стать хиппи. Эта ночь принадлежит нам, и я не хочу никуда уходить. Я даже не хочу открывать глаза.
Но чей-то крик вырывает меня из этого сладкого тумана.
Все головы поворачиваются к груде светло-розовых кружев, лежащей на земле. Роза.
Десять
Пятьдесят рук тут же выхватывают телефоны, то ли чтобы вызвать скорую, то ли чтобы запечатлеть все на видео – понятия не имею.
Джонатан опускается на колени рядом с ней, крича:
– Роза, очнись!
Внезапно Хлоя хватает меня за руку и хрипло шепчет мне на ухо:
– Она скоро очнётся. Я отключилась только на несколько минут. Это нормально.
– Нормально для чего?
– Сама знаешь для чего. И мы не должны никому рассказывать.
– Даже если мы можем помочь.
– Как? – ее голос становится еще более резким. – Все, что мы можем – вызвать совершенно необязательную панику, которая не поможет никому.
К счастью, среди пришедших на пляж оказывается медсестра, которая склоняется над Розой. И еще до того, как мы слышим звук сирены «скорой», Роза уже шевелится. Я вынуждена признать, что Хлоя права. Ничего, выходящего за пределы «обычных» симптомов «харизмы».
Обычных или нет, но врачи настаивают, что Розу нужно отвести в больницу, хотя она умоляет их этого не делать. Прежде чем они сажают ее в «скорую», она кричит, обращаясь к толпе:
– Я безумно разозлюсь, если вы остановите вечеринку!
Мы машем ей вслед, желая выздоровления, и перешептываемся, стараясь ободрить друг друга. Снова раздается гипнотический ритм барабанов.
Я смотрю на часы и говорю Джеку:
– Нам пора идти.
По дороге в Такому мы устало молчим. Тишину нарушает только писк моего телефона – входящее сообщение от доктора Стернфилд.
ПОТЕРЯ СОЗНАНИЯ СВЯЗАНА С ТЕМ, ЧТО ТВОЕ ТЕЛО
