Затем спустились в туннель, пропитанный затхлостью и плесенью.
Акосу казалось, что и темнота здесь была какой-то особенной.
– Я помню, – произнес Акос.
Он весь вспотел, поэтому сорвал плащ, прикрывавший броню, и выбросил его. Воспоминания о подземелье оставались смутными, Акосу совершенно не хотелось возвращаться в то время, когда тело болело, и он чувствовал себя настолько слабым и хрупким, что не держался на ногах.
В туннели их с Васом встретил Айджа. Он взялся за ремешки брони Акоса, и на секунду Акосу стало спокойно: брат не даст ему упасть. Но Айджа потащил его в тюрьму. На пытки.
Стиснув челюсти, Акос поудобнее перехватил нож и пошел вперед. Свернув за угол, заметил охранника и без раздумий ринулся на него. Толкнул приземистого мужика к стене и двинул под подбородок так, что шотет стукнулся затылком о камень. Почувствовал, как нож царапнул его броню: из ладони стражника метнулся язычок пламени, но сразу потух, едва Акос коснулся руки противника.
Опять стукнул стражника головой о стену. Потом еще и еще, пока глаза у того не закатились и он не начал оседать. По спине у Акоса пробежали мурашки, волосы встали дыбом. Он не стал проверять, жив шотет или нет. Незачем.
Лицо Сизи перекосилось от отвращения.
– Хороший удар, – сказала, вернее, пискнула Исэй.
– Ага, – отозвалась Тека и ногой отодвинула тело шотета, перегородившее проход в следующий коридор. – Сейчас нам, Керезет, будут попадаться самые преданные слуги Ноавека. Не стоит лить по ним слезы.
– А разве я реву? – огрызнулся он, подражая браваде Кайры.
Но у него дрогнул голос. Он сжал губы и молча зашагал дальше. Некогда ему тревожиться о том, что о нем подумает Сизи. Позже, все – позже.
Вскоре туннель разветвился, превратившись в настоящий лабиринт. Акос уже не потел, он дрожал. Коридоры, конечно, не изменились: неровный каменный пол, давящие каменные стены и низкий потолок из серого камня, – Акосу приходилось пригибаться, чтобы не цепляться макушкой. Помойная вонь исчезла, зато запах плесени усилился, сделался удушающим. Акос припомнил, как неотрывно глядел на брата, пока тот тащил его по коридорам. Айджа был коротко острижен, совсем как Ризек.
«Не хочу смотреть, как ты разрушаешь свою жизнь, пытаясь спасти того, кому это даже не нужно», – сказала ему Кайра.
А ведь он продемонстрировал ей, насколько глубоко пустило корни его безумие! Понятно, почему она так взвилась и рассвирепела. На Кайру было сложно сердиться, но Акос все равно разозлился. Он шел по туннелю и никак не мог успокоиться.
Показавшаяся впереди дверь выглядела необычно на фоне древней каменной кладки. Она была из черного стекла и запиралась на кодовый замок. Кайра написала им список возможных комбинаций, которые, как она пояснила, так или иначе связаны с жизнью ее мамы. Дата рождения, свадьбы и смерти, счастливые номера… У Акоса не укладывался в голове образ Ризека, настолько привязанного к матери, что он запирал замки, используя, к примеру, дату ее рождения.
Вместо того чтобы начать перебирать комбинации, Тека принялась отвинчивать пластину, прикрывавшую механизм. Ее блестящая отвертка напоминала длинную иглу. Она действовала ею как шестым пальцем. Сняв пластину, Тека взялась за какой-то проводок и зажмурилась.
– Э-э-э, Тека…
Сзади раздался шорох. Акос вздрогнул.
– Заткнись, – процедила Тека, берясь за следующий проводок. – А, вот ты где! – На ее губах появилась улыбка, но разговаривала Тека явно не с Акосом. – Иди-ка сюда…
Внезапно свет погас. Осталась гореть только лампа аварийного освещения на углу, такая яркая, что ее свет отпечатался на сетчатке глаз. Дверь распахнулась. За ней обнаружился коридор со стеклянным полом, знакомый Акосу по самым худшим воспоминаниям: брат, не дающий ему подняться, и коленопреклоненная Кайра Ноавек. Бледные полосы аварийного света на полу выглядели прутьями решетки.
Исэй рванула внутрь и побежала по проходу, заглядывая в камеры. Акос двинулся следом, как во сне озираясь по сторонам. Но Исэй уже бежала обратно. Он понял, что она ему скажет еще до того, как она открыла рот.
Ему почудилось, что он с самого начала знал, чем все закончится. Еще с того момента, как увидел в пальцах матери пуговицу и сообразил, с какой легкостью Сифа манипулирует людьми, толкая их навстречу тому будущему, которое ей хотелось заполучить любой ценой.
– Ее нет! – выкрикнула Исэй.
Акос не отводил от нее взгляда. Исэй всегда держала себя в руках. Не дрогнула, узнав, что Ори похитили. Ни на секунду не потеряла самообладания. А сейчас она была на грани истерики.
– Ее нет, Ори здесь нет!
Акос медленно сглотнул. Воздух как будто превратился в густой сироп и с трудом проталкивался в глотку.
Камеры были пусты. Ори пропала.
35. Кайра
Двойные двери амфитеатра распахнулись. Пора. Я в последний раз оглянулась на Акоса. Красные пятнышки на ладонях, – вчера вечером он готовил отвар тихоцвета. Белая полоска шрама на щеке. Морщинка на переносице, из-за которой он всегда казался слишком взволнованным. Проскользнув между чьими-то спинами, пристроилась к взводу солдат, которых собирался награждать Ризек.
Когда меня заметили, мы уже были в туннеле, ведущем на арену. Я держала ток-нож наготове, поэтому даже не вздрогнула.
– Эй, ты! – гаркнул какой-то солдат. – Тебе сюда не…
Взяв его за локоть, я притянула парня к себе, ткнула острием в бедро – под нижним краем брони – и слегка нажала, чтобы он почувствовал укол.
– Дайте мне войти, – громко и четко произнесла я. – И тогда я его отпущу.
– Но это же она! – пробормотал другой солдат, наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть мое лицо.
Я проигнорировала его замечание. Стараясь держать парня за броню, чтобы не коснуться кожи, подтолкнула его к выходу из туннеля. Никто не возразил. Их удерживала моя репутация и тени, клубившиеся у горла и запястий.
От яркого света я прищурилась. Рев толпы оглушал. Тяжелые двери с лязгом захлопнулись. На арене находились лишь я и мой заложник. Прочие солдаты сгрудились в туннеле. Над головой гудело силовое поле, от которого во рту сразу появился кислый привкус солефрутов. Каждый мой шаг поднимал облачко пыли.
Здесь я истекала кровью. А другие истекли кровью от моей руки.
Ризек стоял на широком помосте, находившемся посреди трибуны. Рядом с ним завис дрон-усилитель. Рот Ризека был распахнут, похоже, брат собирался что-то сказать, но утратил дар речи, увидев меня.
Оттолкнув заложника, я убрала ток-нож в ножны и сбросила капюшон. Надо отдать Ризеку должное, он быстро пришел в себя и усмехнулся.
– Нет, вы только полюбуйтесь! Кайра Ноавек собственной персоной. Соскучилась, что ли? Или это новая форма самоубийства для опальных шотетов?
Толпа с готовностью загоготала. На стадионе собрались самые верные последователи Ноавеков. Богатые, здоровые и упитанные
