Но заниматься этим сейчас нет времени. Мама призналась, что она попросила Эви позвать «гостей». Джек, Сэмми и я заняты расстановкой тарелок, кружек и салфеток, когда звенит дверной звонок.
Мама впускает в комнату Эбби и нескольких девочек из команды по плаванию. Эви входит сразу следом за ними, вместе с Рэйфом. Их намного меньше, чем было приглашено, но намного больше, чем я ожидала. Мои гости принесли цветы и еду, но их лица искажены тревогой.
Я не хочу испытывать дружбу, предлагая им объятия. Эви становится исключением и обнимает меня первой, а остальные смотрят на нас, вытаращив глаза. Слава богу, что на свете есть Эви.
Мы собираемся в моей гостиной, и вскоре уже болтаем и шутим, как будто я вовсе не больна, и возможно, смертельно. На самом деле у них миллион вопросов о моем пребывании в больнице и о других детях, чьи имена появлялись в новостях, в особенности о Шейне. Конечно, все держатся от меня дальше расстояния вытянутой руки, но их притягивает то, что я могу рассказать. Это странно. Пожалуй, странно – это подходящее слово для описания моей жизни в последнее время.
Я восседаю на диване, как королева, и рассказываю свою историю. Они прислушиваются к каждому моему слову. И это хотя бы доставляет мне удовольствие.
Мама все время занята чем-то на кухне и отмахивается от всех, кто пытается ей помочь.
– Просто развлекайтесь, ребята.
Каждый раз, когда я смотрю в ее сторону, она широко улыбается. С грустью я понимаю, что именно такое мероприятие она мечтала для меня устроить – в совершенно других обстоятельствах. И напряжение, которое я замечаю в ее взгляде, говорит мне, что ее страх за мое здоровье ни на секунду не покидает ее мысли.
Снова звенит дверной звонок. Я тут же вскакиваю и успеваю к двери раньше мамы. На крыльце топчется худой паренек в черной толстовке с изображением скелета на рукаве. Он криво улыбается:
– Мы слышали, тут все веселье собралось.
В отличие от моих друзей, он наклоняется вперед, будто хочет личного и близкого общения.
Я высовываюсь из двери:
– Вообще-то, только для своих.
Он ухмыляется – так, что мне хочется принять душ – и достает пачку пива, шесть банок.
– Мы не с пустыми руками.
– Может, как-нибудь в другой раз?
Как-нибудь в другой жизни.
Он подмигивает.
– Ловлю тебя на слове, красавица.
Я захлопываю дверь и запираю ее. Бррр, странно.
– Эй, давай выйдем на задний двор, – зовет Эбби.
Свежий воздух – это прекрасно, даже если там водятся репортеры. Пожалуй, если мы покажем им, что жизнь идет своим чередом, им станет скучно и они оставят меня в покое. Может быть.
Мы собираемся во дворе и пытаемся не обращать внимания на камеры и лица, которые тут же высовываются из-за живой изгороди. Поскольку я живу на углу, у них хороший обзор.
Эви совершенно невозмутима. Она снимает футболку, демонстрируя вишнево-красный верх своего бикини.
– Все взяли с собой купальники, как я просила, да? Время устроить супергорку для Сэмми.
Сэмми, который так и остался в плавках после нашей неудачной поездки в бассейн, радостно вскрикивает, раскатывая огромный пластиковый мат и подсоединяя его к водопроводному шлангу. Что ж, если нас не пускают в бассейн, это не значит, что мы не сможем повеселиться в воде. Еще один способ продемонстрировать репортерам, что Эйслин живет нормальной жизнью.
Через несколько минут все уже готовы съезжать с горки, но они ждут, что я сделаю это первой. Я разбегаюсь с дальнего конца двора и, молясь богам водных развлечений, плюхаюсь на мат. Проскользив до конца, я со смехом встаю.
Я стою там, ожидая, кто прокатится следующим, но никто не двигается с места. Они что, боятся, что теперь горка стала заразной? Мои внутренности сжимаются в тяжелый ком.
Сэмми кричит:
– Курицы-трусихи! Он нырком бросается на горку и проносится по ней.
Кажется, после этого все расслабляются. Эми и Джек следуют за ним, а потом подключаются и остальные. Мы катаемся по очереди, пробуя каждую позу и каждый боевой клич, который только можем придумать. Да, завтра мои ушибы будут болеть, но это далеко не худший способ их приобрести.
Я чувствую, как волна тепла охватывает меня, и я рада, что снова могу наслаждаться лучами солнца. Если бы только Хлоя и остальные, оставшиеся в госпитале, могли проснуться и присоединиться к нам.
Мы катаемся, пока не обнаруживаем, что с нас стерся весь солнцезащитный крем, а потом катаемся еще немного. Каждый раз, когда Джек оказывается достаточно близко, чтобы проскользнуть мимо меня, я чувствую, какая у него теплая и гладкая кожа. Господи.
Как раз в тот момент, когда я начинаю бояться, что потеряю сознание от избытка феромонов, мама кричит нам, что бургеры готовы. Мы вытираемся насухо и разбираем тарелки с едой. Мама превзошла себя. Я стараюсь не слишком задумываться о том, сколько все это стоило и сколько удачных заказов она пропустила, пока я была в больнице.
Когда солнце скрывается за горизонтом, друзья начинают расходиться, как будто это был самый обычный пикник в самый обычный день с самой обычной девушкой. За исключением репортеров, которые допрашивают каждого гостя на выходе из моего дома. Все улыбаются и что-то болтают в микрофон – надеюсь, что заступаются за меня перед камерой.
Эви обнимает меня по пути к двери. Взглянув в сторону Джека, она поднимает бровь:
– Не заставляй его задерживаться слишком долго.
Я хлопаю ее по руке.
– Если бы.
Хихикая, она уходит вместе с Рэйфом.
Мы с Джеком помогаем маме навести порядок, а потом желаем спокойной ночи Сэмми, который кашляет, когда мама торопливо ведет его наверх. Наконец мы устраиваемся на диване. Мне отчаянно хочется быть с Джеком, но в тоже время это невыносимо – видеть его губы, видеть, как он улыбается, и знать, что мне нельзя целовать его. Я скрещиваю ноги то так, то эдак, пока мне не начинает казаться, что я их натерла.
Я стараюсь придумать неромантичную тему для разговора, чтобы разочарование было не таким сильным.
– Слышал то интервью с матерью доктора Стернфилд, в котором она постоянно врала?
Он толкает мое колено своим.
– Ты имеешь в виду, где она, как тебе кажется, врала?
– Нет, я знаю, что она врала. Ее эмоции были совершенно ясны.
– Правда?
Он откидывается назад и скрещивает руки за головой.
– А можешь сказать, что у меня сейчас на уме?
– Возможно, те же унылые мысли, что и у меня в последние пару часов.
Все, чего я хочу – броситься в его объятия.
– Ладно, слишком просто. Но даже если та женщина врала, что с того?
– Тогда мне нужно узнать почему. Это может быть важно.
Он берет меня за руку.
– Тебя только что выписали. Давай просто проведем время вместе, наслаждаясь счастьем, а
