Я испускаю долгий вздох.
– Думаю, с Розой все будет порядке. Просто слишком много всего происходило вокруг.
– Звучит знакомо.
Он отбивает пальцами на руле тот же ритм, что играли барабанщики на пляже.
– Странно, как все так быстро изменилось для нас с тобой.
– С большим опозданием.
Он проводит пальцами по моей руке.
– И не говори.
Жаркая атмосфера приправлена предвкушением. Добравшись до дома, мы с упоением желаем друг другу спокойной ночи и обещаем друг другу встретиться завтра. Мое тело покрывается мурашками от макушки до пяток, когда я плавно иду к дому.
А там мама сидит на диване и смотрит на меня пронзительным взглядом.
Я говорю:
– Ты нашла мою записку?
Ее голос звучит жестко.
– Ты должна была отдыхать.
– Я отдохнула. Но у нас с Джеком были кое-какие планы. Я нормально себя чувствую и завтра пойду на работу.
Она кутается в плед, стараясь получше укрыть плечи.
– Я не знаю, что в тебя вселилось в последнее время.
Да, честно говоря, она и правда не знает. Я должна помнить о том, каким странным мое поведение должно казаться со стороны.
– Мама, я никогда не была так счастлива. Я надеюсь, ты порадуешься за меня.
Она вздыхает.
– Конечно, я хочу, чтобы ты была счастлива. Но и у Сэмми сегодня вечером был повод для радости, и он хотел отпраздновать его вместе с нами. Его приняли в программу испытаний AV719.
– О боже, это великолепно! – я бросаюсь к маме и крепко обнимаю ее. Мы настолько многим обязаны доктору Стернфилд и компании «Nova Genetics». Однажды я смогу рассказать маме, насколько многим.
Наши внезапные объятия разряжают обстановку. Мы всегда едины в том, что хотим лучшего для Сэмми.
Мама поправляет мне волосы, убирая за ухо выбившуюся прядь.
– А теперь иди и немного поспи.
Прыгая через ступеньки, я поднимаюсь наверх. И правда, случилось так много хорошего, что это определенно перевешивает небольшие побочные эффекты. Наверняка AV719 чем-то поможет Сэмми. Нам просто нужно адаптироваться.
Следующим утром мне приходит сообщение от какого-то сотрудника «Красного Креста». Он увидел мой призыв к донорству органов и теперь спрашивает, могу ли я сделать публичное заявление, чтобы поощрить людей сдавать кровь. Я обдумываю ответ, мысли бешено крутятся у меня в голове. «Харизма» – это нечто большее, чем возможность проводить время с Джеком. Мои новые способности и правда могут что-то изменить.
Я сосредоточенно изучаю запросы от рекламных компаний. Одна предлагает мне заплатить за каждое заявление, которое я сделаю по их просьбе, другая предлагает мне разместить рекламу на своей странице, обещая, что со своей «звездной энергией» я в момент заработаю достаточно для оплаты колледжа. Ничего себе. Возможность оплатить колледж снимет такой тяжелый груз с маминых плеч. Я поступила очень разумно, согласившись на предложение доктора Стернфилд.
В восхищении от новых возможностей, открывшихся передо мной в Сети, я захожу на страницу «Шоу Шейна». Она заполнена фотографиями и видео, снятыми прошлой ночью. На видео есть и я, и я выгляжу цветущей, иначе не скажешь. Несколько сообщений намекают, что программа Шейна будет выходить на канале TrueNufTV. Традиционные медиа тоже не теряют времени даром.
В приподнятом настроении я спускаюсь по лестнице, чтобы поздравить Сэмми с участием в клинических испытаниях. Но спустившись на кухню, я замираю на месте. Мама сидит за столом со страдальческим выражением лица. Почему мы все время встречаемся вот так вот?
– Что на этот раз? – спрашиваю я.
– Это ты мне скажи.
