К моему величайшему облегчению, никаких отклонений от нормы в организме Ариэль хитрая медицинская конструкция не обнаружила. Я не особо религиозный человек, это плохо сочетается с наукой, но в тот момент я от всей души возблагодарил за это бога. А потом задумался. Может быть, это нечто (поле, излучение или что это такое) воздействует только на людей нормального роста?
Мне предстояло разрешить еще одну задачу: если виной произошедшего с Джеком и Джилл был именно гипотетический метеорит, то что же именно сыграло решающую роль – их нахождение в шахте или же контакт с обломком небесного гостя?
Мы возвращались в дом Ариэль пешком. Я настолько всполошился, что даже машину не взял, потащил Ариэль в аптеку бегом. Хотя на машине за пару минут доехал бы. Сам не понимаю, почему я действовал столь иррациональным образом. Ведь Хоулленд – это вам не Лондон с его пробками. Но таковы уж вывихи человеческой психики, и с этим трудно что-то поделать, если ты не робот. Итак, мы брели домой и в разговоре старательно избегали всего, связанного с нашими изысканиями. Вместо этого Ариэль принялась подтрунивать надо мной, что я настоящий врач, хоть и отнекиваюсь, я видел ее голой и совсем не в интимной обстановке. Я вдруг почувствовал себя просто невероятно молодым, и мы прямо-таки неприлично обнимались весь путь до дома.
Что ж, нам предстояло еще одно дело, и, прямо скажем, не очень приятное. К сожалению, на симке была целая адресная книга. К сожалению же, в ней был номер, обозначенный как «любимый муж» – должно быть, телефон принадлежал Джилл. Так что надо было звонить.
Откровенно говоря, я не хотел никуда звонить и даже боялся предстоящего разговора. Не знаю почему, возможно, интуиция все-таки существует или разум сам по себе выстроил нужные логические цепочки, но я какое-то время не решался сделать этот звонок. А когда решился, хотел даже сразу же дать отбой, тем более что к телефону долго не подходили. Затем телефон включили, и мне ответил мужской голос, в котором чувствовалась усталость и даже какая-то обреченность:
– Алло… Вас слушают.
– Джек? – спросил я.
– Да, – ответил мужчина. – А вы кто такой и откуда у вас этот телефон?
– Нашел, – честно ответил я. – Я канцлер Хоулленда Фокс Райан.
– Не помню такого, – ответил Джек. – Там вроде был какой-то мистер… кхе-кхе.
«Хорошее прозвище для мистера Кохэгена…» – отметил я.
– Теперь я вместо него. Вы не желаете…
– Нет, – тон мужчины внезапно стал холодным и категоричным, как последний ультиматум. – И не просите, Фокс. Вы местный? Вы говорите не так, как они, по-другому. Как человек с Большой земли.
– Я вообще-то из Лондона, – сказал я. – Но теперь живу здесь.
– Фокс, если вам дороги ваши жизнь и здоровье – бегите оттуда как можно скорее!
– Почему? – удивился я.
– Это место убивает, – ответил он с серьезной убежденностью. – Я археолог, а не биолог, не химик… Я не знаю, как это происходит, но оно реально убивает.
– Я как раз пытаюсь с этим разобраться, – сказал я. – Но…
– Вы меня не поняли! – его голос сорвался на крик. – Вы думаете, я вам скаутские байки у костра тут рассказываю? Это проклятое место убило мою дочь, убило мою жену, а сейчас добивает меня!
Я был просто оглушен:
– Как?
– Не знаю! Я правда не знаю! Сначала оно убило Долли…
– Соболезную, – искренне сказал я. – Долли – это ваша дочь?
– Да, дочь… Она родилась крохотной, как недоношенная, но в остальном все было нормально. Сначала нормально, а потом все пошло не так. Некоторые ее органы росли быстрее других. Из шести месяцев своей жизни три она провела в медикаментозной коме. Собственно, она так из нее и не вышла.
– Господи…
– А потом я пришел домой и увидел Джилл. Она была как живая, но я сразу понял, что… она была мертва несколько часов, просто что-то ввела себе в вену. А на столе было медицинское заключение.
Он замолчал, а я не решался спросить, что же было в том заключении. Мы молчали, и в трубке тоскливо звенела тишина.
Наконец, он продолжил:
– Врачи написали… они сказали, что у Джилл лейкемия. Не было у нее никакой лейкемии! А если и была, то она подхватила ее там, в брохе! Я пытался что-то рассказать, объяснить, но мне назначили психиатрическую экспертизу. Я сдался, а теперь и сам умираю.
– От лейкемии? – уточнил я.
Он выругался:
– Какой там к чертям лейкемии? У меня почечная и сердечная недостаточность, сужение сосудов, моя печень высохла, как вяленый анчоус. Я даже не представляю, на что это похоже… В общем, я живой труп.
– Вот что, – я заволновался, – я, кажется, понимаю, что с вами случилось. Не обещаю, что смогу вас спасти, но…
– А зачем? – спросил он. – Ради чего меня спасать? Чтобы я еще полвека ухаживал за двумя могилками? Нет, пусть будет как есть. От судьбы не уйдешь.
– Но вы могли бы приехать ко мне?
– И не подумаю. Я и близко теперь не появлюсь возле этого чертова городишки. И вам, доктор, советую держаться подальше от него.
– Зачем?
– У вас уже начались галлюцинации? – спросил он.
Я, забыв, что собеседник меня не видит, покачал головой. Затем озвучил:
– Нет, а что – должны?
– Вы, значит, там недавно?
– Третий месяц идет. И я регулярно бываю в брохе и в цирке.
Мой собеседник был явно озадачен:
– Странно…
– А что за галлюцинации? – спросил я. Возможно, под эту категорию подпадает мой сон, в котором я видел покойного Игги?
– Мир изменяется, – сказал он. – Меняются размеры, расстояния, вещи… Знакомый мир становится другим, чужим, незнакомым, странным, страшным…
Он говорил, а я испытывал странное чувство deja vu – это было со мной когда-то! Но не здесь, не в Хоулленде.
Раньше.
Когда я лежал в больнице после аварии реактора, я именно это и ощущал. Возможно, я был более подготовлен к этому. Но тогда получается…
– Это не лейкемия, – сказал я, не понимая, что говорю вслух. – Вы просто уменьшаетесь.
– Что? – удивленно переспросил он.
– Приезжайте сюда, приезжайте, прошу вас, – снова предложил я. – Это трудно объяснить, но я найду способ спасти вас.
– Вы меня не слушаете… Я же сказал, что мне это не нужно, – холодно отрезал он. – Нет, отныне никаких поездок, я теперь просто жду конца.
– Жаль, – огорченно вздохнул я. – Жаль, что я не был знаком с вами раньше. Вероятно, вас с женой и дочерью можно было бы спасти.
– Зачем вы мне это говорите?! – страдальчески крикнул он. – Раньше я думал, что это была неумолимая судьба – и что же, теперь мне мучиться еще и тем, что спасти Джилл и Долли было можно, но я просто не сумел это сделать?
– Никто не сумел бы, – ответил я. – Никто не знал…
– Но вы-то знаете, – голос его звучал глухо,
