– Что они с ней сделали? – спросил фэйн.
– Ударили камнем по голове.
Лотиан снова остановился, изумленно выкатив глаза.
– Быть не может!
– Видел утром своими глазами, – объяснил Гриндал. – Рхун тихонько подкрался сзади. Пролез за ее щит.
– Своими глазами? – Лотиан ошарашенно посмотрел на Гриндала. – Это же ясновидение! Неужели ты им владеешь?
Гриндал снова зашагал, заставляя фэйна пуститься рысью, чтобы его догнать.
– Вряд ли я только что вернулся из путешествия на запад.
– Гриндал, твои способности не перестают меня удивлять! Я рад, что ты на моей стороне! – На этот раз Гриндал позволил себе чуть улыбнуться. Лотиан был слеп не только в вопросах магических способностей. – Так что же случилось? С ней все в порядке? Жить будет?
– Судя по моим наблюдениям, Арион вошла в деревню рхунов и заговорила с Нифроном. Похоже, беседа не заладилась: ей пришлось использовать Искусство, чтобы подчинить его и галантов. Потом рхун ударил ее камнем по голове. Там, где она упала в грязь, я видел много крови.
– Кровь? Грязь? – Лицо Лотиана посуровело. – Она ведь наставница моего сына! Специально выбранная и выпестованная моей матерью!
Гриндал едва сдержал улыбку: Лотиан никогда не любил Арион. До прихода к власти он не раз давал волю ревности. Он досадовал, что Арион заботила Фенелию куда больше, чем собственный сын. Самодовольство и вечная укоризненность наставницы до боли напоминали Лотиану его мать.
Иногда Гриндалу отчаянно не хватало собрата, с которым он мог бы поделиться самыми смачными моментами, подобными этому. Жаль, что Имали ему враг… Вероятно, он расскажет Трилосу, хотя вряд ли тот оценит возвышенный юмор и красоту момента. Трилоса не интересовало ничего, кроме Двери.
Заметив, что Лотиан снова замедлил шаг, придавленный новостью морально и физически, Гриндал подул на горячие угли.
– Будь фэйн Фенелия жива…
– Ха! Моя мать испепелила бы всю границу. Как они посмели тронуть ее ненаглядную Арион! Всем она запомнилась как мудрая, миролюбивая правительница, но… ты ведь помнишь, какой она была во время войны?
– Полагаю, я помню лучше, чем вы. Вам было тогда всего лишь – сколько? – Гриндал покрутил пальцем, пытаясь припомнить точный возраст.
Прохожие съежились от страха и поспешно удалились на безопасное расстояние.
– Я был молод, но помню, – проговорил фэйн. – На месте одной равнины теперь вздымается огромная гора. Она умела быть весьма жестокой. Причем намеренно жестокой, знаешь ли.
– То было в дни войны.
– Ну да, а как она обошлась с дхергами? Фенелия могла бы их сжечь или засыпать градом, но нет, ни то, ни другое не было бы достаточным наказанием. Они так сильно любили свои земли, что восставшие по ее велению скалы и камни сокрушили и души, и тела дхергов. Все говорят о ее сострадательности и о том, что она позволила дхергам выжить. Я был там, когда она сошлась с дхергами на равнинах Мэдора. Фенелия лишь недавно овладела Искусством, и никто из нас не знал, на что она способна. Гнусные кроты со своими железными клинками и доспехами сокрушили все силы, брошенные нами. Я сам испугался, хотя мне и неприятно об этом говорить. Мать, видимо, тоже, если учесть, что дхерги убили двух фэйнов перед ней. В конечном итоге ее я убоялся куда больше, чем их. Воздвигнув покрытый снеговой шапкой монумент своей силе и безжалостности, Фенелия раздавила и погребла под ним больше ста тысяч врагов!
– Вы истинный сын своей матери.
Они дошли до конца площади и приблизились к дворцу, чьи ворота были гостеприимно распахнуты. Удалившись от непрошеных ушей, Гриндал поспешил подлить масла в огонь.
– Что вы станете делать, мой фэйн?
– Мятеж нужно подавить! Виновных следует жестоко наказать, пусть это послужит примером другим.
– Мудрое решение, но вряд ли Петрагар с ним справится.
– Петрагар не способен справиться даже с ремешками на собственных сандалиях!
Гриндал кивнул.
– Задним числом я понимаю, что посылать Арион было ошибкой. Для таких поручений она слишком добросердечна.
– Она знала мою мать лишь в ее последние годы, после того, как та смягчилась. Мне нужен тот, кто не страшится применять силу для подчинения. – Лотиан остановился. – Как насчет тебя?
– Меня? – Гриндал изо всех сил постарался изобразить безупречное сочетание изумления и радости.
– Да. – Фэйн улыбнулся. – Ты отлично подойдешь!
– Боюсь, меня постигнет та же судьба, что и Арион, если я не смогу применить…
Лотиан махнул рукой.
– Я дарую тебе право действовать от моего имени. У тебя будут полномочия совершать все, что необходимо для усмирения мятежников. Порядок должен быть восстановлен!
– Будет ли мне дозволено казнить непокорных фрэев? – Гриндал решил прояснить этот момент сразу. При слове «казнить» фэйн засомневался. – Не хотелось бы умереть, истекая кровью в грязи, как Арион.
– Она мертва?
– Ее ударили по голове большим камнем, и она упала. Учитывая количество крови, которое я видел, вряд ли она выжила. И я просто не хочу, чтобы меня…
Лицо Лотиана потемнело, губы сложились в тонкую линию. Семейное сходство с Фенелией стало очевидным.
– Настоящим предоставляю тебе право исполнять мою волю! Более того, для восстановления порядка на границе я дозволяю использовать смертоносную силу, если возникнет таковая необходимость. Это право действительно до твоего возвращения.
«Минус одна проблема! Остался еще один вопрос…»
– Я с радостью исполню вашу волю, мой фэйн, но еще я даю уроки вашему сыну и… – Гриндал покачал головой. – Нет. Вряд ли это будет разумно…
– Что ты имеешь в виду?
– Мовиндьюле ведет такой уединенный образ жизни, что… нет, не стоит об этом и говорить. Слишком опасно.
– Ты подумываешь, не взять ли его с собой? Прекрасная идея! В нашем цивилизованном уголке он слишком изнежился и отрешился от реальности. Посмотрит на мир и узнает его изъяны, увидит собственными глазами, на что способна власть. Мать брала меня с собой на битвы в Мэдор и к цитадели Крэдока. За эти два выезда я узнал больше, чем за сотни лет. Да, ты прав, Мовиндьюле надо ехать!
– Если я возьму принца, то будет разумно захватить некоторое количество солдат – так, на всякий случай.
– Конечно. Бери сколько нужно из моей личной гвардии. И запомни, Гриндал, я хочу покончить с бунтом немедленно! Мне все равно как, главное – сделай!
– Можете на меня рассчитывать, мой фэйн. Я обрушу на них громы и молнии!
* * *Гриндал оставил фэйна и отправился в самое сердце цивилизации фрэев. Для Сада выделили высшую точку города, ведь все великое должно находиться выше, чем менее важное. Первый министр верил в это всем своим существом. Так и нужно. Если поставить данную аксиому под сомнение, неизбежно возникают проблемы. Когда слабые пытаются угнетать сильных, и дураки пытаются приструнить гениев, то страдает весь мир. Естественный порядок отделяет правильное от неправильного точно так же, как заставляет воду