Ох. Сохраняй спокойствие и зафиксируй ущерб.
– Что?
Она крутит туда-сюда стоящую на столе кружку.
– Мне позвонила мама Хлои. Роза и Хлоя тоже теряли сознание на этой неделе. Ты об этом знала?
– Я слышала, что Хлоя болела, но ей уже стало лучше.
– Так вот, на всякий случай я позвонила доктору Гордону. Он назначил встречу для всей подростковой группы братьев и сестер, которые приходили в «Nova Genetics» в прошлое воскресенье, чтобы мы могли разобраться в происходящем.
Я чувствую грызущую боль внутри. Смогут ли все сохранить тайну, пока побочные эффекты не исчезнут?
– Мама, скорее всего, ничего страшного не происходит.
– Мы встречаемся через час во «Флоренс Бишоп». Эта больница ближе всего к «Nova Genetics».
Мама и доктор Гордон, удвоенная эффективность.
Я говорю:
– Но мне нужно на работу. Я уже пропустила ее вчера. Они меня уволят.
– Я позвонила твоему начальству. Здоровье важнее.
С ее любимой мантрой не поспоришь. Только мне удалось стать настоящим спасателем, и вот я могу потерять работу из-за частых пропусков. Великолепно. Я раздраженно жарю себе яичницу, демонстрируя маме, как прекрасно я себя чувствую. Потому что это правда. Мне только тревожно из-за того, что кто-то может выдать секрет, и тогда самое восхитительное, что когда-либо случалось в моей жизни, пойдет прахом.
Я в спешке ем и поднимаюсь к себе, чтобы позвонить Эви и рассказать ей последние новости.
Она присвистывает.
– Так ты собираешься во всем признаться?
Я отвечаю шепотом, хотя дверь моей спальни плотно закрыта.
– Не вижу в этом ничего хорошего.
– Ну же, Эйз, после потери сознания?
– Я же сказала тебе, что этому есть объяснение.
– Тогда почему доктор Стернфилд не предупредила тебя заранее?
Поежившись, я крепче сжимаю телефон.
– Может, она сама поняла это уже потом.
– Звучит неубедительно.
Я вздыхаю.
– Но ты все еще на моей стороне, да?
Слишком долгая пауза.
– Конечно. Просто дело в том, что если я не могу рассчитывать на твое благоразумие, проблемы будут у нас обеих.
Она вешает трубку.
Она рассчитывает на мое благоразумие. Я рассчитываю, что она поддержит меня, когда я в панике. Похоже, мы обе не соответствуем ожиданиям друг друга.
По пути к деловому центру Такомы мы с мамой отвозим Сэмми к соседям. Он тащит с собой рюкзак, набитый принадлежностями для рисования и комиксами. Сэмми шагает к двери их дома как солдат на битву. Я мысленно молюсь, чтобы соседские сыновья для разнообразия взяли его в игру.
В больнице «Флоренс Бишоп» нас с мамой отправляют в большую комнату с отдельным буфетом, где уже стоят, стараясь держаться поближе друг к другу, Роза и ее родители, с угрюмыми лицами, скрестив руки на груди.
Я спешу к ним и обнимаю Розу:
– Все в порядке?
– Намного лучше. Слишком много всего происходит. У меня даже в ушах звенит. Мое тело работает на сверхскоростях, знаешь ли.
На сверхскоростях. Так что она тоже переписывается с доктором Стернфилд.
Мы накладываем себе мясной рулет и кукурузу, а потом садимся за стол вместе с Хлоей и ее родителями. Я спрашиваю Хлою, как у нее дела.
Она ковыряется вилкой в комковатом картофельном пюре.
– Немного голова кружится. Ничего серьезного.
Ее отец, нескладный мужчина с седеющими каштановыми волосами, взмахивает ножом в воздухе.
– Ничего страшного? Дети не должны падать в обморок! Я за всю жизнь ни разу сознания не терял!
Он показывает
