Королева тоже поднялась с трона.
Может, кто-то счел жест Сириуса обычной любезностью, но я-то поняла: он подал руку не просто так и непростительно долго задержал пальцы на локотке Марианн. Готова съесть свой чепец, если они не любовники. И болезненный щипок, которым королева отблагодарила советника за внимание других дам, мне тоже не привиделся.
Граф Эссен скрылся из виду – его место подле короля. Где-то там и секретарь, нужно после с ним познакомиться. А вот Брайн остался, ждет меня. Марианн уже упорхнула, шурша юбками в броне из верных фрейлин. Медлить больше нельзя, придется понадеяться на удачу.
Как и предполагала, спуститься с возвышения помог старший королевский слуга. Деликатно, не касаясь кожи. И сразу отпустил руку, стоило ступить на навощенный паркет.
– Не могли бы вы уделить мне минутку, ваше высочество?
Вопреки ожиданиям моим вниманием завладел не Брайн, а Лоон Отти, отец Тео. Герцог старательно изображал почтение, но на дне глаз читалось презрение. Определенно, он ни в грош не ставил принцессу. Избавится при первой возможности.
– Безусловно.
Канцлерам не отказывают.
Подставив локоток, позволила увести себя к золоченым дверям тронного зала. Плыть павой в неудобной обуви – я предпочитала кеды, а Лика – туфли на платформе, заострявшиеся к носку, – оказалось непросто, но герцог не торопился, поэтому справилась. И ведь носят же они нормальную обувку! К той же подруге принцесса ездила в аналоге наших балеток, но под парадное платье пришлось натянуть орудие пыток. Как в таких танцевать? Меня учили на обычных каблуках, толстых, рюмочкой.
Герцог начал разговор тогда, когда уже решила, что он о нем забыл. И не в зале, подальше от посторонних ушей. Мы остановились в оконной нише, отделенной портьерой от проходной комнаты. Очень удобно: и альков, и место для секретных бесед. Одну из таких и затеял Лоон, предварительно убедившись, что нас никто не подслушивает.
– Ваше высочество, полагаю, вы уже достаточно взрослая, чтобы я мог говорить откровенно.
Растерявшись, кивнула. Лика бы, наверное, задрала подбородок и отчитала за попытку намекнуть на свой возраст. Насколько поняла, она капризна.
– Прекрасно!
Герцог положил руку на подоконник. Невольно посмотрела на нее – крепкая, со странной мозолью между средним и указательным пальцем. А как же изнеженные аристократы, которые целыми днями полируют ногти и втирают в кожу крем?
– Итак, – голос Лоона заставил вздрогнуть и вновь обратить внимание на его лицо, – речь о вашем замужестве. Вы должны понимать, какую ответственность налагает титул, сознавать долг перед государством.
– Я сознаю, милорд.
Канцлер едва заметно улыбнулся.
– Не сомневаюсь. Ваш брак – дело государственное, а возраст заставляет поторопиться. Помнится, ваша прежняя помолвка закончилась неудачно…
Так, а с этого места поподробнее! Риоре ничего о помолвке не рассказывал. Прикусила губу, борясь с желанием удовлетворить любопытство. Легче сразу признаться в самозванстве, поэтому молчи! Существуют фрейлины, горничные, женская хитрость, в конце концов.
– Поэтому на вас возложена двойная ответственность. Граф Эссен подготовил списки потенциальных женихов, но я взял на себя смелость избавить вас от мучительного выбора.
Канцлер замолчал и выразительно глянул на меня. Не дождется, не скажу о Тео.
– До меня дошли слухи, – продолжал интриган. – Можете рассчитывать на мою поддержку, я уговорю его величество.
И снова молчание, выразительное, чеховское.
– Простите, но я не понимаю ваших намеков, милорд.
– Тогда скажу прямо. Речь о вашей симпатии к моему сыну.
