— Oui,[21] но я могу пгодлить.
Она давно собиралась остаться тут еще.
— Что продлить?! — возмутилась Эмма.
Валери не обратила на нее внимания, она не сводила глаз с Финна:
— Эллисон иметь отдельный комната в школа. Я могу жить у нее. Тогда будем часто видеться.
— Через мой труп! — выпалила я.
— Не слишком вежливо, — возразила миссис Кларидж, ставя на стол поднос с яичницей.
— Ой, я что, произнесла это вслух?! — испугалась я.
— Да, — подтвердила оскорбленная Валери.
Упс! Чтение чужих мыслей не доводит до добра.
Перестаешь следить за своими.
— Нет, мама, Элли права, — вступилась Камилла. — Нам до смерти надоело, что нас постоянно ставят на место. Во Франции все так прекрасно, не то что здесь! Например, старые дома! Там нет этих уродливых серых коробок, как здесь, там живут в роскошных особняках!
Валери бледнела и краснела и наконец вскочила и исчезла из кухни.
— Камилла! — возопили в один голос миссис Кларидж, Эмма и я.
Но мы с Эммой ликовали, а миссис Кларидж готова была отшлепать дочь.
— Полагаю, мы уже можем идти, — объявил Финн, потеряв всякое терпение, однако улыбаясь миссис Кларидж. Оказывается, эльфы умеют улыбаться! — Благодарю за гостеприимство, леди Кларидж. Я отвезу Эллисон вечером обратно в интернат. Она позвонит вам уже из своей комнаты. А дом у вас потрясающий.
«Особенно озеро в подвале, кстати». Но это услышала уже только я одна.
С легким поклоном он взял меня под руку. Миссис Кларидж покраснела.
— Просто «миссис», — уточнила она, явно польщенная, — не «леди».
В этот момент в кухне появились Томас и Шон и, увидев Финна, остолбенели.
— Это он и есть? — выговорил Томас.
— Я тебя предупреждала, — сладко и с издевкой пропела Эмма.
Я снова села. Интересно, что будет дальше. И вообще, я еще не наелась. Кроме того, мне хотелось провести время с Шоном. Когда теперь я увижу его снова.
— Эллисон, любовь моя, пойдем? — внезапно проворковал Финн.
Да чтоб тебя! Шон нахмурился, переводя взгляд с меня на Финна.
— Вообще-то нет…
— Эллисон, у тебя вещи остались наверху, — встряла Эмма. — Пойдем заберем.
И невозмутимая Эмма проследовала на лестницу. Мне осталось только наспех допить кофе и пойти за ней:
— Зачем это, Эмма? Я же уже все собрала и…
— Надо поговорить, — объяснила Эмма.
Камилла согласно кивнула.
— Эллисон, ты помнишь, как ты в девятом классе пыталась доказать парням из соседнего колледжа, что умеешь хорошо бросать мяч? — спросила Эмма.
— Ну, помню.
— И чем это кончилось, помнишь?
— Ну…
— Не делай так больше.
— Чего не делать? Мяч не кидать?
— Нет, никому больше ничего не пытайся доказать. Это плохо кончается.
— Это правда, — подтвердила Камилла. — Помнишь, как ты пыталась скакать галопом, чтобы не отстать от нас?
— Могли бы не напоминать!
— У тебя тогда разъехались брюки по шву. Прямо на том самом месте.
Это жестоко! Я пыталась об этом забыть, а они! Мало того что я рухнула с лошади и чуть шею не сломала. Хватит уже, а!
— Твой выход к мистеру Скотту вместе с Валери тоже был провальный. А еще, помню, в школьном театре, когда ты играла Ромео, тебе пришлось целоваться с Люси Грампер. — Эмма тоже была беспощадна.
— Я справилась со своей ролью превосходно. Хотя меня до сих пор тошнит!
— Ты слишком вжилась в образ, — заявила Камилла.
— В этом-то и проблема. Элли, не увлекайся. Не лицедействуй. Будь собой, — попросила Эмма, обняла меня за плечи и толкнула в направлении Финна, который уже ждал меня снаружи рядом со своим старым обшарпанным спорткаром.
Классно! Своими ушами, как у летучей мыши, он, конечно, слышал каждое слово.
Допрос
— Ты целовалась с одноклассницей?
Я тихо застонала. Он все-таки подслушал!
В машине пахло кожей, цветами и сеном. Его запах, Финна.
— Я играла Ромео, а она — Джульетту. Сменим тему, ладно?
— Ты познакомилась с Хлоей?
Я бы и эту тему с радостью сменила:
— Может, о погоде поговорим? Обещают снежную зиму в этом году.
— А я думал, тебе интересно узнать о нимфах. Ну, нет, так нет. Перейдем к главному. Какого черта ты мне не рассказала, что видела нападавших?!
Ого! Да он в гневе! Только что пламя не извергает!
— Забыла. Только вчера снова вспомнила. Со мной бывает. Соображаю туго. Ты сам-то целую неделю выяснял правду.
— Описать их можешь? Сколько их было?
— Точно не помню. Я видела трех, но их могло быть и больше. В тумане не разглядеть.
— Как они выглядели?
— Ростом примерно с меня, маленькие то есть, смуглые. Очень загорелые. Это гномы? Или хоббиты? Бороды ни у одного не было. Ну, я подумала, если существуют эльфы, то отчего бы не быть гномам. Хотя если малорослый, необязательно же гном. Я-то вот не гном.
— Это как посмотреть, — прорычал Финн, вцепившись в руль так, что косточки побелели.
Запах сена и кожи усилился. Может, Эмма и права, но нельзя же позволять обращаться с собой как с вещью! Этот остроухий без приглашения может припереться в школу или в особняк к Клариджам, забрать меня, когда ему вздумается — а я должна ему что-то рассказывать, помогать, постоянно подвергаясь опасности, да еще врать подругам о том, кто он такой и что ему надо! Так не пойдет!
— Оказывается, ты умеешь быть милым и вежливым, как с миссис Кларидж. Отчего-то ты хамишь только мне одной.
Финн молчал. Мы почти выехали за город. Пошел ливень. Эльфийский автомобиль, как оказалось, не обладает эффектом лотоса, как сами эльфы, и дворники на лобовом стекле едва справлялись с потоками воды. Ничего не было видно. Я с трудом разобрала перекресток Толлкросс. Между тем молчание стало уже угнетать. Зачем он на этот раз меня забрал? Что ему от меня надо?
— Чем, собственно, я могу тебе помочь? Я не знаю, как снова закрыть Врата. Мы уже пробовали, не вышло. Во всем остальном ты сильнее и быстрее меня, умеешь читать мысли и не мокнешь под дождем. Ну, не знаю, какие у вас еще способности.
— Придется вспомнить все, что видела. Что хочешь делай, способов много, лишь бы вспомнила. Нам необходимо узнать, что захватчикам надо здесь, в Эдинбурге, и почему именно теперь.
— Но ваши захватчики пришли не из ворот.
— А откуда же еще?
— Не знаю. Я только видела их в том внутреннем дворе. Они же оттуда не выходили.
Финн вдруг побледнел. Эльфы тоже бледнеют? Похоже, так.
— Ты уверена? — проговорил он.
— Не на сто процентов, — призналась я, — темно же было, сам вспомни. Туман, мгла… Разве они не могли прийти откуда-нибудь еще? В Эдинбурге
