– Не потому, – ответил я, потупившись. – Совершенно по другой причине.
– Так озвучьте ее, – хмуро попросил Коннингтон. – Вы же отлично понимаете, как все это выглядит со стороны?
Я собрался с духом:
– Все вы сегодня стали свидетелями странного происшествия, – начал я.
– Странного? – воскликнул Барт. – Да я чуть было…
– Это событие – результат моего опыта с тем, что я нашел в шахте помимо алмазов, – я положил в кучу блестящего песка меньшую часть камня, содержащего ариэлий.
– Похоже на кусок гравия, – хмыкнул Блейк. – И вы хотите сказать, что…
– Это кусок того самого метеорита, который покоится под вашим цирком, Блейк, – с напором сказал я. – Внутри этого камня содержится немного минерала, подобного которому нигде на земле больше нет. Во всяком случае, мне так кажется. Моя попытка исследовать этот минерал, это вещество…
– …заставила город сиять наподобие рождественской елки, – засмеялся Пьер. – И зарядила все наши аккумуляторы на пару месяцев вперед. А еще у меня неожиданно заработал сдохший было китайский планшет. Все это весьма занимательно, но скажите, при чем тут алмазы?
– Излучение этого камня, излучение, природа которого мне совершенно неизвестна, воздействует на человеческие… на любые организмы так, как на меня воздействовал мой собственный реактор, из-за которого я уменьшился…
– Вы хотите сказать… – я даже не понял, кто именно задал этот вопрос, может быть, сразу несколько человек одновременно.
– Да. Происходит сокращение межмолекулярных расстояний биологических организмов. И настолько интенсивное, что сам организм уменьшается почти в два раза. Блейк, город не заселен карликами. Я заметил это почти сразу же, как приехал сюда. Вы все такие же, как я, уменьшенные люди.
Стало тихо, настолько тихо, что было слышно, как шуршит за окнами под тихим ветерком желтеющая осенняя листва.
– Пьер, вам с Барбарой лучше не появляться возле цирка и ни в коем случае нельзя спускаться в его подвалы. Недолгое пребывание под воздействием слабого излучения, вероятно, совершенно безвредно. А вот приближение к его источнику очень опасно для всякого, кроме таких, как мы, уже уменьшившихся.
– Простите меня, мистер президент, но в вашем увеселительном заведении ноги моей больше не будет, – улыбнулся Бельмондо-Пьер. – Какова ирония! Алмазы даже охранять не надо, метеорит с этим справляется сам.
– Но как вы это узнали? – нахмурившись, с подозрением спросил Блейк. – Ведь наверняка это не так просто.
– Нашел за городом уединенное местечко и расколол там камушек.
– Последствием стала непредвиденная иллюминация всего государства, – прокомментировал президент с ехидцей. – Скажите, уважаемый канцлер, а если вы, например, найдете у меня в цирке атомную бомбу, вы ее тоже аккуратно расколете за городом в уединенном местечке?
– Нет, сэр, – ответил я. – Я принесу ее к вам в кабинет, и мы сделаем это вместе.
Раздались нервные смешки, даже Ариэль захихикала.
– Но что нам со всем этим делать? – ошарашенно спросил Коннингтон. – Я чувствую себя персонажем приключенческого романа прошлого века. Алмазы, метеориты, уменьшившиеся люди…
– …дыра в бюджете, – с унынием в голосе закончил Блейк. – Вам не кажется, что мы далеко ушли от обсуждения темы?
– Так я к чему клоню, – взял я быка за рога. – Завтра я возьму «удочку»…
Блейк воздел руки горе:
– …и пойдете рыбачить. Поймаете большую рыбу, достанете из ее пасти статир и заплатите наши долги?
– «Удочка» – это телескопическая штанга с датчиками, – пояснил я. – С ее помощью я найду несколько трубок, вскрою их, и у нас появятся средства.
– А если не найдете? – Блейк заглянул мне прямо в глаза. Только сейчас я заметил, что он сильно поседел с момента моего приезда.
– Я могу не найти алмазов, но выход мы все равно найдем, – твердо заявил я. – Блейк, не знаю, как вы, но я за Хоулленд буду драться до последнего.
– Как и все мы, – сказал Блейк и улыбнулся. – Но в подвал вы полезете сегодня.
Он обвел взглядом всех присутствующих:
– Начинается работа, друзья. Нам нельзя терять времени. Мы должны победить.
Алмазы были у меня под ногами – в буквальном смысле этого слова.
Не знаю, какими методами обнаружения пользовались те, кто эти штольни закладывал (пикты? цверги? лепреконы?), но на своем горизонте они выработали все, что смогли. Но стоило мне опустить датчики на леске в глубину таинственного колодца, как на экране появились отметки в таком количестве, что в глазах зарябило.
– Полное впечатление, что вы ловите рыбу, – нервно хихикнула Ариэль. – Под землей в пустом колодце доктор Райан ловит рыбу.
– Вот только во рту каждой рыбки лежит статир, – вспомнил я аналогию Блейка. – Есть две новости, хорошая и такая, что вам не понравится.
– Начинайте с плохой, – хмыкнув, сказала она.
– Не могу, – ответил я. – Начну с хорошей. Видите эти пятна на мониторе?
– Это рыба?
– Это кимберлит. Может быть, не только он, есть еще какие-то вкрапления, но по большей части это именно алмазоносные трубки. Я не могу сказать, что мы богаты… Мы просто сказочно богаты.
– Звучит очаровательно. Но пока это только пятна на мониторе. А какую новость Фокс Райан считает плохой?
– Чтобы их добыть, надо спуститься в шахту.
Ариэль помрачнела, но делать было нечего. Мы взялись за дело. Вскоре мы с ней уже занимались креплением страховки для простейшего альпинистского снаряжения, одолженного нами у «Харконен Энтерпрайзес». Гор в Хоулленде не водилось, но один небоскреб (по крайней мере, по местным меркам) был, а там, где есть высотное здание из стекла и бетона, там есть промышленные альпинисты со своим снаряжением. Был такой альпинист и в Хоулленде, и он приходился Барту одним из многочисленных его племянников. Вот только беднягу угораздило сломать себе обе ноги еще весной. Все вроде обошлось, но до конца он еще не восстановился.
– Интересно, а как в шахту спускались строители всего этого благолепия? – вслух размышлял я, застегивая страховочный пояс. Грем (племянник Барта) заверил, что с его оборудованием «можно залезть на Эверест и, что характерно, с него спуститься…». На Эверест я не собирался, но какова глубина шахты – не знал, и мне совсем не улыбалось разбиться или покалечиться в шахте аккурат накануне собственной свадьбы.
Кстати, я обратил внимание, что в туннеле, если выключить свет, не совсем темно. Странно… Но вскоре я понял, что тусклый, сумеречный свет исходит из колодца. Ариэль об этом я не сказал, но, отметив границы этого света, старался не подпускать Ариэль к нему и сам без надобности не подходил. А теперь мне предстояло нырнуть в самую пучину этого непонятного свечения.
И, откровенно говоря, мне было страшно.
Я проверил еще раз лебедку:
– Ариэль, если я два раза сильно дерну фал, вот так, – я сильно дернул сигнальную веревку, – нажимай на рычаг. Препоручаю тебя и себя Провидению, но, что бы ни случилось, заклинаю тебя – не подходи близко
