Прежде всего мы выставили в галерее, в которую открывался задний выход из коридора звуков, по две насыщенных светом полусферы за пятьдесят шагов по обе стороны от него, тщательно укрыв их холстами. К холстам были привязаны длинные шнурки, которые мы протянули до самого входа в коридор, чтобы в нужный момент сдернуть покрывала со светильников. Это мы сделали для того, чтобы те, кто попытается обойти нас с тыла, попали в освещенное поле на расстоянии прицельного выстрела из лука. Затем тщательно выверили прицел от каждого поющего столба на участки центрального зала и выучили их наизусть. Пополнив запасы пищи, воды и факелов в коридоре звуков, мы вшестером (Саид остался наверху, при лагере) облачились в блестящие одежды и приготовили оружие. Теперь нам оставалось только ждать.
Долго ждать себя таинственный враг не заставил. Вскоре Хасан, дежуривший у бездны, галопом прибежал в коридор звуков. Он взволнованно сообщил, что, услышав из бездны звук, похожий на стук колеса по мостовой, заглянул за парапет и увидел, что лестница медленно движется вдоль стены вперед и вверх. Не став ждать, когда она достигнет края, он поспешил предупредить, что противник, очевидно, скоро появится в зале. Мы давно ожидали этого известия и были вполне готовы к тому, что должно было сейчас произойти. Предчувствуя жаркую битву, мы обнажили сабли и встали каждый у одного из столбов. Зал, еще хорошо освещенный светом заходящего солнца, был виден как на ладони.
И вот за парапетом что-то зашевелилось, и человек в блестящем панцире и шлеме ловко вылез из колодца и спрыгнул на пол. Некоторое время он стоял, внимательно оглядываясь, затем подал знак рукой. Из-за парапета показался другой, за ним – еще, и люди друг за другом стали перебираться в зал. Отходя от парапета, они выстраивались в ряды по десять человек, позволяя нам без труда считать их. Им же, все вылезающим и вылезающим из бездны, казалось, не будет конца. Друзья мои напряженно замерли, ожидая команды.
Наконец двести двадцать воинов выстроились правильной когортой и, поблескивая чешуей доспехов, неспешно двинулись в сторону найденного Ибрагимом выхода. Однако я продолжал ждать: что-то в этой неспешности заставляло меня оставаться неподвижным. И, как оказалось, чутье не подвело меня. Пройдя некоторое расстояние, колонна вдруг остановилась. Один из воинов, отделившись от строя, поспешил обратно к колодцу и, подойдя к месту выхода, махнул рукой. Тут же из колодца показался человек, вслед за которым в зал выбрались еще три десятка воинов. Построившись, они двинулись вслед основной колонне, которая, однако, не двигалась с места. Я поразился хитрости и предусмотрительности врага, которому, казалось бы, нечего было опасаться. Вторая колонна остановилась на полпути к первой, от нее вновь отделился воин и, вернувшись к колодцу, опять подал сигнал. В зал выбрались еще три десятка человек и, к нашему изумлению, вдруг без строя и очень быстро побежали совсем в другую сторону. Я не сразу понял цель этого маневра, и лишь когда они добрались до входа в один из коридоров, догадался об их намерениях. Этот коридор выходил в ту самую галерею, в которой мы расставили наши светильники и в которую открывался задний выход коридора звуков. Несомненно, их целью было – проникнуть в него. Враг едва ли догадывался о нашем присутствии, скорее всего, этот маневр был предпринят просто из осторожности. Но, увидев яркие светильники, он наверняка обо всем догадается и выйдет прямо нам в тыл. Я одними глазами дал команду троим из товарищей. Они поспешили к заднему выходу и застыли возле него, наложив на тетиву по две стрелы, несущие на остриях удушающий яд. Выход не был освещен, и они могли выйти в галерею, оставаясь невидимыми. Враги же, едва выйдя из коридора, попадали в освещенное поле, становясь превосходной мишенью. После того как все воины третьего отряда скрылись в коридоре, первый отряд тронулся с места и двинулся дальше, второй же остался на месте, собираясь, очевидно, остаться здесь.
Я понял, что момент настал и дольше ждать нельзя. Нельзя было позволить главному отряду покинуть центральный зал. Указав друзьям глазами на нужные столбы, я подскочил к своему. Тотчас же пол на пути главной колонны вспыхнул розовым сиянием. Воины не видели его и спокойно продолжали путь. Я же размахнулся и изо всей силы ударил обухом ятагана по столбу. Что-то невероятное и неописуемое, едва напоминающее звук, тяжелыми переливами заколыхалось в воздухе, наполнив коридор какой-то давящей вязкой плотностью, которая, несомненно, раздавила бы нас в лепешку, если бы задержалась здесь больше одного мгновения. Но она, словно облако пара из-под приподнятой крышки казана, вырвалась из коридора в зал и в мгновение накрыла передовую часть колонны. Воины, попавшие в нее, остолбенели, затем стали странным образом вытягиваться в длину, уменьшаясь в ширину, даже головы их невообразимо ужимались, становясь меньше. Это продолжалось лишь мгновение, затем они почти так же быстро приняли нормальную форму, а из всех щелей в доспехах и даже сквозь чешуи панцирей вдруг выступила кровь. Мгновенно обмякнув, все они повалились на пол, беспомощно пытаясь совершать какие-то движения. Вся эта картина вихрем пронеслась перед моими глазами, а в коридоре жутким многоголосьем, словно неимоверно натянутые струны чудовищного музыкального инструмента, уже пели два других столба. Их пение дрожало и перекатывалось, неистово давя на виски и уши, и я с ужасом подумал, что было бы с нами, не будь мы с макушки до пят облачены в ритуальные одеяния. Вдруг это дьявольское пение с невыносимым звоном раскололось на бесчисленное множество мельчайших осколков и исчезло, словно его и вовсе не было. А в центральном зале чешуйчатые воины вдруг стали неистово плясать, судорожно размахивая руками, словно отбиваясь от