Теперь молчать пришлось мне. Не ожидала, что Лоон вот так раскроет карты. Думала, он продолжит намекать, рассуждать о долге и неком благородном юноше, достойном стать королем.
– Все равно не понимаю, милорд.
До конца держала оборону, лихорадочно размышляя, как выпутаться из щекотливой ситуации. И оскорбить герцога нельзя, и чувства не станешь отрицать, и замуж категорически нельзя. Даже не из-за Риоре, просто не желаю связать судьбу черт-те с кем. Лика – влюбленная дурочка, не понимает, куда ее запихнет семейство Отти. Им только дай волю! Хотя кто бы поступил иначе? Чем выше, тем больше змей.
– Давайте не будем играть в капризную девочку? – Герцог смело положил ладонь на мою руку и легонько сжал. – Хватит, Лика! Вы прекрасно все понимаете, только упрямитесь. Не тот случай. Надеюсь, на балу вы назовете имя Тео. Я одобряю ваш выбор. Из сына выйдет отличный король и заботливый муж.
– Но…
– Я помогу. – Рука сжалась чуть сильнее. – С моей помощью вы удержитесь на троне. Существуют разные способы.
– Какие?
В горле резко пересохло, очень захотелось обратно домой или хотя бы к Риоре.
– Это мое дело. Ваше – стать частью семьи Отти.
Ошеломленная его откровенностью, я хлопала ресницами. Герцог же чопорно поцеловал мою обмякшую руку и удалился. Куда? К королю, наверное. Или по своим канцлерским делам.
Надо ли говорить, что я едва дождалась отбоя?
Ритуал отхода ко сну оказался чрезвычайно долгим и сложным, складывалось впечатление, будто девушкам платили поминутно. Но вот за ними закрылись двери, и я осталась одна посреди огромной кровати в длиннющей ночной рубашке и смешном ночном чепце. Выждав немного для верности, сползла к краю постели и отогнула простыню. Чтобы добраться до деревянной рамы, пришлось постараться – на перину не поскупились. Но вот и она. Теперь кольцо. Лучше рисовать руны на столе, но к нему впотьмах не проберешься. Огнива нет, шторы задернуты, а где-то на полу притаилась ночная ваза. Задену, весь дворец перебужу.
Странно, перемещение вышло с первого раза, только в кабинет Риоре я ввалилась кубарем, рухнув с испарившейся кровати и вдобавок больно ударившись коленом. Хороша принцесса в синяках!
– Эм… Добрый вечер, – поздоровалась с хозяином кабинета.
Сообразив, в каком виде валяюсь у ног лорда, села и одернула рубашку. Чепец съехал, ну и пес с ним! В следующий раз спрячу под подушку нижнее платье, а то стыдоба! А еще лучше, раздобуду огниво, чтобы зажечь свечи и сделать все по-людски.
Шиньон откололся, и заколки царапали кожу.
Да что за телепорт такой у криворукого мага! Нормальные люди переносятся в пространстве без последствий, не делают «мертвые петли» в воздухе. Или артефакт старый, давно не использовался, поэтому барахлит? М-да, поневоле порадуешься местным рубашкам «долой чувственность».
– Добрый, – после недолгого раздумья согласился Риоре.
Он устроился за столом с книгой и бокалом вина. Под рукой – тетрадь, чтобы делать записи. Значит, занимался наукой. Пусть я плохо знала лорда, но привычки изучить успела. В частности, что после девяти вечера он пропадал в лаборатории, откуда порой доносился грохот и странные вспышки. Длилось это часа два-три, затем Риоре удалялся ко сну или читал в библиотеке. Пару раз он звал туда, брал с полки любую книгу и заставлял декламировать. Я дулась на мучителя, но теперь поняла: без муштры не прожила бы во дворце и часа. Опальный советник подготовил почти идеальную копию, запихнул в мою голову кучу сведений.
Чуть покраснела, сравнив
